Скелет
Шрифт:
Кровь стекает по его голени.
Он делает шаг к двери.
Подобно дикому зверю, почуявшему кровь, я бросаюсь вперед. Он делает несколько неуверенных шагов, спотыкаясь о трубу. Я позволяю ему выпрямиться и посмотреть мне в лицо. Он вонзает палку мне в живот.
Боль попадает в цель. Стиснув зубы, я выдавливаю:
— Еще раз.
Сейчас он дрожит, адреналин и страх струятся по его гладкому телу, но он идет на меня как человек, который хочет жить. Он несколько раз ударяет трубой. По ребрам, рукам, плечам. Я принимаю удары. Я воспринимаю каждый удар как наказание за свою неудачу. Боль опутывает мое
Но я все еще вижу ее — чувствую ее.
Хочу ее.
Когда он целится мне в лицо, из глубины моей груди вырывается рев, и я лечу к нему. Вырываю шест у него из рук и толкаю спиной к стене. Прижавшись плечом к его груди, я смотрю ему в лицо, вгоняя лезвие в грудину.
Широко раскрыв глаза, он испускает безмолвный вопль, ужас его гибели заключен в крике, который никогда не вырвется на свободу.
Я теряю себя во власти похоти. Я втыкаю нож ему в живот и вгоняю кончик лезвия под ребра. Снова ударяю. Снова и снова погружаю лезвие глубоко, калеча его внутренности, пока не ощущаю медный привкус его крови, которая забрызгивает мое лицо.
Его взгляд давно утратил искорку жизни. Дыхание разрывает мои легкие, я убираю руку и позволяю ему упасть на пол. Он растягивается на прозрачном брезенте, я отступаю назад и смотрю на лужу крови вокруг безжизненного тела.
Думаю лишь о том, как обхватываю рукой горло Кайри и валю ее на окровавленный пол. Моя хватка на рукояти ножа ослабевает, и я падаю на колени, нож со звоном падает рядом.
Мой член тверд как скала и болезненно натягивает джинсы. Я тяну молнию вниз и высвобождаю стояк из-под трусов. Обхватив окровавленной рукой увесистое основание, я шиплю сквозь стиснутые зубы от эротичного ощущения своей влажной, теплой ладони.
Я смотрю на жуткое зрелище смерти и разрушения на полу холодильной камеры, но образы в голове переносят меня к ней — туда, где ее ногти впиваются в мою руку, когда я давлю на ее горло, ее губы такие же бледно-голубые, как и глаза, сиськи идеальны и умоляют меня засунуть между них член.
— Ах… черт, — я потираю свой член, титановая штанга пирсинга холодит мою ладонь с каждым скольжением по длине.
Затем Кайри сдается, теряя сознание. Ее сердцебиение замедляется, дыхание становится поверхностным, пока она полностью не ослабевает подо мной. Я отпускаю ее шею и двигаюсь вниз по ее расслабленному телу, задирая юбку, а трусики спуская до лодыжек. Скользнув между ее бедер, я с волнением обхватываю ртом ее сладкую киску.
Мои движения ускоряются, когда я представляю, как впиваюсь в ее шелковистые губы, скольжу зубами по клитору, слышу ее хриплые стоны и чувствую, как она извивается, ее тело молит об освобождении. Я жадно вгрызаюсь в ее нежную плоть и толкаюсь в нее сначала языком, затем пальцем, умирая от желания, чтобы ее идеальное влагалище обхватило мой член.
Пульсация становится все интенсивнее, пока я не хлопаю свободной рукой по покрытому брезентом бетону, упираясь в тело, когда мои бедра толкаются вперед. Ее прикрытые веки подергиваются, и я знаю, что когда погружусь в нее, ее глаза откроются, и эти полные одухотворения зрачки будут направлены на меня…
— О… черт возьми. Блять, — оргазм овладевает мной, пронзая позвоночник электрическими разрядами, член
пульсирует, и плотная струя спермы выплескивается наружу.Я сильнее сжимаю член, когда пламя охватывает мои кости. Дрожу от облегчения. Тяжело дышу от приятных ударных волн, которые прокатываются по мне.
Этого недостаточно.
Я хочу большего.
Поднимаясь на ноги, я засовываю член в штаны и осматриваю состояние моей холодильной камеры. Кровь, сперма и хаос.
Гребаный беспорядок. Точно такой же, как и у меня в голове.
***
Прежде чем покинуть маленький домик на ранчо, я кладу бейсболку на столик у входа, затем сбрызгиваю порог бензином.
Закрываю дверь и выхожу на задний двор, расплескивая за собой бензин. Затащить жертву Кайри в подвал было самой легкой частью. Как только Брэд ушел на вечер караоке, я понял, что у меня достаточно времени, чтобы разыграть сцену. Более сложная задача — привести копов сюда до того, как все улики будут уничтожены.
Но я играю на все сто.
Одним методичным ходом я ставлю своего коня на позицию в ожидании мата — смелый ход, позволяющий убрать с доски и Брэда, и агента Хейза.
Тогда я объявлю Уэст-Пейн своим.
Однако у королевы все еще есть трофей. Соскучившись по ощущению зажигалки в руке, я чиркаю спичкой и бросаю ее на дорожку из бензина.
Потом смотрю, как дом Брэда обхватывает пламя.
Покидая сцену, я отправляю сообщение Кайри: ??. Твой ход.
Глава 9
Разрушение
КАЙРИ
— Мы в «Пьяной утке». Приходи на караоке. Брэд как раз заканчивает «I Kissed A Girl», — говорит Джой. Должно быть, она прямо за дверями паба, потому что я слышу, как Брэд распевает текст песни, но его гулкий, фальшивый энтузиазм не заглушает голос Джой.
— Господи, это значит, что он всего в нескольких шотах текилы от «Богемской рапсодии», — отвечаю я.
— Вот именно. А тебе нравится его исполнение «Богемской рапсодии».
— Только потому, что я наслаждаюсь, когда позорятся другие.
— Не знаю, делает ли это тебя садисткой или мазохисткой.
— Вероятно, и то, и другое, — говорю я, и Джой смеется на другом конце провода. — Но, если серьезно, я пока не могу уйти.
— Ой, да ладно, что такого важного в лаборатории в восемь вечера в четверг?
— Дерьмо.
Тишина.
— Какашки животных.
— Кайри…
— Нет, правда, — говорю я со смехом. — Я как раз заканчиваю записывать результаты анализа фекалий, на изучение которых потратила все утро, и если закончу сейчас, то смогу завтра взять отгул. У меня нет занятий.
— Облом. Слышишь?
Я фыркаю от смеха, а Джой хихикает, когда на заднем плане под громкие аплодисменты Брэд заканчивает петь.
— Ты там одна? — спрашивает Джой.
Я встаю со своего офисного кресла и направляюсь к полкам, где лежат мои фотографии и награды, поблескивающие в тусклом свете лампы на столе.
— Нет, Соренсен здесь, — я беру премию Брентвуда и бросаю взгляд в сторону его лаборатории. Он склонился над останками скелета, повернувшись ко мне спиной. — Если меня убьют, ты знаешь, где искать.