Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

При этом А.Н. Никитин охотно использует арсенал последовательных антинорманистов, которые доказывали западнославянское происхождение Рюрика. Они сближали его имя со словом «ререг» («рарог»). Дело в том, что ободриты назывались еще и «ререгами» – то есть «соколами». Изображение сокола служило в качестве их племенного знака. Но ведь оно же служило и в качестве герба династии Рюриковичей, долгое время правившей нашей страной. Историк О.М. Рапов в работе «Знаки Рюриковичей и символ сокола» убедительно доказал, что на их монетах изображен сокол со сложенными крыльями, пикирующий на свою жертву. Получается, знаменитый трезубец Рюриковичей – схематизированное изображение сокола.

Ререг был широко известен у восточных славян. Воинсокол часто встречается в русском эпосе. Так, былинный Вольга-богатырь оборачивался этой грозной птицей и в ее обличье сражался с черным вороном Санталом. Во Владимировых былинах Илья Муромец и Добрыня Никитич путешествуют по Хвалынскому (Каспийскому) морю на «Соколе» – корабле, который подвергается нападению «черных воронов» (турок или татар). В Киевской Руси черными воронами называли половцев, а соколами – князей-русичей. И тут стоит немножечко углубиться в мифологию. Ререгу-соколу этимологически близок огненный дух Рарог-Рариг. Славяне представляли его хищной птицей. Сокол пользовался популярностью и у других индоевропейских народов. Например, у древних иранцев, считавших его одной из инкарнаций (воплощений) иранского бога Войны и Победы Веретрагны (аналог нашего Перуна). Кроме того, в виде сокола иранцы изображали фарн – символ царской власти. Поиски выводят нас к военно-аристократической теме, к князьям и витязям. Сокол – их птица. Она же, как уже выяснилось, тесно связана с Рюриком и Рюриковичами. И вот здесь-то и кроется ответ на каверзный вопрос «безрюриковцев»: «Почему о Рюриковичах ничего не говорится в «Слове о полку Игореве?» Вопрос сей волновал и до сих пор волнует многих исследователей. А ведь упоминание о Рюриковичах в «Слове» однозначно есть – оно называет русских князей «соколичами». На это название обратил внимание О.М. Рапов – и не зря! Речь здесь идет о Ререговичах, потомках Ререга-Сокола. Таково истинное имя Рюрика.

Далее нам очень многое проясняют данные «Хронографа» бывшего Румянцевского музея («Описание» А. Востокова), в котором содержится следующее утверждение: «Во дни Михаила царя греческого и во дни князя Ререка Новгородского святый Констьяньтин философ, нарицаемый Кирилл, сотворил грамоту, словенским языком, глаголемую литицю». Тут надо вспомнить и о том, что у чехов есть имя «Ререк». В отличие от норманистов А.Н. Никитин западнославянскую теорию не отрицает, но дает ей свою трактовку. Рюрик у него именно «Ререг», что, по мнению исследователя, могло быть и следствием родственных связей между скандинавами и славянами. Так, Хальвдан вполне мог родить Рюрика от славянки. И вот как раз этим своим славянством Рюрик вполне подходит на роль объекта для последующей фальсификации. Полуславянина, связанного со славянским племенем, легче было представить основателем династии.

Славянские мореходы Севера

Однако, будь автор ПВЛ и в самом деле обеспокоен тем, чтобы связать Рюрика с ободритами и западным славянством, он бы это сделал. Однако же связь словенского Севера с поморским, славянским Западом в ПВЛ затушевывается. Указания на нее, конечно, есть, но они весьма туманны, поэтому историкам пришлось просто докапываться до них. Правда, нет и прямых указаний на скандинавское происхождение Рюрика. Пожалуй, их можно найти только в одном месте, где сообщается об этническом составе варягов: «…Так звались те варяги – русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же так». Вроде бы русы находятся среди германских племен, что должно указывать на их принадлежность к германцам. Однако и в данном перечислении ничего прямо не утверждается. Славяне вполне могли участвовать в деятельности варяжских дружин вместе с германцами, что, судя по всему, и происходило. Варяги же имели как бы три «ипостаси»: этническую, территориальную и профессиональную. Коснемся каждой из них.

Этническая. В свое время на юге Балтики жило славянское племя вагров-вагиров, название которых этимологически близко к слову «варяг». Там же источники локализуют племенные союзы варнов и варинов.

Территориальная. А.Г. Кузьмин отметил следующий момент – в связи с упоминанием «Варяжского» (т. е. Балтийского) моря «Повесть временных лет» сообщает:«Ляхи же и пруссы, чудь живут у моря Варяжского. По этому морю селятся варяги: отсюда к востоку – до предела Симова, и по тому же морю к западу – до земли Английской и Волошской». А.Г. Кузьмин обратил внимание на то, что предел Сима – Волжская Булгария, Английская земля – Дания, а Волошская земля – Франкская империя. Очевидно, что викинги просто-напросто не могли населять южную Балтику, причем «растягиваясь» аж до Волжской Булгарии. Перед нами население южного побережья Балтийского моря, «выплеснувшееся» еще и на территорию европейской части современной России. (Историки давно зафиксировали наличие интенсивной колонизации балтийскими славянами восточнославянских земель Северной Руси.)

Профессиональная. На нее следует обратить особое внимание, еще раз вспомнив про сообщение ПВЛ об этническом составе варягов: «…Так звались те варяги – русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, друзии готы, эти же так». Здесь ключевое слово – «друзии», то есть другие. Почему же ПВЛ отделяет русских варягов от германских? Да потому, что русы – никак не германцы, но славяне. И сами варяги были (в третьей своей «ипостаси») профессиональной полиэтнической (точнее – славяно-скандинавской) организацией. О наличии таких вот смешанных воинских сообществ рассказывает «Сага о Йомских витязях». В ней описывается отряд, состоящий из славянских и скандинавских воинов, расположенный в южнобалтийском городе Волине. Название же сообществу варягов дали, вероятно, вагры – по сообщению средневекового немецкого автора Гельмольда, самые талантливые мореходы среди славян.

Кстати сказать, о славянском происхождении варягов отлично знали на Западе. Так, в 1791 году была опубликована «Истории Мекленбурга» пастора Эпинуса, который «настаивал на том, что смысл… мекленбургской истории заключается в преемственности с древней историей вандалов и вендов. Варягов он также выводил из вендо-вандальского корня» (В. Меркулов. «Гюстровская ода и мекленбургская генеалогическая традиция»). Знали о славянстве варягов и на Востоке. Так, арабский автор Димашки писал: «Есть большой залив, который называется морем варенгов… Они славяне славян». Тут весьма показательно это «славяне славян». Димашки описывает варягов как некую элиту, надо полагать, воинскую. Примерно такой же элитой были и русы, которых одновременно и противопоставляли славянам, и отождествляли с ними. Но только варяги были более привязаны к славяно-германскому Северу, тогда как русы IV–IX вв. находились в социокультурном поле славяно-иранского Юга. В основе же всего находилось именно «социальное положение». Варяги – были, прежде всего, мореходами, ведь var – это древнейшая индоевропейская основа, обозначающая воду. А вот русы – «красные», которые и сами были прекрасными мореплавателями, четче фиксированы именно на войне, вот почему их имя стало именем великого русского народа и его державы – Руси.

Указание на славянство варягов можно найти и в русских письменных источниках. Так, в киевском «Синопсисе» (1674 г.) написано: «Понеже варяги над морем Балтийским, еже от многих нарицается Варяжское, селение своя имуще, языка славенска бяху…» Историк В.В. Фомин пишет: «М.П. Погодин сообщает о списках описания русских монет, поднесенных Петру I, где в пояснении к указанию западноевропейского хрониста Гельмольда о проживании славян в Вагрии добавлено – «меж Мекленбургской и Голштинской земли… И из выше означенной Вагрии, из Старого града князь Рюрик прибыл в Новград…» (Комментарии к книге С.А. Гедеонова «Варяги и Русь»). Весьма показательно и следующее сообщение ПВЛ: «Новгородцы суть рода варяжска». Ясно ведь, что новгородские словене просто не могли произойти от скандинавов. Но если вспомнить о том, что Северная Словения подверглась активнейшей колонизации балтийскими славянами, то все становится совершенно понятным. Между тем, прямых указаний на юг Балтики в ПВЛ нет. Один из авторов «Повести», перу которого принадлежит рассказ о Рюрике, находился в очень двусмысленном положении. Ему хотелось приписать основание Руси скандинавам или хотя бы показать их важнейшую роль в этом процессе. Но напрямую сделать он этого не мог, ибо ему никто бы не поверил. Вот почему он ограничился некоторыми «намеками». И надо сказать, в последующем из этих намеков была сложена абсурдная, однако весьма действенная, в разрушительном плане, норманнская теория. Но вот откуда происходит сам Рюрик, из какой-такой страны он прибыл – автор ПВЛ просто умолчал. И это лучше всего доказывает, что он был ограничен в маневре фальсификации. Была бы такая возможность, и Рюрик русских летописей стал бы Рориком Ютландским. Или еще кем-нибудь.

Итак, русские летописи замолчали вопрос о происхождении Рюрика. А вот западные источники не молчали и привели истинную генеалогию основателя русской династии. