Скелеты из шкафа русской истории

Ю. Селиверстов «Чаадаев». Литография.

Один из самых светлых умов своего времени (а также, как бы сейчас сказали, «активный клубный тусовщик»), Чаадаев нагородил такой откровенной чуши в своих изданиях, что современники решили: жаль, парень просто свихнулся.

Вспомним знаменитую формулу графа С. Уварова: «Православие. Самодержавие. Народность». При вступлении в должность министра народного просвещения в докладе Николаю I «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» он писал: «Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить — имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность».

Формула «Православие. Самодержавие. Народность» появилась в 1834 году — кстати, это как раз период закладки первого камня нового храма Христа Спасителя, византийского, третьеримского. Именно тогда Россия завершила две мало известные ныне победоносные войны — с Персией и с Турцией. По мирным договорам, подписанным по итогам этих побед, Россия окончательно, «на вечные времена», как тогда было принято писать, присоединила к себе Черноморское побережье — от Анапы до Батуми. Огромная прибрежная полоса на Черном море — от Одессы, через Крым, Абхазию до Аджарии, вся она, половина Черного моря, вместе с новыми областями Закавказья, отходила к России.

Это кардинально меняло геополитическую обстановку в регионе, и появление формулы графа Уварова было в этом отношении очень симптоматичным.

«Уваровская» трактовка нашей «исключительности» означала не только отличие православных русских от других, но и некоторое их превосходство.

В. Голике «Портрет С. С. Уварова». 1833 г.

Чеканная формула «Православие. Самодержавие. Народность» очень нравилась царю и консервативно настроенной общественности (последней — до сих пор нравится). Увы, она не работала.

Один из руководителей Корпуса жандармов барон Дубельт так поучал своих детей: «Не заражайтесь бессмыслием Запада — это гадкая помойная яма, от которой ничего кроме смрада не услышите. Не верьте западным мудрствованиям, они ни вас и никого к добру не приведут… Не лучше ли красивая молодость России дряхлой гнилой старости Европы? Она 50 лет ищет совершенства, и нашла ли его? Тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших государей».

Бросается в глаза, что барон Дубельт, ярко выраженный консерватор, равно как и Уваров, утверждал вовсе не реальную Россию, в которой жил, а официозную выдумку, которую хотел бы в жизнь внедрить.

Точно так же: от придуманной теории — к практике, пошли потом своим «другим, особым путем» лжемарксист Ленин и сотоварищи.

Очень часто идея «русской особенности» служила обоснованием самых невероятных разрушающих Россию экспериментов.

В «особом русском пути» был совершенно уверен Александр Герцен. Он полагал, что Россия неким непостижимым путем обогнала весь мир, а крестьянская община — это и есть стихийный социализм.

Надо только втолковать это безграмотным русским крестьянам, и все сразу же станет хорошо.

У социалистов Европы идеи Герцена, откровенно говоря, вызывали раздражение. Маркс и Дюринг очень редко совпадали во мнениях, но оба дружно оценили взгляды Горцена как русский национализм: по их мнению, Герцен был «социалистом в лучшем случае на словах» и про социализм говорил исключительно с целью выхвалиться и подчеркнуть, что Россия («его „святая Русь“») лучше Европы.

Об особом русском пути любили порассуждать все знаменитые русские анархисты, от Лаврова и Бакунина до батьки Махно.

Известный английский романист Сомерсет Моэм оставил любопытные наблюдения о русских и России. Тут стоит сказать, что русские страницы его «Записных книжек» появились, когда в 1917 году Моэма послали в Россию с секретной миссией по линии британской разведки.

Писатель был еще и шпионом. Судя по раздраженному тону его высказываний о нашей стране, со шпионажем в России у Моэма дело не заладилось. Однако некоторые из его замечаний совпадают с идеей этой книги (в то время как другие являют яркий пример негативной мифологизации России).

«…Русский патриотизм — это нечто уникальное; в нем бездна зазнайства, русские считают что они не похожи ни на один народ, и тем кичатся; они с гордостью разглагольствуют о темноте русских крестьян; похваляются своей загадочностью и непостижимостью; твердят что одной стороной обращены на Запад, другой — на Восток; гордятся своими недостатками, наподобие хама, который оповещает вас, что таким уж его сотворил Господь, и самодовольно признают что они пьяницы и невежи, не знают сами, чего хотят, и кидаются из крайности в крайность, но им недостает того — весьма сложного — чувства патриотизма, которое присуще другим народам».

Интересно сказано. На мой взгляд, подмечено довольно точно, хотя доброжелательности в этом замечании — ни на грош.

Коммунисты начали с жуткой русофобии, с отрицания всякой «особости» русского исторического пути развития. Однако очень быстро с «безродным космополитизмом» в марксистко-ленинской теории завязали, перейдя к туманным разговорам о том, что «построение социализма в одной отдельно взятой стране», видимо, и станет возможным в силу особенностей русского народного характера.

Уже в XX веке русскую «особенную стать» любили подчеркивать и Сталин, и академик Лихачев — в этих вопросах нравственные антиподы поразительным образом совпадали.

Иосиф Виссарионович говаривал, что только русский человек мог совершить то, что он совершил во время Великой Отечественной войны. И вообще особенный он, русский человек, ни Востоку, ни Западу не принадлежит.

Только для Чаадаева эта «мировая непринадлежность ни к чему» идет со знаком минус, а у Сталина она в высшей степени положительна.

Так же и Дмитрий Лихачев полагал, что ничего подобного в России «не было, нет и уже создать невозможно».

Да и сегодня на идее исключительности России паразитируют все кому не лень.

И сегодня особый русский путь — идея постоянно востребованная. Пусть используют ее частенько под разными псевдонимами — то как советскую власть (С. Кара-Мурза), то как Евразию (А. Дугин), то как «Пятую империю» (А. Проханов).

Сдержанность в еде, аккуратность и простота в одежде, умение ставить духовные ценности выше телесных радостей — во всех культурах эти качества считались похвальными. В такой стране, как Россия, они неизбежно станут важными частями культурного кода.

Россиянин веками привыкал, не безразлично, нет, но более спокойно относиться к сугубо материальному.

Огромное значение в жизни людей имел лес. Даже выйдя из избы среди деревни, россиянин видел зубчатую стену леса, замыкавшую горизонт. Пропалывая огород, женщина оказывалась в нескольких шагах от опушки леса.

Лес определял способ ведения хозяйства. Зачем разводить сад, если в лесу полно ягод и грибов? Зачем заводить большое стадо, если лес изобилует дикими зверями? Лосей, кабанов, птицы много, их не нужно выращивать, они обходятся дешевле домашней скотины, предназначенной на убой, и ничуть не менее вкусны и полезны.