Сказочка дедушки Абдулы

Эмет прибежал к себе в спальню, и вытащил из шкафа громоздкий спутниковый телефон. Модель была старая, но самое главное надежная. Его любовница вышла из ванны, небрежно запахивая полы халата, и спросила:

— Милый, что с тобой? У тебя нездоровый вид.

— Так, а ну пошла отсюда!

— Что?

— Я сказал пошла отсюда сука! Быстро!

Девушка вылетела из комнаты быстрее молнии. А Эмет лихорадочно набрал номер Эвана, и молился, чтобы тот не отключил телефон. Его молитвы были услышаны, но отнюдь не богом. Как бы то ни было вскоре трубку сняли, и послышался веселый голос Эвана.

— Да Эмет. Что у тебя? Только быстрей я сильно занят.

— Эван как можно быстрей возвращайся сюда. У нас такое случилось…

— Конкретней. Если опять повстанцы, то меня не интересует.

— Нет, вроде герой объявился.

— Как герой. — сразу посуровел голос Эвана. Эмет улыбнулся, именно такой тон нравился ему больше всего.

— Не могу по телефону. Твоя Анна с тобой?

— Да, а что?

— Да нет, просто спрашиваю. Может она тебе уже надоела?

— Нет, не надоела. Ты что ревнуешь?

— Есть немного, но дело не в этом. Приезжай как можно скорее.

— Я буду к вечеру.

Эмет повесил трубку и улыбнулся еще шире. Он действительно ревновал, но вскоре предмет его ревности перестанет существовать.

Эван действительно прилетел к вечеру, и, отослав Анну к себе в спальню, пошел к Эмету. Тот уже ждал его лежа на кровати и потягивая виски прямо из бутылки. Рядом с ним стояло большое зеркало.

— Ну и что там с героем? — спросил Эван вместо приветствия.

— А как же поцеловать жену. — ответил Эмет. — Мне кажется, ты стал меня забывать хозяин.

— Не говори чепухи. Ты прекрасно знаешь, что значишь для меня. — Эван подойдя, поцеловал Эмета в губы. Для себя он отметил, что с Анной целоваться куда приятней — по крайней мере, от нее не несет спиртным и табаком. — Ну говори.

— Сначала сними рубашку.

— Я не в настроении Эмет. Говори что с героем.

— Ну пожалуйста повелитель, я вовсе не хочу чтобы ты меня имел прямо сейчас. Но мне надо чтобы ты снял рубашку.

— Хорошо. Но если это просто розыгрыш…

По спине у Эмет пробежали мурашки. Тот тон, каким Эван это сказал, он слышал по отношению к себе впервые. А вот когда Эван говорил так с кем-нибудь другим, это означало что тому оставалось жить недолго. И теперь он запоздало подумал, что будет, если спина у Эвана окажется гладкой. Как бы он в порыве гнева не разорвал его. Но опасения оказались напрасны.

— Ну снял я и что? — спросил Эван.

— Позади тебя зеркало, посмотри на свою спину.

Эван повернулся и обомлел. На спине пробежали несколько едва заметных царапин. Если бы прошло еще несколько дней, то ничего не было бы видно, но пока разглядеть их было возможно.

— И что же это… — в растерянности сказал Эван.

— Ты что не понял? Она и есть герой.

— Но этого не может быть. Ведь она женщина.

— Помнится ты рассказывал мне, что Сэт говорил о том, что героем может оказаться каждый. И даже трехлетний младенец.

— Но тогда… нет я не могу. Или могу.

Растерянность в голосе у Эвана пропала. Он в одни момент посерьезнел, и, повернувшись к двери, бросил Эмету:

— Пойдем со мной.

Они пошли по коридорам и вскоре пришли в спальню к Эвану.

— Эван это ты? — прозвучал звонкий голос.

— Возьми ее и привяжи к столу в главном зале. Но пока не применяй ничего, что может ей повредить. Я должен убедиться.

Эван повернулся и вышел из комнаты. А Эмет не говоря ни слова, пошел к кровати и на удивленный возглас Анны набросился на нее. Девушка была подвижная как ртуть, и начала сопротивляться и звать на помощь. Вбежала охрана, но стала помогать вовсе не Анне, а Эмету. Девушку скрутили и Эмет приказал отвести ее в главный зал.

