Сказки участкового

– Ну и где группа?

Наконец-то вот и она. Ну, эксперт понятно - Семен Исаакыч, приветливо поздоровался за руку со мной и водителем, закинул на заднее сиденье чемоданчик, уселся сам, нахохлился и кажется, даже задремал.

А вот дознаватель оказался мало того, что женского пола, так еще и примерно одного со мной возраста. Невысокая, стройная, даже хрупкая, с коротко остриженной, кудрявой, огненно рыжей шевелюрой и огромными, зелеными как у Баюна глазищами. Вместо формы на ней были сильно обтягивающие симпатичную фигурку джинсы и какая-то легкомысленная кофточка. Мда, вот тебе и старый - мудрый руководитель опергруппы.

Девица окинула меня оценивающим взглядом, фыркнула как кошка и повернувшись к вышедшему следом шефу, бросила: "Иван Иванович а, что поопытней никого нет?"

– Оля - Иванов погрозил ей пальцем и грозно нахмурил брови - а ну марш в машину, поговори еще мне.

– Младший лейтенант Муромцева - представилась мне нахалка и полезла в машину.

– Удальцов - буркнул я в ответ и разместился рядом с действительно задремавшим экспертом. Слова девушки меня сильно задели, а потому особо любезничать не хотелось. Тоже мне королева. Сама то, поди еще моложе меня. И вообще, какое она имеет право... . Хотя надо сказать мне такие вот девчонки нравятся, не такие вредные конечно, внешность имеется ввиду. Муромцева значит, ну конечно, а я-то думал, кого она мне напоминает?

– Саша, мы едем или нет?
– продолжала вредничать угнездившаяся на переднем сиденье дознавательница - сколько можно ждать?

Прапорщик Саша с грохотом захлопнул капот, ловко запрыгнул на водительское сиденье, УАЗ рыкнул движком и покатил по еще сонным улочкам Засарайска, навстречу новому дню и моему первому настоящему делу.

Городской музей располагался минутах в десяти неспешной езды от отдела, на центральной площади города в старинном особняке. До революции как любезно пояснил мне окончательно проснувшийся к этому моменту эксперт, в этом здании размещалось не то дворянское, не то купеческое собрание.

Галина Андреевна размещалась рядом с музеем. Вот уж действительно, выдающаяся женщина. Если уж, какой-то бюст у нее и пропал, то явно не тот, каким наградила ее мать природа. Этот точно был на месте и сразу бросался в глаза. При виде такой красоты, наш водитель ударил по тормозам, восхищенно крякнул и пригладил пальцем пшеничного цвета усы, а Семен Исаакович запнулся на полуслове, восторженно уставившись на культурную деятельницу.

К счастью ни на меня, ни на дознавателя монументальные прелести заведующей музеем особых впечатлений не произвели, так что, по крайней мере, пятьдесят процентов опергруппы остались в работоспособном состоянии.

Мы дружненько выскочили из машины, и не сговариваясь приступили к своим обязанностям. Пока Муромцева копалась в папке, выуживая протокол осмотра места происшествия, и изучала фронт работ, я незамедлительно приступил к первичному опросу потерпевшей.

Увы, особых результатов опрос не дал. В перерывах между рыданиями стенаниями и хватаниями за сердце, расположенное где-то глубоко под вышеупомянутой выдающейся частью могучего тела, научной работницы, мне было поведано следующее.

Вчера в 19.00 заведующая музеем по совместительству являющаяся: экскурсоводом, бухгалтером, архивариусом, и всем прочим, кому там еще положено работать в подобных учреждениях, гражданка Борисюк (в миру именуемая Галиной Андреевной), как обычно закрыла дверь, закрывалась она на навесной, "амбарный" замок, и передав ключи сторожу-кочегару гражданину Горынычу (Федору Абдурахмановичу), обитающему здесь же в небольшом флигельке-котельной, отправилась домой. На мой вопрос о сигнализации заведующая ответила недоуменным взглядом, мол про такое чудо техники она конечно слышала, но здесь этого нет, да и не было до сиих пор необходимости. Вот так-то граждане, воистину права народная мудрость: "Пока гром не грянет, мужик (как оказывается и баба тоже) не перекрестится".

