Сказки из будущего

В первое воскресенье после переезда тетя Лена собрала меня в церковь причаститься. Коля был слишком слаб, чтобы его вести по морозу.

Помню, лежит дядя Слава в постели, худющий, больной, с температурой, говорит, еле шевеля губами:

– Мне, как физику (дядя Слава был учителем физики в школе) то, что происходит не понятно. Второй закон термодинамики...все правильно - энтропия (слово мудреное, но запомнил) возрастает, этот мир разваливается на части, дурная бесконечность все пожирает... Все погибает, уничтожается, рассыпается в прах. Смерть должна была взять нас... Город должен был пасть. Почему мы живы? Вот в чем тайна! Почему Ленинград еще стоит? Я не понимаю. Это противоречит всем законам природы. Что удерживает наш мир от распада?

– Не что, а Кто!
– поправила уксусный компресс на голове мужа тетя Лена.- Лежи и не нервничай. Ты же знаешь, все в руках Божьих!

– В мире, в котором властвует выбор и царствует разделение - такой мир должен был давно исчезнуть. Это разделение везде - в физике, в душе, в языке - все разрывается! Вопрос Понтия Пилата об истине...он актуален и сегодня, во всяком случае, для меня. Что есть истина?

– Спи, давай!
– тетя Лена накрыла мужа еще одним одеялом.- Мы с Сережей уходим на литургию.

– Нет, Лена! Подожди. В этом мире нет смысла и истины нет, мир промахнулся... Мне холодно и страшно. Я устал, я желаю умереть сейчас... К чему мучиться самому и тебя мучить?
– похоже, что у дяди Славы начался горячечный бред.

– А ну прекрати немедленно! Тебя дети слышат!
– гневно закричала тетя Лена. Даже притопнула ногой, а у самой в глазах слезы стоят.- Спи, тебе говорят! Мы скоро вернемся.
– Все будет хорошо!- напоследок крикнула она из двери.

Мы вышли на улицу в холод и метель. На дворе была сложена груда замерших тел. Рядом стоял грузовик, чуть поодаль, в бочке, горел костер. Около него грелся водитель. Наверное, он ждал помощника, чтобы грузить тела в машину. Уже привычная страшная картина. Мы выбежали со двора на канал Грибоедова и направились к храму. Слава Богу, в то утро не было обстрела.

По дороге я начал воображать себе мир в виде маленького желтенького цыпленка, которого нежно и бережно кто-то держит в больших и сильных ладонях. С цыпленка порывистый ветер срывает пушинки, но ладони не отдают цыпленка ветру, они оберегают его от неминуемой гибели. Ладони были как бы границей самого цыпленка, они придавали ему форму. А у цыпленка не было ни формы, ни крепости, ни какого-то основания, кроме этих ладоней, которые бережно и с любовью держали его. Почему-то мне показалось, что без них цыпленок не был бы цыпленком...

Батюшка, служивший в храме, знал каждого прихожанина, каждого старался поприветствовать и очень обрадовался нашему приходу.

– Кого привела, Елена?- весело спросил он у тети

– Младенец Сергий. Родной племянник. Благословите причастить!

Батюшка очень внимательно взглянул на меня и вдруг сказал.

– Этот парень сегодня нас удивит. Веди, Елена, его к Чаше. Благословляю! Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
– Целуй Крест!
– говорит он мне. Я поцеловал.

– А знаешь,- снова обращается он ко мне,- что Церковь Христова всех нас собирает близенько к Боженьке и друг к дружке, так что злу и лжи не остается места. Церковь - это такой способ существования нас и мира: в Боге, с Богом во главе, и к Богу.

Тогда я не понял, что мне сказал батюшка, но запомнил все.

И вот подвела меня тетя Лена к Чаше со Святыми Дарами. Батюшка выбирает деткам частички побольше. Ведь дети голодные. Вдруг, перед самым причастием я решаю, что буду причащаться Хлебу и Вину не один, а со мной, будто, будут причащаться моя мама, братик Коля, дядя Славик, мой лучший друг детства, Ваня, да и весь мир! Воображаю, что как - бы весь мир - мой цыпленок и он хочет со мной причаститься Святым Дарам. И мысленно прошу Боженьку причастить всех нас.

– Причащается раб божий Сергий! Во Имя Отца и Сына и Святого Духа! Открой рот пошире... молодец! Целуй чашу!