Тот стол к которому не столь давно был привязан профессор, представлял из себя удивительное произведение искусства. На нем было такое количество ремешков, что жертву можно было обездвижить целиком и полностью. Ни размеры, ни пол не имел значения — ремешки настраивались под любого человека. Эмет привязал Анну к столу и стал ждать Эвана. Тот вскоре появился, крутя в руках маленький скальпель.

— Эван, что происходит? — спросила Анна.

— Не волнуйся милая, всего лишь небольшая проверка. — сказал антихрист. После слова "милая" Эмета покоробило. Он никогда не слышал ничего подобного от своего повелителя.

— Но что за проверка? — спросила девушка.

— Сейчас увидишь. Эмет отвяжи ей руку.

Эмет послушался, и Эван подойдя, взял девушку за кисть. Он мог сломать ее почти не напрягаясь, но все еще медлил.

— Возьми это. — сказал Эван протягивая ей скальпель. Анна послушна зажала острый нож в кулачке, и Эван вдруг почувствовал, как его мышцы напряглись. Он держал ее руку с зажатым ножом, и впервые причинил ей боль сжав пальцы сильнее чем требовалось.

— Мне больно Эван. — на ее темных глазах навернулись слезы.

— Потерпи. — Эван поднес вторую руку к скальпелю. Он слегка надавил на острое лезвие подушечкой большого пальца и тут же одернул руку. А потом отскочил и сам. По его руке текла кровь.

— Значит правда. Значит ты мне врала. — сказал он.

— Я не понимаю о чем ты говоришь. — теперь девушка плакала почти навзрыд.

— А ведь и правда не понимаешь. — грустно покачал головой Эван. — Вот только это ничего не меняет.

— Позволь мне хозяин. — сказал Эмет. — Иди, я сделаю все в лучшем виде.

— Нет. Я должен сделать это сам. Отними у нее скальпель и привяжи. — когда это было сделано он подошел к столу на котором плакала Анна.

— Да что тут происходит. — рыдала девушка.

— Ничего милая. Ничего. Если бы у меня было сердце, все могло сложиться иначе. Тебе не будет больно.

— Я люблю тебя Эван!

— Как бы я хотел сказать тебе тоже самое милая. Ты даже не представляешь как я этого хочу. Но…

И он аккуратно свернул ей шею. Анна не почувствовала боли, а Эван не почувствовал вообще ничего. Он смотрел на мертвое тело и заплаканное лицо той, которую почти полюбил, и в душе его было пусто. Эван нежно закрыл ее угасшие глаза, и повернувшись к Эмету сказал:

— Кремируйте ее, и сделайте урну для праха. Я хочу чтобы она была со мной.

И антихрист пошел по мрачным пустым коридорам своего замка, которые стали для него ненавистными. К вечеру он оттуда уехал. Эмет распорядился о том, чтобы эту рабыню кремировали, и пошел искать своего властелина.

Следующую неделю Эван провел в постоянном запое в компании Эмета. Эмет был счастлив, Эвану было все равно. Теперь, когда он шел с Эметом в спальню, то вместо него занимался любовью с Анной. Он не знал, что примерно тоже самое испытывала и она когда спала с другими мужчинами. Но не это было самое страшное. На антихриста навалилось гора безразличия. Он хотел почувствовать что-нибудь после потери девушки, но вместо этого обнаруживал в сердце только пустоту. И даже больше того, он понял, что пустота всегда была там, просто ему не с чем было сравнивать. Но когда он обнаружил, что способен быть с кем-то нежным и заботливым, и этот человек смог залатать брешь в его жизни пустота стала невыносимой. Он переехал в свою строящуюся цитадель и продолжал пить и слушать весь бред Эмета которым хотел поднять ему настроение его любовник. Теперь компания Эмета стала для него еще более необходимой чем раньше. Он вспоминал, каким он увидел его в первый раз — сопливый недовольный жизнью подросток работавший официантом в паршивой забегаловке. И каков он сейчас. Уверенный в себе но в то же время преданный и готовый отдать за него жизнь. Урна с прахом Анны заняла место в его новой спальне, и по вечерам он смотрел на нее и хотел заплакать. Но не мог. Слезы для него ушли в прошлое.