Разбудил ее, как и меня, телефонный звонок. Странный голос, очень похожий на человеческий, но какой-то замогильный, как будто с того света, промычал нечто нечленораздельное, и на этом общение заведующей с загробным миром, прервалось. Движимая нехорошими предчувствиями дама наспех собралась, (некий беспорядок в одежде и прическе потерпевшей действительно присутствовал, не думаю, что она всегда ходит по улице в домашних тапочках) и поспешила к музею. К ее величайшему ужасу, входная дверь в особняк была распахнута настежь. Отсутствовала главная достопримечательность - семидесятикилограммовый бронзовый бюст отца-основателя города купца Калашникова (да, да не удивляйтесь молодой человек, того-самого о ком упоминает в своем нетленном произведении великий М.Ю. Лермонтов), отлитый в 18... году, знаменитым скульптором Щукиным-Осетровым и подаренный оным ваятелем городскому собранию города Засарайска в день его двухсотлетия.

В этом месте собственно рассказ был закончен, плавно перейдя в бурные продолжительные рыдания, и я принялся вдумчиво "переваривать" полученную информацию.

Так, вопрос первый, каким образом злоумышленник открыл дверь? Эксперт нужен!

К счастью, Семен Исаакович уже пришел в себя и развил бурную деятельность, старательно пытаясь привлечь внимание рыдающей Галины Андреевны и периодически ревниво косясь на выбравшегося из машины, лихо по-гусарски подкручивающего усы, принимающего геройские позы, прапорщика Сашу.

С его слов выяснилось, что замок не был взломан, а выдернут вместе с пробоем, причем самое странное никаких следов воздействия фомкой, топором или чем-нибудь подобным не было и в помине.

Вопрос второй, где был сторож? И самое главное, где он сейчас? И вообще жив ли? От последнего вопроса меня бросило в пот, позабыв обо всем я бросился во флигель - кочегарку, ожидая увидеть там самое страшное.

В сторожке никого не было, ни сторожа, ни его трупа, ни следов борьбы. Следы застолья были, а следов борьбы не было. Но пиршество, судя по всему было бурным и обильным, хотя не очень разнообразным. Валяющихся под столом пустых бутылок я насчитал две штуки, на столе два стакана и наполовину опустошенная трехлитровая банка маринованных огурцов, очевидно использовавшихся в качестве немудрящей закуски.

Пока рыжая дознавательница описывала царящий в каморке беспорядок, водитель утешал рыдающую на его широком плече музейщицу, а эксперт, тихо страдая, старательно осыпал все вокруг специальным магнитным порошком, собирая отпечатки пальцев на всевозможных пригодных для этого поверхностях, я приступил к поиску тела гражданина Горыныча.

Поиски продолжались недолго. Стоило только обойти флигель с другой стороны, как искомое тело было обнаружено вольготно возлежащим лицом вниз в подзаборных лопухах. В правой руке сторожа, был крепко зажат мобильный телефон, в левой - непочатая бутылка водки. У изголовья бдительными сфинксами восседали два донельзя грязных и ободранных бродячих кота, с совершенно бандитскими физиономиями. При виде сотрудника милиции хвостатые уркаганы, недовольно фыркнули и поспешили скрыться, оставив охраняемый объект в полное мое распоряжение.

Аккуратно взяв безвольно обмякшую тушку Федора Абдурахмановича за плечо я развернул его физиономией к бездонно - синему небу и ... .

"Вот ты где мне попался рыбий глаз". Передо мной лежал, сладко причмокивая во сне губами, мой должничок. Ага, тот самый "помятый гражданин", обещавший помочь мне раскрыть "очень страшное преступление".

Вдвоем с водителем мы ухватили так и не проснувшегося музейного сторожа под белы рученьки и за грязны ноженьки (угадайте кому досталось последнее), доволокли его до УАЗика и раскачав как следует (каюсь по моей просьбе, не мог отказать себе в маленьком удовольствии) зашвырнули в "кандейку". Опрашивать его на месте сами понимаете занятие бесперспективное, а вот как протрезвеет тогда другое дело. Уж очень много вопросов к этому типу должно быть у дознавателя, да и я, честно говоря, хотел бы поинтересоваться на каком основании он оставляет в дураках молодых, начинающих сотрудников милиции.

***

Надо ли говорить, что опрос свидетелей ничего не дал? Да и откуда им взяться свидетелям. Между прочим, удовольствие то еще, в воскресный день ходить в шесть утра по домам мирных, ничего не подозревающих граждан и задавать глупые вопросы: "А сегодня ночью вы ничего подозрительного не видели? А может быть слышали? Ах, нет, ну извините". Столько нового о себе узнаешь. Нет, открыто в глаза конечно никто ничего не говорил. Ну как же, власть все-таки, человек при исполнении. Но представляю, какими нелестными эпитетами награждал разбуженный ни свет, ни заря в свой законный выходной обыватель всю милицию вообще и меня как ее представителя в частности, возвращаясь обратно в кровать. Кое, что все-таки удалось расслышать.