Сказки
Шрифт:
– Нет уж! В печь я не полезу. Не очень-то приятно сгореть там, как щепка!
– Что за вздор ты мелешь? Там совсем не жарко. Обыкновенная комнатная температура.
Старик схватил Кнута за шиворот и хотел было втолкнуть его в пылающую печь. Тут уж Кнут не стал долго раздумывать: что было сил рванулся он из рук старика и бросился бежать.
К счастью, он сразу нашёл выход из пещеры. Но долго ещё он бежал по лесу, не разбирая дороги. Это было не так-то легко. Колючие кусты можжевельника хватали его за куртку, словно хотели сорвать её с плеч, еловые ветки кололи ему глаза, вереск и голубика цеплялись за ноги.
Только
«А ведь бабушка недаром говорила, что не надо ходить через Киикальский лес», - подумал Кнут, шагая по тропинке.
И чтобы идти было не так страшно, он снова принялся повторять правила грамматики.
«Существительные бывают собственные и нарицательные… Что сие значит?» - спрашивал себя Кнут.
А между тем в лесу становилось всё холоднее и холоднее.
«Что сие значит?» - с удивлением подумал Кнут.
Земля кругом была покрыта снегом, а поперёк дороги высилась огромная снежная гора.
«Вот так штука!
– подумал Кнут.
– Среди лета - зима!..»
Он сделал несколько шагов по снегу и вдруг провалился в глубокую яму.
Когда Кнут поднялся на ноги - ни леса, ни тропинки не было. Он стоял в сверкающем ледяном дворце. Все стены дворца были украшены зеркалами из чистейшего льда, полы устланы коврами сверкающего инея, а потолки усыпаны снежными звёздами.
Неуклюжие снежные чучела катались из угла в угол, а посередине стоял снежный великан - прямой, неподвижный, окоченевший. Борода у него была из ледяных сосулек, халат - из тонкого, хрустящего льда, а башмаки - из замёрзшего ягодного сока.
– Здравствуй, Кнут-Музыкант!
– сказал великан.
– Что это с тобой случилось? Ты таешь, как сосулька на солнце.
– Что же в этом удивительного, если со вчерашнего дня я не ел ничего, кроме калёного железа, - ответил Кнут, стуча зубами от холода.
– И всё-таки не следует так горячиться, молодой человек, - сказал великан.
– Я - снежный король и от всех своих подданных требую хладнокровия. Поэтому-то из них получаются настоящие снежные комья, крепкие и круглые. И тебя я тоже сделаю круглым, как шар… Эй, снежное чучело! Окуни-ка этого мальчишку семь раз в ледяную воду да повесь его на сучок - пусть промёрзнет хорошенько!
– Постойте!
– закричал Кнут.
– Я и так уже превратился в ледышку! Дайте мне лучше кружку парного молока и кусок жареного мяса.
– Слишком ты горяч, слишком горяч!.. Эй, снежное чучело, - приказал великан, - дать этому мальчишке кусок замороженной ртути и кружку лихорадки!
Тут Кнуту и пришёл бы конец, если бы он не вспомнил вдруг о своей дудочке. Кнут поспешно сунул её в рот и стал дуть изо всех сил.
«Тра-та-т.а! Тра-та-та! Тра-та-та!» - заиграла дудочка.
И сразу лицо великана скривилось - не то от злости, не то от смеха. Он был вне себя от ярости, но почему-то - ни с того ни с сего - ему хотелось смеяться. Смех так и разбирал его. И чем больше он злился, тем громче смеялся. Он так хохотал, что сосульки со звоном сыпались с его волос и бороды. Он чуть не падал со смеху, и в конце концов колени у него подогнулись, а голова скатилась с плеч и разбилась вдребезги.
И все его придворные тоже катались со смеху до тех пор, пока не развалились.
Даже ледяные зеркала в его дворце и те полопались и рассыпались на мелкие кусочки.
Кнут и сам едва удерживался от смеха, но всё-та-ки
он играл и играл на своей дудочке, пока весь дворец не превратился в огромный сугроб. Тут поднялась метель, снежный вихрь подхватил Кнута, закружил и куда-то понёс.Когда Кнут открыл глаза, он снова стоял на лесной тропинке. Снег растаял, по всему лесу бежали бурные ручьи, опять вернулось лето.
«Теперь буду глядеть в оба», - подумал Кнут и снова зашагал по лесу.
Но не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг увидел чудесную зелёную полянку. Тут было столько спелой земляники, что казалось, будто вся трава забрызгана красными капельками.
«Пожалуй, не будет большой беды, если я полакомлюсь немного ягодами. Ведь обед будет не раньше четырёх», - подумал Кнут.
Но едва только он протянул руку за земляникой, как все ягодки бросились от него в разные стороны.
«Ну и дела!
– подумал Кнут.
– В этом лесу, кажется, всё заколдовано, даже земляника».
Он наклонился к самой земле и тут только разглядел, что это вовсе не земляника, а крошечные лесные человечки- эльфы. Они были не выше, чем стебельки земляники, и все были в красных юбочках и красных шапочках. А на зеленой кочке посреди поляны сидела сама королева эльфов.
– Здравствуй, здравствуй, Кнут-Музыкант!
– сказала королева.
– Так это ты распугал весь мой народ?
– Прошу простить меня, - сказал Кнут, кланяясь королеве, - но я принял ваших подданных и ваше величество за лесную землянику.
– Бедный мальчик!
– воскликнула королева.
– Ты, наверно, очень голоден?
– Как же мне быть сытым, если со вчерашнего дня я ничего не ел, кроме калёного железа и замороженной ртути!
– сказал Кнут.
– Да, этим, пожалуй, сыт не будешь, - согласилась королева эльфов и, обернувшись к своим фрейлинам, приказала: - Дайте ему маковую росинку и комариную ножку! Пусть бедняга хоть разок поест досыта.
– Благодарю вас, - сказал Кнут, - но не лучше ли будет, если вы дадите мне корзинку земляники и ведро молока?
– Ну и обжора ты!
– воскликнула королева.
– Мало того, что ты явился в моё королевство без спросу, - ты раздавил тридцать моих верных подданных! И ты ещё смеешь спорить со мной!.. Эй, лесные пауки! Сюда! Принимайтесь за работу!
И тотчас с деревьев спустились тысячи длинноногих пауков. Они окружили Кнута со всех сторон и принялись опутывать его паутиной.
Кнуту не очень-то понравилась такая шутка. Он хотел было разорвать паутину руками, но руки его словно прилипли к куртке. Он хотел убежать, но не мог сделать ни шагу, как будто его спеленали. Глаза ему залепила густая паутиновая сетка, и кончилось тем, что он, как подкошенный, свалился в траву.
Ну и смех поднялся кругом! Вся лесная полянка смеялась над ним. Никогда ещё эльфы так не веселились! Они прыгали и скакали вокруг Кнута, танцевали на нём, щекотали ему нос и шею и вообще были в восторге от всей этой забавы.
– Теперь лежи здесь, пока сам не запросишь капельку росы и комариную ножку!
– пищали они ему в самое ухо.
«Плохо моё дело», - думал Кнут. И вдруг в голову ему пришла прекрасная мысль.
– Послушайте, маленькие эльфы, - взмолился Кнут: - для того чтобы вы на меня не сердились, я готов съесть не то что комариную ножку, а даже кусочек тростника! Пусть только кто-нибудь достанет его из моего кармана и сунет мне в рот.