Сказки о сотворении мира

Пауза повисла над столом. Лео улучил момент и засунул в рот еще одну ложку каши. Присутствующие ждали подробностей, но вместо откровений, Лео затолкал за щеку сосиску и сосредоточенно смотрел в тарелку, пока не прожевал все.

— Лео… — поинтересовалась Юля. — О чем ты болтал с дядей, пока ехал в машине?

— Я молчал, — оправдался мальчик. — Дядя сказал: «Лео, меньше болтай. Как только потянет на болтовню, сразу прочти молитву. Попроси у Бога мудрости, и ты заткнешься».

— Так и сказал?

— Да, — ответил мальчик и взялся за следующую сосиску.

— Дядя священник?.. — спросила Юля, и ребенок кивнул. — Или ученый? — ребенок кивнул еще раз, словно не видел разницы. — Что он делает в Академгородке? Какой наукой занимается?

— Едва ли так важно, — ответил серьезный мальчик. — Наука — единое целое. Попытки ее делить — от незрелости разума. Я пригласил дядю в гости. Он сказал, что придет.

— Лео… — Юля поймала тревожный взгляд Натана Валерьяновича.

— Оскар знает об этом? — спросил Натан. — Где Оскар?

Женя встал из-за стола. Сначала спустился в лабораторию, потом поднялся в библиотеку и застал физика, неподвижно стоящего у окна. На его глазах были компьютерные очки, на лице — застывшая маска.

— Ты в порядке? — поинтересовался Женя. — Как себя чувствуешь? Голова не кружится?

— Посмотри на двор. Что видишь?

Женя встал рядом и осмотрел пустую территорию, примыкающую к корту, и нелепую трибуну, наспех сколоченную из досок.

— Бардак, — сказал доктор. — Теперь, когда Лео вернулся, и все успокоились, надо устроить субботник.

— Человека за забором видишь?

— Точно, — Женя обратил внимание на одинокую фигуру в длинном плаще, стоящую у обочины. — Эзоты продолжают тебя пасти? Или папарацци? Вчера я видел двоих с фотокамерами, притаившихся на опушке, только не понял, кто им нужен, ты или Эрни? Ой… — удивился доктор, — как ты заметил этого человека? Через очки? Я думал, они работают только с Греалем.

— Я хотел знать, виден ли он невооруженным глазом. Понять не могу, кто это. Ни на эзота, ни на папарацци не похож. Ведет себя странно.

— Натан Валерьянович просил подойти. Левка рассказывает удивительные истории.

— Знаю его истории. Только не знаю, что делать с этим хмырем у забора.

— Оскар, я давно хотел сказать… — начал Женя, но смутился. — Может быть, все это глупость, только мне почему-то кажется… я уверен, что Греаль вернется к тебе. Он ведь самая что ни на есть сакральная вещь, а ты ее не дарил. Не дарил ведь? Если даже камешек маленький возвращается… Я подумал…

— Вернулся бы, да кто ж его отпустит?

— Тогда надо что-нибудь делать. Нельзя же так… не делать совсем ничего!

— Думаю, Греаль меня позовет.

— Как позовет? Куда?

— Ждать надо. Умная машина найдет решение. Скажи Учителю, что я занят, и проследи, чтобы никто из них не вышел из дома.

Оскар снял очки, спустился вниз, незаметно прошел мимо окон и выглянул за ворота. У дороги стоял человек в длинном плаще и рассматривал сплошную стену забора, словно искал в ней прореху. Это был молодой мужчина в старомодной шляпе, в круглых очках, с тросточкой и толстым ридикюлем. Появление Оскара совсем его не смутило, скорее наоборот, обнадежило.

— Эрнест?! — глазам не поверил Оскар. — Что за цирк? Что за наряд?

— Здравствуйте, — человек приподнял над головой шляпу. Свежая царапина кровоточила у него на лбу. Оскар обратил внимание, что руки собеседника, слишком тонкие и нежные для теннисиста, исцарапаны в кровь. Он понял, что имеет дело не с крошкой-графом. — Прошу великодушно меня простить, — сказал человек, — заплутал. Долго не жил в России. Здесь все переменилось, что не узнать. Позвольте представиться, Боровский Валерьян Романович, — человек слегка поклонился и неловко перехватил ридикюль, чтоб пожать руку Оскара.

— Шутов… — представился физик.

— Видите ли, я день как вернулся из Оксфорда.

— Что у вас с головой?

Валерьян вернул шляпу на лоб.

— На меня напала ворона. Не более, уверяю вас… Даже не хлопочите. Дело в том, что моя семья имеет домовладение на Озерной улице…

— Вы слишком долго стажировались в Оксфорде, Валерьян Романович. Домовладения давно снесены. Сейчас вам нужен врач, а не дом. Лучше бы вам вернуться в Академгородок и обратиться в больницу. Хотите, я отвезу?

— Ни за что! — испугался Валерьян Романович. — Я от той вороны еле ноги унес. Она, злодейка, мало того, что в квартиру меня не пустила, еще и напала.

— Ворона? — удивился Оскар. — Не пустила в квартиру? В вашу квартиру в Академгородке?

— Вы знакомы с моей семьей? — догадался гость.

— Подождите здесь, я машину возьму.

Растерянный человек остался один на дороге, а Оскар вернулся в дом и заглянул на кухню, где Сара Исааковна любила проводить время, раскачиваясь на форточке. Он обнаружил, что клетка пуста, а окна открыты. Ни слова не объяснив, Оскар похитил у Жени машину с аптечкой и через минуту подобрал у обочины растерянного человека. Валерьяна Романовича совсем не смутил автомобиль доктора Русого, он был озабочен лишь тем, чтоб не капнуть кровью на чистые чехлы. Несчастный прикладывал вату к ране на голове и беспокоился только о том, чтоб ворона не заклевала до смерти их обоих.

— Это страшная птица, — пугал товарища Валерьян Романович. — Никак нельзя понять, что у нее на уме.

— Пока вы стажировались, она свила в квартире гнездо, — объяснил Оскар. — А вы, на свою беду, на вороньего птенца не похожи. Посидите в машине, а я пойду, потолкую с птицей… на доступном ей языке.

— Вы орнитолог?

— Нет, у меня хорошая палка.

— Не могу отделаться от ощущения, что видел вас раньше, — признался Валерьян. — Вы не учились у нас в университете?

— Валерьян Романович!

— Да…

— Оксфорд — прекрасное место для научной карьеры, не правда ли? — спросил по-английски Оскар. — Вам, если не ошибаюсь, предлагали должность при кафедре.

— Как вы узнали? — по-английски удивился собеседник. Удивился так искренне, что стал еще больше похожим на крошку-графа. — Я не успел никому сказать. Готовил сюрприз. А… Вероятно, вы учились не здесь, а в Оксфорде?

— Вам еще не поздно принять предложение.

— Знаете, мистер Шутов, я об этом всерьез подумал, но моя невеста…