Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Вскоре среди обормотов появились лучшие пекари, умелые охотники и рыболовы, лучшие кулинары. Теперь это они приходили к Чародею и угощали его тем, что приготовили сами. А когда-то ненасытный Хряпа стал шеф-поваром лучшей харчевни, к нему приезжали даже гурманы из-за границы, чтобы отведать его блюда. И в городе Бормот пошла совсем иная жизнь. Но это уже другая сказка.

Дом

Жил – был Дом. Маленький- маленький. У него была семья: два мальчика и одна девочка. Дом их очень любил, а они называли его: « Наша дача». Их мама говорила: «Дом живой, он все чувствует и слышит ». А Дом думал: «Откуда она знает? Непонятно». Самым лучшим временем для него было лето, потому что вся его семья жила с ним. Было шумно, хламно и весело. Утром все вставали и начинали придумывать Игру. Это было очень интересно! Дом тоже играл: он был и кораблем, пустившимся в дальнее плавание, и космической ракетой, вертолетом – разведчиком, и даже гоночной машиной Формулы 1. А вечером, если было прохладно, мама затапливала печку и читала детям книжки. Дом слушал, замирая. Еще Дом любил весну, когда устанавливалась сухая, теплая погода, и его семья приезжала чаще и чаще. Осенью Дом тосковал, а зимой Дом засыпал, обнимая детские игрушки. И видел во сне тех, кого он любил.

Oнисимова Оксана

Дождик

Жил-был дождик. Косматый, длинноволосый дождь. Если он сердился, холодные пряди его мокрых волос хлестали людей по лицам, по глазам. До слез. Но люди не обижались, потому что когда дождик был в хорошем настроении, его мягкие, шелковистые волосы ласково касались ваших щек, рук, глаз, что-то шептали. И все-таки дождь был косматым и длинноволосым. И ему это надоело. .

— Постригусь,— решил дождик.— Не я первый, не я последний. Отправился к парикмахеру. А парикмахером, конечно, месяц-серп работал.

— Тебя как стричь?— спрашивает месяц.— Покороче или умеренно?

— Давай покороче. Постепенно отращу, если не понравится,— решил дождь.

Отрезал месяц-серп волосы дождика.

Вернулся стриженый дождик в свой город. Пока он бегал к месяцу, ничего хорошего в городе не случилось. Наоборот. Листья на деревьях потускнели, привяли. Цветы на клумбах лепестки опустили — вянут. Люди ходят серые, пыльные, вялые. Засыхают люди. Разволновался дождик.

— Сейчас,— говорит,— сейчас я вас всех быстренько полью, вам легче станет. Оживете сразу.

Люди, цветы, листья обрадовались. Ждут. Смеются. Дождь торопится, распустил волосы-струи, поливает.

— Ну же!— кричат люди.

— Жарко...— плачут цветы.

— Сохнем,— шелестят листья.

— Да что вы,— не понимает дождь.— Я же поливаю. Бьют короткие струи-волосы, но не достают даже до крыши самых

высоких домов.

Сухо, все суше на земле. В пыль рассыпаются цветы, шуршат почти

мертвые листья, молчат потерявшие веру люди.

— Да что же вы сохнете!— не понимает, сердится дождь.— Я же поливаю.

Старается, трясет короткими волосами. Не долетают подстриженные струи до сухой земли.

И тут только понял дождь, что он наделал. Понял, что, пока будут отрастать струи, погибнут цветы, листья, люди...

— Глупый я, беззаботный я,— плакал дождь. Плакал, плакал, плакал... И слезы его упали на землю. Поток слез. И встали цветы — ожили! И весело зашелестели листья — ожили! И вздохнули легко люди — ожили!

А дождику долго еще плакать — пока-то отрастут его волосы-струи.

Наталья Абрамцева

Домовой

В одном городе. На центральной улице, в высоком, высоком доме жил мальчик. Звали его Юла. Все у него было хорошо, но вдруг начались неприятности: стал он плохо учиться в школе, ходил вялый и грустный, и никто не мог понять, что же с ним произошло. А произошло вот что: стали сниться Юле плохие сны. Он просыпался среди ночи и долго лежал без сна, а утром, конечно, еле – еле открывал глаза.

И вот однажды ночью Юла опять проснулся от страшного сна. Он сел на кровати и увидел, что в углу его комнаты кто – то есть. Это был маленький, лохматый человек, с рыжими, как огонь волосами.

– Ты кто? – спросил Юла

– Я есть хочу - ответил человечек, - в ваших новых домах ничего не найдешь!

– Да ты кто такой-то? – опять спросил Юла.

– Домовой я - представился человечек – и протянул руку для пожатия.

Юла так удивился, что даже не знал что сказать. Он сидел на кровати с открытым ртом и вытаращенными глазами. Шутка ли, в его комнате, среди ночи – Домовой! Прошло довольно много времени и домовой, наконец, сказал:

– Ну что, угощать гостя будем, или как?

– Да, да, конечно, конечно – засуетился Юла – пойдемте на кухню. Что бы вам хотелось?

Они сидели на кухне, и пили чай с бутербродами и медом, и Домовой рассказывал, какая трудная у него жизнь. Потому что в городе дома не такие, как в деревне и жилье найти трудно, а нужно еще и что бы люди попались хорошие, а у плохих людей полон дом бесят, с ними Домовому не ужиться. С ними спокойной жизни не видать.

– А вы бы остались у нас – предложил Юла – ну, пожалуйста! Хоть ненадолго.

– Надо подумать - деловито сказал Домовой. На самом деле ему и самому хотелось остаться, но он был хитрый и предпочитал, чтобы его уговорили. Так оно и вышло. Под утро Юла с Домовым заснули.

После школы Юла пришел домой, а Домовой уже ждал его.

– Что – то ты, Юла, плохо выглядишь, - сказал он, наморщив нос – говори, в чем дело.

Юла рассказал Домовому про плохие сны.

Да, - покачал головой Домовой – сны, видишь ли, не в моей компетенции. Ну, ничего, договоримся. А пока мы их обманем. Они приходят к тебе ночью, а ты днем спать ложись. А ночью будем дела делать.

Так у них и пошло. Приходит Юла из школы, у Домового уже обед готов, пообедали и спать. А ночью садятся уроки делать. Да как интересно! Домовой столько всего знает, столько интересного рассказывает! Любую задачу объяснит и по полочкам разложит.

– Ну, ты даешь! – восхищался Юла – откуда ты столько знаешь?

– Отец научил – отвечал Домовой, - а его дед. Мы ведь в школе не учимся, у нас вся мудрость передается из уст в уста, из уст в уста. И все в голове держим. Иначе нельзя.

– Почему? – удивился Юла.

– А потому. Вот напишу я, к примеру, для памяти как царевен в лягушек превращать, да где-нибудь записочку оставлю второпях. А ее найдет кто-нибудь, тот же бесенок. Вот и начнет всех подряд заколдовывать потехи ради. А если еще, какая посерьезней нечистая, то все, пиши, пропало. Так то.

Хорошо жили Юла с Домовым, дружили, друг другу во всем помогали. Много времени прошло, и засобирался Домовой в лес, на родину.

– Ты пойми, - успокаивал он Юлу – мне здесь тесно. А там просторы! Родители опять же пожилые уже… Присмотр нужен. Ну не плач.