Сказочник

— Представляю, как это выглядит со стороны. — Она грустно улыбнулась, не брезгуя иронизировать над самой собой. — Девчонка-голодранка, клюнула на мужика с хорошей работой, дала затащить себя в постель, не имела мозгов предохраняться и все такое. Какая же я идиотка.

Тимур сделал шаг к ней, но Ася вскинула ладонь, предупреждая его держаться на расстоянии.

— Ты себя явно накручиваешь, маленькая, — сказал он. На самом деле, девчонка явно себе перекрутила, но даже он чувствовал ее потребность выговориться, чтобы больше никогда не возвращаться к этому вопросу.

— Я совершила ошибку и было бы правильно сказать, что очень раскаиваюсь, но у меня есть Тимофей, и ради одного этого стоило набить целый лоб шишек. Я бы не отказалась от него, даже если бы получила фантастическую возможность вернуться в прошлое и все поменять. Знаешь, какой бы ни была моя жизнь до этого, теперь я совсем другой человек. Вероятно, даже скорее всего, у меня никогда не будет ничего такого, как у твоих друзей, но я могу жить ради сына. И встану ради него на ноги, чтобы больше ни одна сволочь не упрекнула его в том, что он что-то у кого-то просит.

Решительность, с которой она произнесла эти слова, делала ее похожей на маленького боевого кролика. Тимур подавил желание схватить мелкую дурочку в охапку и стиснуть так крепко, чтобы вся дурь разом вылетела из ее головы. Но то, что она говорила, заслуживало уважения. В первую очередь потому, что за сказанное было не просто пустыми красивыми словами, а ее личным планом на ближайшее будущее. Планом, с которым она справится блестяще — в этом у Тимура не было никаких сомнений.

Оставалось одно — сделать так, чтобы в этом крепком жизненном плане нашлось место и для него. И, похоже, без вдохновительного пинка никак не обойтись.

Глава пятнадцатая: Ася

Ну вот, можно сказать, душу она излила, хоть обещанного облегчения и не наступило.

Боже, до чего же стыдно!

Снова и снова проворачивая в голове проклятую встречу и все сказанные слова, хотелось только одного — спрятать голову в песок и больше никогда не попадаться Тимуру на глаза. Попытка представить, как это выглядело со стороны, превратилась в настоящее фиаско: лучше бы и не пыталась, только хуже стало.

Слова матери Игоря — ведь незнакомому человеку они могли показаться правдой, а детали… Да кому нужны детали, когда речь идет о девчонке, раздвинувшей ноги ради прописки. Любой человек на месте Тимура подумал бы так же.

И вот, получается, что она «висит» на нем, как груз, злоупотребляет добротой, втаскивает в свои проблемы, вынуждает врать. Что, если и он теперь думает, что она из породы охотниц за мужчинами при деньгах?

— Я просто хотела, чтобы ты знал: я очень ценю твою доброту. Никто и никогда не делал для меня столько. Я не лукавлю. — Слезы снова покатились из глаз, но на этот раз Ася не пыталась их сдерживать. Какая разница, ведь он и так все видит.

— Мне очень страшно даже пытаться представить, что бы было со мной и Тимом, если бы…

— Морковка, давай поженимся? — вдруг предложил Тимур с широченной, довольной, как у кота улыбкой во весь рот.

Если бы посреди кухни его дома среди бела дня зимой сверкнула молния и грянул гром, Ася и то была бы удивлена меньше.

— Ппппоженимся? — заикаясь, переспросила она.

Послышалось что ли? Ничего удивительного после такой нервотрепки. Это всего лишь отголоски той фантазии, которая на миг расцвела в ее сердце после его слов: «моя женщина и мой ребенок». Потому что сердцу отчаянно хотелось по-настоящему быть его женщиной. Быть той счастливицей, которая всю жизнь будет в безопасном уюте его широкой спины, обласканной теплом его всегда смеющегося взгляда, покоренной его горячими поцелуями, до боли сжатой его крепкими руками.

Просто наваждение.

Словно угадав ее мысли, Тимур осторожно, словно боящийся спугнуть добычу хищник, подошел к ней, присел на корточки, обхватив ладонями пальцы у нее на ногах, и посмотрел снизу вверх.

— Маленькая, выбирайся уже из своих нервов, и учти: с вероятностью в двести процентов я разобью все твои аргументы против.

Он не может предлагать это всерьез. Они знакомы… сколько? Неделю? Из которой он три дня вообще пробыл в другой стране. А, кажется, что она знает его куда больше, и что-то внутри так сладко ноет, уговаривая согласиться.

— Я выгляжу такой жалкой? — сквозь рассеянную улыбку спросила Ася, разглядывая его большое ладони на своих ногах. Тимур… разве стал бы он вот так насмехаться?

Нет, конечно, он производит впечатление веселого человека, даже беззаботно, привыкшего решать в жизни куда более сложные задачи, чем спасение двух выброшенных котят, но все же.

— Ты выглядишь очень домашней сейчас, — без намека на то, что говорит не серьезно, ответил Тимур. — И заплаканной. И меня разрывает злость из-за того, что я не врезал ему как следует.

— Мне кажется, Игорь и так выглядел испуганным, — ответила Ася, растерянно улыбаясь. Испуганным — это мягко сказано. Еще никогда она не видела Игоря таким готовым удирать со всех ног. И за это Тимура тоже следовало поблагодарить. — Ты был таким убедительным сегодня.

— Мне бы хотелось сказать, что я разделю твою уверенность, Морковка, но, боюсь, твой бывший еще даст о себе знать. Уж не знаю, каким способом. Буду рад ошибаться.

— И поэтому ты предложил… — Продолжить фразу не дал жгучий, запечатывающий рот стыд.

— Нет, не поэтому.

— Но мы же друг друга совсем не знаем!

— Думаю, будет отличный повод познакомиться поближе, — без заминки, словно в самом деле наперед знал все ее отговорки, сказал Тимур. Чуть крепче сжал в ладонях ее ступни, большими пальцами поглаживая кожу над пятками. Ася невольно зажмурилась от расслабляющих прикосновений. — Хорошо, маленькая, хочешь аргументы — держи. Во-первых, чтобы ты знала, я не считаю тебя человеком, которого стоит жалеть. Помочь-да, но жалость совсем не то чувство, которое ты во мне будишь. Во-вторых: мне до чертиков нравиться видеть тебя в своей берлоге. Я не могу сказать на всю жизнь вперед, я не Кассандра, но совершенно точно знаю, что хочу видеть тебя каждое утро, день и вечер, когда буду возвращаться домой.

В-третьих, хочется верить, мы взаимно симпатизируем друг другу. Достаточно сильно, чтобы между нами искрило. И не говори, что ты этого не почувствовала в первый же день.

Ася сглотнула, невольно вспоминая их случайное столкновение к комнате, его руки у себя на боках, ласковые твердые поглаживания мужчины, который точно знает, как обращаться с женщиной. И поцелуй…

— Морковка, о чем бы ты сейчас ни думала, я ответственно заявляю, что еще минута — и я сдурею от твоего сумасшедшего румянца.