Сказки о сотворении мира

— Самка я усатая!

— Юля, он взрослый парень!

— Он ведь не знает адреса, а я не догадалась дать ему старый мобильник.

— О чем я тебя просила, когда привезла Эрнеста в Майами? Подружиться, поговорить, дать ему понять, что во Флориде есть человек, к которому можно всегда обратиться. Разве я просила его охранять?

— Мира, он же ребенок!

— Он взрослее нас с тобой, и привык делать то, что взбредет в голову.

— Но он ведь вырос в монастыре!

— Я не говорила, что он там вырос. Монастырь дал ему кров, но братья видели его дома через сутки на третьи. Эрнест лазал по всему острову в пляжных трусах, не спрашивая разрешений, но всегда возвращался в келью. Слышишь, Юля? Всегда! Возвращался туда, где его слушали и понимали. Сейчас же успокойся и расскажи, как вы проводили это время?

— Замечательно, — прошептала Юля и слезы, повисшие на ресницах, снова покатились по щекам. Графиня взяла у водителя вторую салфетку.

— Случилось что-то ужасное, мэм? — догадался таксист.

— Погоди, — отмахнулась Мира. — Итак, вы подружились? Юля! Возьми себя в руки и расскажи, завязались ли между вами теплые отношения?

— Завязались и даже очень.

— Значит нечего переживать. О чем вы разговаривали?

— О душе.

— О душе?

— А что? Нельзя? Эрнест так здорово все рассказывал, такие интересные вещи… Он сказал, что мы совершенно все не так понимаем, потому что в наших книжках на эту тему ничего не написано. Мне было так интересно…

— Все вы делали правильно, — утешила графиня девушку. — Просто замечательно, что вы говорили на «душевные» темы. Никуда не денется. Нагуляется и придет.

— Он не найдет дорогу. Я сама в том районе впервые. Просто на шоссе была авария, мы повернули на Лоудердейл… Мира! Он даже не смотрел на дорогу, все время со мной говорил.

— Эрнест хорошо ориентируется. От него захочешь удрать — ничего не выйдет. Этот парень умеет находить людей, которые ему нужны. Не думаю, что во Флориде кто-то, кроме тебя, станет с ним говорить о душе.

— А если его украли? — переживала Юля. — Зачем ему убегать от меня? Там некуда убегать. Там местность, как на ладони, только дорога и магазин. Нет даже кустов, в которых можно укрыться, а я сама взяла и оставила его на улице. Думала, ему скучно будет со мной в магазине. Или его украли, или с ним что-то случилось. Если бы он просто хотел уйти, сказал бы заранее, так ведь?

— Нет, не так. Даже если с ним что-то случилось, ты здесь ни причем. Эх, надо было тебя предупредить, что он за фрукт.

— О чем? — Юля уставилась на графиню широко раскрытыми глазами, и капли снова повисли на мокрых ресницах. — Я должна была сама догадаться, что его нельзя оставлять! Он же не умеет вести себя в городе. Что делать, Мира? Надо что-нибудь делать, потому что… Может быть, на греческом острове все люди одинаково хорошие, а здесь разные попадаются.

— Все, говоришь, обыскала?

— Все! Охранников на ноги подняла. Мы обегали весь магазин. Там некуда деться, потому что вокруг пустырь. Мира, кто мог его похитить? Он скрывается? Кому он был нужен?

— Да никому! Сто лет такой подарок никому не нужен!

— Он, правда, не прячется здесь от злодеев? Я оставила машину на парковке, написала ему записку. А если он читать не умеет?

— Умеет!

— В самом деле?

— Спорим на двадцать баксов? Что-что, а читать он умеет великолепно!

Юля пуще прежнего залилась слезами.

— Могу я помочь, мэм? — спросил водитель.

— Можешь, — ответил внезапно появившийся Оскар, и кинул в такси кейс с прибором. — Откуда ты ее привез? Едем обратно, посмотрим, куда делся засранец.

Таксист сообразил, что дело пахнет погоней, и резво пустился в обратный путь. Представитель украинской торговой фирмы прыгнул на газон при виде летящей машины. Савелий шел к дому Макса пешком с портфелем в руках. Вероятно, нес на подпись бумаги, и не ждал лобовой атаки из-за угла.

— Русские? — догадался водитель, поглядывая на кейс. — Русских видно издалека по ядерным чемоданчикам, — он обернулся к пассажирам с широкой улыбкой, но скоро понял, что шутка не удалась, и резко поменял тему. — Вернется, не плачь! Не вернется — другого найдешь.

— Если б я знала! — причитала Юля. — Если бы я только знала, положила бы ему в карман телефон!

— Хватит кудахтать! — рыкнул на подругу Оскар. — Сказал, найдем — значит найдем.

— Главное, чтобы он не попал в беду.

— Он попал в беду задолго до знакомства с тобой, — сообщила графиня. — Уж и не знаю, ребята, правильно ли я сделала, что привезла его. С другой стороны, куда его девать? Валерьянычу поручить? Его дома никогда не бывает. Узнает Розалия, кто на даче живет — втык профессору будет. Спасибо, что эта добрая женщина нас пока терпит. К тетке Серафиме — последняя наглость. Я и так загрузила старушку проблемами. А к кому еще? Фрау Марта?.. Царство небесное этой удивительной фрау! Больше нет на Земле людей, которым я доверяю.

— Нельзя отправить его назад, в монастырь? — спросил Оскар.

— Нельзя. Если б ты знал, чего мне стоило его оттуда забрать. Проще выпросить у Ангела Стрелы.

— Как долго он будет квартировать у Юльки?

— Пока я не пойму, как решается его проблема.

— Оскар… — обиделась Юля, — что ты говоришь? Мира, не слушайте его! Пусть живет, сколько надо. Места полно. Просто я за него волнуюсь.

— А если она не поймет, как решать проблему?

— Значит, потерпишь! — рассердилась графиня. — Я к Юле обратилась с просьбой, а не к тебе!

— Не обращайте на него внимания, — умоляла девушка. — Оскар такой злой из-за Макса. Он теперь всегда злой.

— Ты не должна волноваться, Юля. И ты, и я… и даже твой психованный бой-френд, делаем все, что можем. Но наши возможности не беспредельны. Эрнесту терять в этой жизни нечего, только поэтому я взялась за его дела. Гуманнее было бы посадить его в клетку. Гуманнее по отношению к нам, не к нему. Его всегда тянет к людям, а люди реагируют на него по всякому. Я сама его посылала… Не сразу мне стало интересно слушать то, что он говорит. Должно пройти время. Зря мы не говорили по-русски… Привык бы к языку, был бы дополнительный повод не убегать от нас далеко. Черт знает, что с ним делать! Я в полной растерянности!

— Разве он знает русский? — удивился Оскар.

— Если набраться терпения, он вспомнит даже древне-арамейский. Только надо очень набраться терпения. Я не хотела до поры до времени тревожить его память, но, может быть, пришло время? Греческим он пользовался каждый день, греческий не в счет. Он забудет его быстрее, чем монастырские правила. По-английски он читал, потому что богатый британец завещал ему свою окаянную библиотеку. Даже заказал экслибрис с именем Эрнесто Аккуро, прежде чем отправиться в мир иной. Даже притом, что большую часть библиотеки Эрнест раздарил, собрание впечатляет!