Сказки Шварцвальда

Вокруг толпились зрители, восхищенные необычным птичьим аттракционом. Мелькали вспышки камер.

Но помощь все же пришла – она прозвучала в моей голове тем же визгливым голосом, который и привел меня на площадь: «Убей! Убей одного, кинь камень в стаю – и все сразу закончится, словно в сказке – они заклюют сами себя…»

Я, теряя самообладание, вновь присела на мостовую и закрыла уши, стараясь не слышать странных приказов, но правая рука машинально потянулась назад и нащупала неизвестно откуда взявшийся булыжник.

Откуда он взялся?

Вокруг меня волновалось, вздрагивало крыльями антрацитовое курлыкающее море, и я вожделенно упивалась осознанием грядущего убийства. Своей властью над безмозглыми тварями, унизившими меня перед толпой, испортившими коготками и клювами дорогой карнавальный костюм.

Рука судорожно сжала камень.

Через секунду на нее легла тонкая бамбуковая трость, и я услышала глухой голос, словно говоривший человек произносил слова через металлическую трубу.

Я подняла глаза и закричала от ужаса.

Моретта выпала и покатилась по мокрой мостовой.

На меня хищно нацелился длинный птичий клюв диковинной маски. Человек, стоящий рядом, быстро убрал с моей руки трость, а другой рукой перехватил зажатый камень. Приподняв маску, заговорил:

– Мисс, не делайте то, о чем серьезно пожалеете. Голуби – священные птицы этого города, и им позволено все. Готовящееся преступление никто не заметил, кроме меня. Все наслаждаются «Полетом ангела». Все, кроме нас.

Я разглядывала странную птичью маску с нарисованными на ней круглыми очками, черную шляпу с круглыми полями и непроницаемый, полностью скрывающие тело плащ из тяжелого атласа, отороченный серебряной вышивкой с изображением черепов. В прорези маски на меня с любопытством смотрел один ярко-голубой и другой зеркальный глаз, в котором на миг отразилось мое бледное лицо. Мужчина вновь приподнял маску и сдержанно улыбнулся, вздернув уголки губ.

Двусмысленная улыбка и хищно опущенный клюв загадочной птицы напомнили гротеск Апокалипсиса, существо, сошедшее с полотен бессмертного Босха.

Я не могла отвести от незнакомца завороженного взгляда, и только девочка, тронувшая меня за локоть («Signora, `e la maschera? 17 »), прервала визуальный диалог.

– Как ваше имя, мисс? – услышала я вопрос незнакомца, после того как малышка вернула мне утраченную Моретту.

Что заставило меня тогда соврать, какой потаенный голос дал совет – не знаю, но я назвала имя сестры.

17

«Синьора, это ваша маска?» (итал.)

Ряженный галантно поклонился, снял шляпу. Приподняв за клюв страшную маску, полностью открыл лицо, на котором играла искренняя мальчишеская улыбка.

– А меня Гай, Гай Лэндол, очень рад познакомиться, Ирина.

Напряжение мгновенно спало, и я с интересом разглядывала стоящего рядом господина, молодого мужчину ростом немногим выше среднего. Светлые волнистые волосы его были стянуты кожаным ремешком в хвост. Под плащом угадывалось мускулистое, натренированное тело. Одно из стекол странных очков оказалось обычным, сквозь него насмехался голубой глаз, другое же отливало зеркальным блеском.

Мужчина, назвавший себя Гаем Лэндолом, не являлся красавцем в классическом понимании, но был щедро наделен обаянием. Смелый, нагловатый взгляд с прищуром, открытая, располагающая улыбка, благородные, хотя чуть и надменные черты лица, присущие жителям Альбиона, волевой подбородок, обветренная на вересковых пустошах или средиземноморских берегах кожа щек, правильной формы нос с небольшой горбинкой.

Рассматривая его, я почувствовала, как внутри затрепетал крыльями мотылек, испуганно и восхищенно. А самое главное – неожиданно!

Он шагнул ближе и предложил руку. И тут случилась еще одна странность. Как только я дотронулась до его локтя, пульсирующая точка в голове погасла. Сжимающее горло ощущение Зла исчезло. Все тревоги миновали! Я полной грудью вдохнула влажный, пропитанный морем воздух и улыбнулась.

В тот же миг раздались оглушительные звуки фанфар и тромбонов, возвещающих начало празднества. Мимо кубарем пронесся клубок ряженых. Нас окутал пестрый дождь из разноцветных конфетти.

Viva Venezia! Viva Carnevale!

Да здравствует Венеция! Да здравствует Карнавал!

Я вздрогнула от неожиданности, а Гай успокаивающе сжал мою руку.

– Знаете, Ирина, что в средние века с колокольни Святого Марка спускали не бутафорного ангела, как, например, сегодня известную топ-модель – дочь местного мафиози, накаченную транквилизаторами. Да-да, видели бы вы ее лицо – сомнений никаких. Девушка почти невменяема! Если бы не солидный гонорар от местного муниципалитета, она бы в аду видала все эти полеты. Так вот – раньше спускали настоящих преступников. И отправляли их без всякой страховки, протянув обычный канат между колокольней и балконом Дворца дожей. Бедняги, которым за отважный поступок гарантировали отпущение всех грехов, ползли вниз с корзиной, наполненной лепестками роз, и щедро посыпали ими восторженно ревущую толпу.

Немногим удавалось пройти весь путь не сорвавшись, но везунчики, шагнувшие на балкон дворца, становились героями, обещавшими Венеции счастливый, безбедный год. Если же несчастные падали, то год, по обычаю, предвещал грядущие невзгоды и болезни.

Потом дожи перестали искушать судьбу, и место арестантов заняли обычные акробаты, умелые канатоходцы, гарантирующие вечно тонущему городу безбедное существование. И лишь теперь традиционное действо превратилось в фарс.

Я каждый год посещаю Венецию в конце великого поста и уже потерял счет тем, кто спускался с несчастной колокольни. Она не выдержала издевательств и обрушилась в начале прошлого века, но, благо, сейчас полностью восстановлена.

В этот момент я готова была задать глупый вопрос: «Вам больше ста лет, Гай?» – но остереглась. Решила, что не совсем правильно поняла.

Англичанин продолжал:

– Кто только ни летал вниз, начиная с искусно выполненных муляжей, потом известных актеров и рок-певцов и заканчивая сегодняшней королевой гламура. Что отцы города придумают на следующий год? Где им взять настоящего ангела?

Я слушала его молча, исполняя роль, навязанную мне маской. Роль безмолвной дамы.

На губах Гая заиграла улыбка, он словно прочел мои мысли:

– Интересную роль ты себе выбрала, молчаливая куртизанка. Маска особенная. У какого мастера она изготовлена? В обычных салонах Моретту не продают. Нынче дамам молчать не принято. А зря. Они лишают возможности говорить тело, язык которого глубоко эротичен и подчиняется лишь инстинктам. Твои слова пройдут через беспристрастный фильтр разума и сохранят один процент истинного намерения. А тело всегда скажет правду.

Ну вот, ты улыбаешься, и маска вновь готова покатиться по мостовой. Мне льстит твое внимание, но не мешает услышать и голос. Скажи, в каком отеле ты остановилась? Я пришлю новую маску, удобную. Образ Венецианской Дамы более всего гармонирует с платьем куртизанки.