Сказки для вампира

А потом все закончилось так резко, будто кто-то опустил непроницаемый занавес между мной и этой адской болью. Я лежала, словно оглушенная, не понимая, умерла ли я до конца, или все же осталась жить.

Не жить.

Вскоре в голове стало проясняться.

Первыми пришли воспоминания о смерти Рамоны. Те, которые Эш заставил меня забыть. Выходит, я оставила ее под солнцем не случайно, а нарочно, в бессильном гневе за смерть Роксаны.

Эш.

Я вспомнила, каким страстным он был со мной. Какое наслаждение он подарил мне за ТУ ночь. А потом...

Потом я разозлила его, и он убил слуг. И меня вместе с ними. Предварительно дав своей крови.

Зачем он так поступил со мной? И что мне теперь делать?

Выходит, я вампир?

Странно, но я не чувствовала никаких перемен в своем сознании. Я оставалась все той же Хоуп, что любит своих родителей, скорбит о смерти подруги и ненавидит вампиров, что это сделали.

Ненавидит вампиров, став одной из них.

После агонии смерти, после того, как исчезла боль, прошло всего несколько секунд, но эти оглушающие секунды покоя показались мне долгим раем, по сравнению с той адской мукой. Я успела все вспомнить. Успела понять, что внушения Эша теперь сняты. Осознать себя и свои чувства.

А потом так же резко, как до этого отступила боль, на меня обрушились ощущения окружающего мира.

Это выглядело так, будто кто-то резко прибавил все настройки в моем теле.

Лежа с закрытыми глазами, я почувствовала под собой мягкую кровать, а сверху теплое одеяло. Все это приятно прилегало к коже, и казалось, я могу ощутить, что же испытывает каждая из клеток моего тела. Белье было словно мягче, чем обычно и я чувствовала нитки, из которых состоит ткань.

Потом появился слух. Я слышала, как где-то далеко в лесу бродят ночные звери. Как пролетела мимо окна сова. Как шелестят ветки деревьев, подступающих к замку. Как шумит вода в озере.

Я поняла, что до рассвета осталось три часа и одиннадцать минут. Не знаю, откуда пришло это понимание, но в моей голове словно высветились огромные часы.

Последними пришли запахи. Первое, что уловил мой нос - это другой вампир, который находится в комнате. А я почему-то точно знала, что этот запах увядающих цветов, металла и прохлады принадлежит другому вампиру.

Эш.

Больше здесь никого не может быть.

Но не успела я даже открыть глаза, чтобы что-то сказать ему, как почувствовала другой запах. Совсем легкий, выветрившийся, словно его тщательно пытались затереть, но все равно невыразимо сладкий и манящий. Запах человеческой крови.

Как только я вдохнула его, на меня душной волной навалилась жажда. Нет, не так.

ЖАЖДА.

Я словно снова вернулась в свою агонию, потому что в моей глотке вдруг вспыхнул пожар. И единственное, чего мне хотелось - это напиться.

Я распахнула глаза и села на кровати так резко, что если бы оставалась человеком, то у меня бы закружилась голова.

Зрение мое, оказывается, тоже улучшилось и, хотя в комнате было темно, но я видела все так четко и ярко, точно тут горел свет. Даже по сравнению с тем, что происходило, когда я выпивала кровь Эша, все мои чувства усилились в несколько раз, не говоря уже о том, насколько они сейчас превосходили те человеческие слух, зрение, обоняние и осязание.

Впрочем, оглядываться по сторонам я все равно не могла, потому что все мои мысли занимала эта жажда. Тысячей молоточков она стучала в моей голове, принуждая выпить, выпить, выпить горячей и такой сладкой крови.

– Тише, тише, милая. Все хорошо, - прошептал откуда-то сбоку Эш, и сунул мне в руки что-то холодное.

Голос его словно охрип за то время, что я умирала (а я не представляла, как долго это длилось - несколько минут, или несколько недель), но сейчас я не обратила на это внимание. Машинально я схватила то, что он мне дал. Запах крови слегка усилился, но все еще оставался далеким.

Пакетик. Запечатанный пакетик с донорской кровью.

Я впилась в него зубами, легко прокусив, и в рот мне хлынула холодная густая жидкость.

Она была вкуснее всего того, что я пробовала, точно божественный нектар. Но я чувствовала, что если бы я пила живую и теплую кровь, то это было бы еще более восхитительно.

Выпив пакетик за пару секунд, я отбросила его, и Эш тут же дал мне новый.

Только на пятом жажда утихла, и я смогла думать о чем-то, кроме крови.

Черт.

Именно этого я и боялась больше всего. Испытывать нечто такое, что заставит меня позабыть о человечности. И как мне теперь жить дальше?

Я закрыла глаза и замерла, не зная, что теперь делать.

Я не хотела смотреть на Эша и говорить с ним. Ведь это он обратил меня. Обратил просто потому, что я его расстроила!

Я бы сказала, что мне хотелось умереть, но это не так. После той агонии, что я смогла пережить, я не стала бы вновь желать ее, потому что это было самое ужасное, что можно только представить.

Но жить вампиром...

Как я смогу?

Сейчас, после того, как я выпила столько крови, я снова та самая Хоуп.

Но кто знает, когда жажда вернется? И смогу ли я вообще ее когда-нибудь контролировать? Смогу ли смотреть на других людей без желания выпить всю их кровь до капли? Смогу ли общаться с ними, не угрожая при этом их жизням?

Ведь когда я пила эту холодную кровь, мой организм знал, что она не так вкусна, как кровь горячая и живая, которую я хотела бы выпить гораздо больше.

Что же Эш со мной сделал... неужели я такой же монстр, как и те, что убили Роксану?

Теперь, когда ни одно его внушение больше не действовало, я бы смогла уйти из замка. Вот только куда мне идти? Вернуться к родителям и не иметь возможности выходить днем? Если бы проблема была только в этом. Но постоянно подвергать их опасности, постоянно желать их кровь... нет, я так не смогу!

Значит ли это, что пока мне придется остаться здесь, с Эшем?

Но смогу ли я его простить?

Сам он сидел рядом, но не шевелился, и я только чувствовала его запах.

Наконец, я решительно повернулась к нему, открыв глаза.

Я не знала, что я ему скажу. Мысли пролетали в моей голове с невероятной скоростью. Мне хотелось броситься на него с кулаками. Хотелось кричать, обвиняя его. Хотелось рыдать в голос и кидать ему холодные, грубые слова, как он недавно делал это со мной. Я была зла на него, разочарована в нем! Но даже сейчас я чувствовала, что продолжаю любить его. Что он мне дорог.

Все мои гневные крики застряли в горле.

Эш неподвижно сидел на кровати и... по его щекам катились слезы.