Сказочные повести. Выпуск десятый

— И ты скажешь «да»?! — подпрыгнул от радости Аладдин.

— Как будто я сама знаю, что я скажу. Что придет в голову, то и скажу!

— Царевна зде-е-сь!.. — раздался торжествующий вопль.

На заборе сидел стражник и отчаянными жестами звал других.

Не успели Аладдин и царевна опомниться, как во дворик ворвались стражники.

Первым вбежал Мубарак — сын везиря. У него была очень маленькая голова, а на шапочке качалось павлинье перо.

— Вяжите его! — сказал Мубарак, вцепившись в Аладдина.

Стражники набросились на Аладдина и связали.

Из-за сарайчика выбежала Зубейда.

— Что вы делаете?!

Мубарак вгляделся в связанного Аладдина.

— Это опять ты?! Ну, на этот раз не уйдешь!..

Царевна топнула ногой.

— Сейчас же отпустите его! Слышите?!

Но стражники уже уволокли Аладдина.

А царевну Мубарак вежливо взял под локоть.

— Да простит меня царевна Будур… — И увел со двора.

На пороге стояла потрясенная мать.

Стражники шарили по всему дому, они хватали все, что можно утащить. Чья-то подошва прошлась по книжке Аладдина, отпечатав на картинке дворца грязный след.

Зубейда смотрела, как стражники растаскивали подарки Худайдана-ибн-Худайдана: кальян, и саблю, и шелковые халаты. Они растащили и всю ее посуду. И все, что она напекла и нажарила.

Только старую медную лампу, валявшуюся на земле, какой-то стражник отшвырнул ногой. И лампа откатилась к козе.

Стражники умчались. Мать выбежала из калитки и остановилась, отчаянным взглядом провожая сына.

А во дворике лишь ветер шевелил страницы книжки Аладдина. Да аист, щелкая клювом, тревожно летал над разоренным домом.

* * *

В тронном зале, где на стенах были развешаны щиты и кривые сабли, на троне восседал великий султан. Рядом с ним безмолвно стоял везирь Бу-Али Симджур. Все лицо его было в морщинах, и каждая морщина говорила о хитрости и коварстве.

Султан поманил пальцем начальника стражи Умара Убейда и, когда тот приблизился, спросил:

— Я что-то не могу вспомнить, ты отрубил голову тому оборванцу на базаре?

— Нет, о великий султан, — сказал Умар Убейд, чувствуя, что его собственная голова закачалась на плечах.

— Не отрубил?! — вскричал султан. — Почему?

Умар Убейд показал дрожащим пальцем на главного конюшего:

— Это все Мустафа! Он дернул твоего коня за узду, и мы пошли.

Султан обратил неблагосклонный взор на главного конюшего.

— О великий султан, — сказал Мустафа, скосив глаза на везиря. — Пусть уважаемый Бу-Али Симджур вспомнит… Он занимает первое место в государстве… Пусть вспомнит и скажет: почему я дернул узду!

И победоносно поглядел на везиря.

Тот не успел открыть рта, как вошел Мубарак. По синему полю его камзола были разбросаны цветы, вышитые золотом и серебром, и на шапочке качалось павлинье перо. Он что-то шепнул на ухо своему отцу — везирю.

И Бу-Али Симджур поклонился султану.

— О царь годов и времен, единственный в веках и столетиях! Твоя дочь найдена и доставлена во дворец!

— Наконец-то! — обрадовался султан.

По знаку везиря двое стражников втащили под руки Аладдина и бросили перед троном. Везирь сказал:

— А вот и тот оборванец, который дважды осмелился увидеть царевну.

— О султан! — воскликнул Аладдин, вставая. — Поистине удача, что мы с тобой встретились…

Стражники подхватили Аладдина под руки и снова швырнули животом на пол. Аладдин вскочил и сказал:

— …Я прошу отдать мне в жены царевну Будур!

Среди придворных воцарилось гробовое молчание. Стражники сызнова бросили Аладдина на пол, но теперь крепко держали его, не отпуская.

Султан спросил везиря:

— Что он сказал?

— Мой язык отказывается повторить… — Везирь заикался.

Между тем прижатый стражниками к полу Аладдин поднял голову и сказал султану доверительно:

— Видишь ли, я и твоя дочь нравимся друг другу. Но царевна не пойдет за меня без твоего разрешения…

Султан окончательно лишился слов. Придворные стояли с таким видом, будто им сейчас отрубят головы вместе с Аладдином.

Всех выручил везирь. Он что-то сказал на ухо султану. Мы услышали лишь последние слова: «…султан позабавится». И увидели, как султан хмуро кивнул.

А Бу-Али Симджур выступил вперед и громко, чтобы все слышали, обратился к Аладдину:

— Великий султан спрашивает: известно ли тебе, юноша, что семнадцать принцев приезжали свататься к царевне Будур?

— Да, она мне это говорила, — сказал Аладдин.

Султан гневно подскочил на троне. Везирь лисьим голосом продолжал:

— Что ж… Своим сватовством ты оказываешь честь великому султану. Но где намерен ты поместить царевну?

— В нашем доме. Там есть все, что нужно, — простодушно сказал Аладдин. — Моя мать даже держит козу.

Придворные засмеялись. Улыбка коснулась и чела султана — развлечение начало ему нравиться.

— Опомнись! Что ты говоришь?! — воскликнул везирь. — Царевна должна жить во дворце!

— Да?..

Аладдин задумался, потом просиял.

— Тогда знаешь что… — обратился он к султану. — Еще интересней: я и твоя дочь будем ходить в гости друг к другу!

Султан улыбнулся. Захохотали придворные. Везирь продолжал:

— А известно ли тебе, юноша, что, прежде чем свататься, надлежит поднести султану подарки?

— Ты говоришь о рубинах и изумрудах?

— Именно, именно! — сказал везирь, стараясь не рассмеяться.

— Верно, это я совсем упустил из виду, — сказал Аладдин. — Сейчас вернусь домой, и подарки доставят!

Переглянувшись с везирем, султан сделал стражникам знак отпустить Аладдина. И когда юноша встал на ноги, поманил его пальцем.