Сказки лесной поляны, или Жизнь и приключения зайца Прошки

Но Прошка лоб щупать не дал.

– Ничего мне не мерещится!
– закричал он.
– Вот пойдём, пойдём со мной. Я покажу. Она и сейчас там лежит.

Ёж с кротом, бобёр с лягушкой и вороной - пошли звери за зайцем. Пришли к ручью, что в дальнем овраге течёт.

– Вот здесь, - говорит Прошка, - здесь как раз она лежала. А теперь нету... Я, когда её увидел, ну, думаю, подходящая какая верёвка. Толстая, чёрная. И блестит. Наверное, капроновая. Хотел её бобру подарить. Он вчера ещё говорил: найти бы, мол, верёвку хорошую, покрепче, я бы новую плотину укрепил как следует.

– Было дело. Говорил, - согласился бобёр.

– Ну вот, видишь!.. Я нагнулся, хотел схватить её, а она меня - цап за лапу. И ещё... И ещё зашипела. Вот так: "ш-ш-ш-ш-ш".

– Ну если зашипела, - говорит ворона, - тогда плохи твои дела. Это была не верёвка, Прошка, а змея. Понимаешь, змея такая жутко ядовитая. Гадюка называется.

– Гадюка! Гадюка!
– все перепугались.

Лягушка чуть не плачет:

– Бедный, бедный Прошка!
– говорит.
– Что же с ним теперь будет? Что будет?

– Да ведь известно что, - говорит ворона.
– Сейчас ему станет плохо, потом совсем плохо, а потом ещё хуже. А уж потом... Короче говоря, прощай, Прошка. Прощай навсегда. Ты был хорошим, честным зайцем. Ты был... О-о-о!

Тут уж у всех зверей навернулись слёзы. Бобёр изо всех сил глаза лапой трёт. А лягушка в голос зарыдала. Только ёж стоит себе, как ни в чём не бывало. А потом говорит:

– Экая, ворона, ты торопыга. Почему это "был"? И почему это его именно гадюка укусила. Я, сколько живу, что-то здесь их не видел. Если зашипела, значит, верно, - змея. Но ведь и уж - тоже змея.

– Да, - говорит ворона, - конечно. Только ужи не кусаются.

– Кусаются.

– Нет, не кусаются. У них и зубов-то нету!

– Есть, есть у нас зубы, - вдруг послышалось откуда-то сверху.

Все подняли головы, а на дереве большой такой уж сидит, вокруг сучка обвился.

– Только мы кусаемся очень редко, - говорит уж.
– И укус наш безопасен, потому что на зубах у нас нету канавок, по которым яд идёт. Да и яда у нас никакого нету. А ты, заяц, прости меня. Я ведь не знал, что ты меня за верёвку принял. Смотрю, хватает за хвост, ну я и куснул тебя для острастки. Ты теперь поплюй на ранку и подорожник приложи. Всё пройдёт, и следа не останется.

– Ох, ужик, ох, хороший!
– сказала лягушка.
– Мы тебе так благодарны, что ты не ядовитый. Спустись сюда, мы с Прошкой тебя три раза обнимем и поцелуем.

– А вот это уже лишнее, - говорит уж, а сам спускается с дерева.
– Но если вы хотите сделать для меня что-нибудь хорошее, отнесите меня в дальний берёзовый лес, где голубики много. А то я пошёл прогуляться, да забрался слишком далеко. Теперь пока по жаре домой доползу!..

– Это мы - сейчас! Это можно, - говорит лягушка.
– Я тот лес хорошо знаю. Там мои родственники в болоте живут. Я туда за ягодами ходила.

Короче говоря, взяли они с Прошкой ужа за два конца и понесли. Прошка голову несёт, а лягушка хвост поддерживает.

Шли они так, шли. Вдруг уж зашипел и вроде как бы засмеялся.

– Ты чего?
– говорит Прошка.

– Я вот думаю, - говорит уж, - смешно как получается. Если бы я тебя не укусил, мы бы и не познакомились. Честно говоря, я раньше побаивался зайцев, а теперь - не буду.

– И я ужей - не буду, - говорит Прошка. Хорошо, конечно, что так вышло, но мне немного жаль, что ты не верёвкой оказался. Так хотелось бобру приятное сделать!

– Ну, это дело поправимое, - говорит уж.
– Вот я уже почти дома. Спустите меня на землю, я вас кое-что интересное покажу.

Пополз уж сквозь кусты, переплыл ручей небольшой.

– Вот, - говорит, - друзья, полюбуйтесь.

Глянули Прошка с лягушкой, куда он показывал, а там - край лесной дороги и верёвок разных на ней видимо-невидимо. И толстые, и тонкие. И подлинней, и покороче. Может, кто за ненужностью с телеги сбросил, а, может, потерял...

Тут попрощались они с ужом, обвешались верёвками с ног до головы и пошли домой.

Идут, из-под верёвок их не видно. Тяжело, конечно, но настроение хорошее. То есть, до того хорошее, что Прошка даже песню сочинил и тут же запел её:

Много разного добра

Мы добыли для бобра.

Будет чем крепить плотину,

Пусть бобёр кричит "Ура!"

19. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ПАТРИОТОМ БЫЛ

– Эй, лягушка! Лягушка-а-а!
– кричал заяц Прошка.
– Ты где?

Нету нигде лягушки. Пропала. Странная история. Стал Прошка звать-искать других своих товарищей по лесной поляне. Не откликается никто: ни бобёр, ни белки, ни крот, ни ворона.

Сел Прошка под кустом, задумался. Долго так сидел. Вдруг пчела появилась.

– Эй, пчела!
– закричал Прошка.
– Сядь сюда, поближе. Поговорить надо.

– Некогда, некогда!
– говорит пчела.
– Я вот сейчас нектар в улей отнесу, да и тоже полечу туда.

– Куда это "туда"?

– А ты не знаешь? Тут, пока тебя не было, к нам уж из дальнего берёзового леса в гости приходил. А теперь все к нему пошли. Он там новый пруд бобру показывает. В нашем пруду-то ему теперь жить трудно. Раньше ручей чистую воду в пруд приносил, а теперь грязную несёт. Какой-то яд в нём, промышленные отходы называется.

– Да, - говорит Прошка., - если промышленные, тогда конечно... А что ж бобёр навсегда переезжать надумал?

– Почему один бобёр? Все, вроде, надумали. Только ещё не до конца. Там хорошо. Благодать! Ёж говорит: походим по лесу ещё раз, осмотримся как следует, а потом созовём небольшое собрание, голосовать будем - оставаться нам или нет.

– Вот оно что. А лягушка? И лягушка там?

– Там.

– Ну так и я побегу.

Прибежал Прошка в дальний берёзовый лес, а там собрание уже к концу подходит.

Белки говорят:

– В одном мы со всеми согласны. Здесь хорошо. А для нас - так прямо рай. Грибов в этом лесу намного больше, а орехов по осени будет совсем много. Мы вот смотрели вокруг: лещина такая густая! И сильная, крепкая...

Ворона на это зааплодировала, а дятел головой закивал.

– Ну вот и отлично, - говорит ёж.
– Всё мы обсудили, теперь голосовать будем. Кто за то, чтобы здесь остаться - поднимите правую лапу, да повыше. А ты бобёр считай.

Все подняли лапы. Лягушка подумала и тоже подняла.