И тут случилось чудо! Рядом со мной я увидел стоящего отца и братика Алешу. Отец погладил меня по головке, а Алексей протянул вперед руку и говорит: "Смотри!" Невозможно высказать того, что я увидел. Только скажу, что мир явился предо мной таким целым, собранным, в Божиих Ладонях! В Евхаристии мир как бы замкнулся накоротке, попал в цель! Предо мной открылся тот самый мир Богом, раз и навсегда установленный. И понял я, что его не разрушить! Все зло мира бессильно пред крепостью Рук Господа! Все будет хорошо с мамой, с братиком Колей, с дядей Славой, с другом Ваней, с тетей Леной, со всеми, кто сегодня причащался в храме и с батюшкой. И я увидел ликующий город Ленинград, салютующий в свою честь, когда снимут блокаду. Увидел парад победы на Красной площади, в Москве. Отец и Алеша кивнули мне, мол, все так и случится, попросили рассказать тете Лене и батюшке, а сами уплыли в облаке света.

Я рассказал. Батюшка перекрестил меня, поцеловал в лоб и, обращаясь к тете Лене, сказал: "Бог открыл своему рабу, Сергию, что все у нас будет хорошо. Возвращайтесь домой и укрепите близких. А супругу своему передай, что если ищет Истину, то пусть не унывает и причащается! Именно в таинстве Евхаристии человек попадает в цель, встречаясь с Истиной. Он освобождается от промахов в покаянии и идет к цели, к обожению, принимая Святые Дары. Ступайте". И благословил нас.

Мы вернулись в квартиру тети Лены. Каково же было наше удивление, когда мы увидели маму и дядю Славика, сидящими и беседующими за кухонным столом с кружками кипятка. Они, конечно, были изможденные, но живые и здоровые. Под столом возился с игрушечным самолетом Коля. Тетя Лена и я наперебой рассказывали о том, что произошло со мной в храме. На следующую литургию договорились пойти все вместе с Колей. Так и случилось...

Мой собеседник тогда прервал свой рассказ, с полминуты помолчал, и добавил: "Пожалей нас, Господи!"

* * *

Утром, в день отъезда Сказочника, обнаружили, что умерла крыса Пенелопа. Ее бездыханное тельце, свернувшееся калачиком, тихонечко лежало под тряпочкой в аквариуме. Вера с Федей плакали.

– Она так и не заговорила со мной!
– сквозь слезы всхлипывала Вера.
– А сегодня ночью мне приснилось, что она рассказывает мне о моем с Федей будущем. Сказала, что у нас все будет хорошо. Я буду известным врачом, детей лечить буду. А Федька вырастет и станет капитаном корабля или батюшкой в церкви. Вот! Но это просто сон...

– Это не просто сон. Пенелопа так попрощалась с тобой. Я думаю, то, что она тебе рассказала, сбудется.

– Я стану капитаном авианосца!- заявил Федор, вытирая заплаканные глаза.

Сказочник решил похоронить Пенелопу под одинокой старой сосной, на ближней опушке, в лесу. Он выкопал своим ножом ямку у корней дерева и положил в нее замотанное в тряпку тельце крысы. Федя помог засыпать землей могилку, а Вера воткнула в рыхлый холмик букет из лазурных васильков и белых ромашек.

– Не печальтесь!
– вдруг со спины раздался тихий голосок. Сказочник и дети обернулись. Позади них, в пару метрах на задних лапах стоял Дядюшка Заяц.

– Пенелопа жива и ей хорошо. Она передает вам привет из волшебного мира. Там все дружат: зайчата, крысята, котята, лягушата, щенята. Так говорю, потому что все там, словно дети, счастливые и радостные.

– Но спе-шить туда не сто-о-оит! Всему сво-о-й срок, не на-а-ами у-у-устано-о-овле-е-енный.
– Протянул певучим голосом с вершины одинокой сосны Кот, обхвативший лапами уже лысую, но еще гибкую макушку и ритмично на ней раскачивавшийся, словно на маятнике метронома.

Вдруг с нарастающей силой что-то зашумело и порыв ветра заставил стоявших пригнуться к земле. Кот упал с макушки сосны, но сумел уцепиться лапами за ветки и, спрыгнув по ним с дерева, оказался рядом с Дядюшкой Зайцем.