Скелет из пробирки

Но злой рок продолжал преследовать Боярских, потому что у Валерия случился инсульт. Правда, перенес он его на редкость легко, речь восстановилась буквально сразу, сохранилась и ясность мышления, вот только ноги отказали – Валерий оказался в инвалидном кресле и превратил свою дочь в сиделку. Она возила его на работу и забирала оттуда, у нее на языке частенько вертелся вопрос:

– Что же Люба с тетей Машей не помогут?

Но она не произносила эту фразу вслух, потому что отцу нельзя было нервничать.

Ну а потом Люба один раз заскочила навестить дядю и столкнулась с Игорем.

– Она его просто начала преследовать, – жаловалась Ксюша. – Нагло и откровенно. А какой мужчина откажется, если в руки сам собой падает спелый персик?

Игорь не оказался исключением. Он быстро охладел к Ксюше, начал ухаживать за Любой, а потом сыграли свадьбу.

Уж как Ксюше не хотелось идти на бракосочетание, одному богу известно, но больной папа устроил истерику, и пришлось напяливать розовое платье.

Гадкая Люба, решив поиздеваться над Ксюшей, позвала поверженную соперницу в качестве подружки невесты.

Сами знаете, что произошло потом.

– Люба – дрянь, – бубнила Ксюша, – для нее не существует никаких моральных устоев и принципов. Привыкла действовать нахрапом, добиваться своего, идя по головам, но Игоря она просто обожала. Да уж скорей тогда его убила Мария Григорьевна.

– Почему? – осторожно поинтересовалась я.

– Ну, я была на том дне рождения, – пояснила Ксюша, – опять не хотела ехать, но папа настоял. Ему, видите ли, приятно видеть, когда вся семья собирается вместе. Ну не бред ли? Я никогда не считала тетю Машу и Любу своей семьей, но делать-то что?

* * *

Чтобы к ней не приставали с разговорами, Ксюша стала нанизывать шашлык и сразу пожалела, что решила заняться мясом, потому что к ней мигом подошел Игорь с шампуром и спросил:

– Не возражаешь поработать со мной в паре? Ксюша натянуто улыбнулась:

– Тут ты хозяин!

– Это слишком громко сказано, – ухмыльнулся бывший возлюбленный, – хотя через некоторое время и я впрямь начну всем заправлять. Первым делом продам этот участок. Ехать-то от Москвы сюда два часа с гаком, рехнуться можно, надо ближе к столице домик искать.

Игорь говорил уверенным, безапелляционным тоном. Ксюша немало удивилась. Надо же, только месяц со дня свадьбы прошел, а Игорь уже чувствует себя полноправным владельцем всего.

– Как тебя тетя Маша любит, – покачала головой девушка, – машину подарила.

Игорь наклонился, обдав бывшую любовницу запахом хорошо знакомого одеколона, и сказал:

– Эх, Ксюха, а куда ей деваться? Девушка нанизала на тупую железку очередной кус и возразила:

– Ну, очень часто милые тещи превращают жизнь своих зятьев в ад!

Игорь какое-то мгновение пытался справиться с особо неподатливым куском, потом громко воскликнул:

– Ну и жилистое же! Прямо жуть.

– Да нет, – мигом отозвалась с веранды Мария Григорьевна, – просто шампуры тупые взяли, свинина отличная, у своего мясника брали. Люба, сбегай в сарай, принеси другой шампур Игорю, возьми в углу, с никелированной ручкой, он там один.

– Видала? – тихо спросил бывший любовник Ксюшу. – Вон как тещенька ради меня дочурку гоняет, а почему, знаешь?

– Нет, – ответила Ксюша.

Ее тоже удивило, что тетя Маша отправила в сарай Любу, а не велела Игорю самому сходить за шампуром.

– А я знаю, – ухмыльнулся парень, – правильные выводы тещенька сделала, «Жигули» – это только начало. Я ваще много чего знаю, ой как много…

Но договорить он не успел, потому что Люба притащила шампур, Мария Григорьевна подошла к зятю и стала говорить:

– Вот так, по волокну нанизывай, а не поперек! Раздался вскрик парня:

– Ой!

– Люба, – засуетилась теща, – скорей неси аптечку… Все захлопотали вокруг Игоря, одна Ксюша продолжала машинально нанизывать свинину. Ей было очень любопытно, что же такое знает Игорь, если Мария Григорьевна, женщина властная и не слишком любвеобильная, принялась обхаживать зятя? Неужели он разузнал про Боярских какую-нибудь гадость? Ксюша, от души не любившая ни тетю Машу, ни Любу, с удовольствием бы похихикала над их тайнами. Девушке очень хотелось расспросить парня, но, как назло, Люба словно приклеилась к мужу и ни на секунду не оставляла его в одиночестве.

– Ну а потом он умер, – вздохнула Ксюша, – я была в шоке! Говорили, что заразился столбняком, впрочем, точно не знаю, но зато абсолютно уверена в другом: Игорь не любил мою двоюродную сестру, женился на ней по расчету.

– Это вы зря, – я решила слегка разозлить Ксюшу. Давно заметила: стоит человеку выйти из себя, как он начинает выбалтывать все, что можно и нельзя.

– Вовсе не зря, – вскипела девушка, – именно по расчету!

– Господи, что же было у Любы?!

– Всего полно, – затараторила Ксюша, – квартира, машина, дача, денег немерено, уж не знаю, как их тетя Маша зарабатывала! Был расчет, а любовь отсутствовала.

– В вас говорит сейчас ревность!

– Да мне наплевать давно на Игоря, – взвилась она, – пережито и забыто, только что же это за любовь такая, если спустя две недели после свадьбы к другой бегаешь?

Глава 19

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– То самое! – торжествующе воскликнула Ксюша. – Любовница у него была.

– Откуда такие сведения?

Ксюша отбросила упавшую на лоб легкую прядку волос.

– Знаете, кем работала моя мама?

– Нет.

– Она заведовала архивом, где хранились всякие документы, посвященные Великой Отечественной войне. А Игорь учился на историческом факультете. Мы с ним познакомились у мамочки на работе.

Ксюша сидела у Софьи Николаевны в кабинете, когда в комнату, вежливо постучавшись, вошел красивый, высокий парень и сказал:

– Меня прислали из общего читального зала, говорят, что не могут выдать без вашего особого разрешения папку с грифом "А".

– Документы, хранящиеся под грифом "А", доступны только исследователям из профессорского зала, – спокойно пояснила Софья Николаевна. – Студентам мы их не показываем.

– Почему?

– Таковы правила!

– Это же безобразие, – принялся возмущаться парень. Ксюша, поняв, что разговор грозит затянуться, встала:

– Мам, я пойду в буфет, кофе выпью.

– Конечно, ступай, – кивнула Софья Николаевна. Ксюша побежала на первый этаж, купила эспрессо и принялась бездумно глазеть в окно.

– Ваша мама, как линия Маннергейма, – раздалось за спиной. – Неприступна и непробиваема!

Ксения подняла голову. Около столика улыбался тот же красивый парень.