Сказки из моего детства

— Ты — чертова эгоистка, — сказал он, сжимая кулаки от злости.

— Знаешь, что?! — взглянула я на него с ненавистью и подошла к Ксавье, силой притянув его губы к своим. С открытыми глазами, как идиотка. Я просто специально это сделала. Чтобы он видел, как это отвратительно. Когда человек, что тебе нравится, целуется с другим. Его глаза краснели, а я остановила поцелуй и молча утащила Ксавье на выход за руку.

— Что это было… — спросил он, пребывая в какой-то прострации. — Между вами что, что-то есть?

— Не хочу даже думать об этом. Пусть трахает Синклер, — коротко ответила я, поправляя платье.

— А этот поцелуй… Уэнсдей, не пойми меня неправильно… Но ты нравишься мне довольно давно. Я бы не хотел быть просто попыткой твоего отмщения Тайлеру, — сказал он с грустью в голосе.

— Давно — это семь дней? — спросила я, ощущая, как нелепо это звучит.

— Нет… Ты просто меня не помнишь… Я — тот мальчик, с которым ты играла в прятки на похоронах моей тети. Помнишь? Ты спасла мне жизнь, когда я залез к бабушке в гроб, — промолвил он, и тут меня осенило. Вот откуда я помнила его улыбку.

— Теперь всё встало на свои места, — ответила я, остановившись в коридоре. — Я не знаю, что это. Но больше не хочу быть игрушкой в чужих руках.

— Он явно тебе не пара… Ты должна понимать это, — смотрел он в мои глаза, будто видел в них что-то большее. И я не понимала, как это работает, но всё время думала о том придурке, который оставил след на моем сердце. Это было так убого и недостойно, что мне хотелось стонать.

— Я очень устала, хочу пойти к себе, — сказала я опустошенным голосом.

— Я провожу тебя. Дурацкий вышел вечер, но я не знал, что вы с Галпиным… В общем. Молчу, — ответил он, пропуская меня вперед. Так мы и дошли. Я тихо попрощалась и зашла внутрь. Часть вещей в комнате уже была убрана, а на моей кровати лежал желтый стикер.

— Между нами и вправду ничего не было. Я только поцеловала его шею. На этом всё, клянусь. Я не хочу с тобой ссориться. Я никогда не была кому-то врагом. И мне теперь плохо от этого.

Я скомкала её жалкое признание и выбросила его в урну. Сучка.

Через секунду в дверь раздался дикий стук, и я подумала, что Ксавье что-то забыл сказать, но, когда открыла, ощутила, как меня с силой затолкали обратно руки Тайлера.

— Я реально готов убить тебя сейчас, — меня впервые впечатали в стену так, что было тяжело дышать. Его пальцы въелись в меня, и он совершенно бесцеремонно задрал моё платье вверх, пока я пыталась освободиться от его касаний. Меня внезапно накрыло полное оцепенение, собственные удары казались ничтожными.

— Сука, Тайлер, отпусти меня. Я не хочу ничего, — отталкивала я его, как могла, уже будучи перед ним почти голой, потому что цепкие пальцы срывали с меня одежду. Всё, что я сейчас ощущала — это удушающее чувство, словно я была бабочкой в лапах огромного паука. Меня трясло от его пальцев, потому что я всё время думала о липких губах Синклер на его шее. О его взгляде в тот момент, словно я никогда и ничего для него не значила. Он был лишь жалким собственником, не более того. Я была нужна ему только, когда он видел, что я не поддаюсь.

— Мне плевать, хочешь ты или нет. Я тебя, блядь, ненавижу, Аддамс, — оставлял он новые засосы на моей коже, и мне вообще ничего не оставалось, кроме как скулить от этого и пытаться бить его маленькими кулаками. — Не дергайся!

Он не спрашивал, не церемонился, а брал, и от этого было только больнее. Ненависть разрасталась внутри меня как дерево. Я не просто ненавидела его, я презирала. Но еще сильнее я презирала себя за то, что всё внутри меня встрепыхнулось. Я вновь ощутила внутри пожар. До дрожи своих бедер и нервного истощения. Его пальцы трогали меня и проникали внутрь, и он чувствовал, что я теку от него, как от своего личного Альфы. Это было просто ужасно, учитывая, что я хотела его прикончить. Мечтая воткнуть ему нож в шею, я позволяла ему делать это с собой, потому что знала, что он сильнее. Потому что не могла сделать ровным счетом ничего и молилась, чтобы это поскорее закончилось. Это унижение, от которого с каждым новым движением его пальцев, мне хотелось визжать и въесться ногтями в его кожу. Моё хныкание усиливалось и только подталкивало его к очередной грубости.

— Чертова шлюха, — услышала я треск своего платья, и ощутила, как он задирает мою ногу вверх. Я почти задыхалась, когда понимала, что он полностью внутри меня. Мне было так плохо от этого. Словно я была вся в грязи. Будто между нами и не было тех приятных для меня ночей, только ноющая боль и его агрессия. Хотя он нравился мне. Нравился таким, каким мог быть, но он решил быть со мной другим. А ведь я почти поверила, что даже у меня могут быть отношения. Его кожа была такой горячей, словно он извергал огонь. Его губы пламенем оставляли на мне следы моего подчинения. Я ощутила, как из моих глаз текут слезы от беспомощности в его руках. От того, как сильно он сжимал мою кожу, и на ней оставались его отметины. От того, что я была его тряпичной куклой. Его рука сомкнулась на моей шее, он хотел бы, чтобы этот ошейник был на мне вечно. Запах его кожи больше не вызывал во мне трепет, скорее, жгучее, невыносимое чувство в моей груди. Меня просто трахали, прижав к холодной стене спиной, и от разочарования я даже не могла сопротивляться. Руки обмякли, ноги не слушались. Он крепко сжимал меня, держа на весу и шепча мне на ухо что-то о том, что я предала его. Что раздавила, как таракана. И мне было тошно от этих слов, потому что всё это сделал со мной именно он. Тот, кому я доверилась. Кому впервые отдала себя…

========== Глава 10. Мне нравится в тебе всё, даже твои демоны ==========

Тот, кто борется с монстрами, не сможет уберечь себя, чтобы самому не стать монстром.

***— Не плачь… Это не больно, — замедлились его движения, и он начал проявлять ласку, отчего мне стало ещё противнее. Ведь он смотрел иначе, гладил меня, касался меня так нежно, что это чувствовала даже моя тлеющая внутри душа.

— Не трогай меня, — на последнем издыхании сказала я и чувствовала боль в горле. Давящее чувство от огромного кома, что сидел внутри и не давал дышать полной грудью. Он даже не закончил, разжав свои руки и отпуская меня. В его взгляде виднелись осознание и сожаление от того, что произошло между нами.

— Ты меня вынудила, — прозвучало испуганно, и, когда он поставил меня на ноги, я просто рухнула на пол без каких-либо эмоциональных сил. Всё болело, но не физически. А морально я была на самом дне.

— Уэнсдей, — прижал он меня к себе прямо на полу. — Прости… Прости меня. Ты ведь знаешь, что я ощущаю, когда ты с ним. Когда ты смотришь на него… А здесь поцелуй, я не знаю, что на меня… Уэнсдей. Скажи хоть слово, черт бы тебя побрал!!!

Я молчала. Мои руки обессиленно свисали до пола. Было ощущение, что меня пометили демоны. Я не ощущала, что всё ещё плачу, но видела слёзы, которые капали одна за другой на мои колени.

— Послушай… Я совсем не такой. Ты нравишься мне. И даже больше, — провел он руками по моим растрепанным волосам и подвел моё лицо к своему, держа ладонями. Я вся дрожала от этих прикосновений. — Уэнсдей… Не делай из меня монстра и насильника. Ты моя. И всегда будешь моей. Я взял то, что моё по праву.

У меня не было сил даже слушать это, не то что противиться словам или касаниям.

— Ты вскоре поймешь… — он обнял меня, и я ощутила его подбородок на своем плече. — Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Чтобы ты ненавидела меня. Я знаю, что ты испытывала другое… И я всё сломал. Я знаю это. Я не собирался делать это с Синклер. Мне противны все, кроме тебя. Я лишь хотел избавиться от этого чувства в груди. Мне оно не нравится. Я не люблю кому-то принадлежать. Но принадлежу тебе… Полностью.

Он уткнулся лбом в мой и принялся целовать меня, и я ощущала соленые слезы на губах. Его горячий язык, что погружался всё глубже. Нежность пальцев на моём лице.

— Я буквально не могу без тебя жить, — он прошептал это прямо в мои губы. И моё самолюбие разрывалось на части, пока я сидела на нем. — Пожалуйста… Не бросай меня, Уэнсдей… Не бросай, я умоляю тебя.

Его широкие ладони сомкнулись на моей спине, он нюхал мою шею и вызывал во мне два противоположных чувства. Тошноту и удовольствие. Ненависть и невыносимое желание, до боли в моем животе. До ноющих спазмов. До сумасшедшего ожидания трения наших тел.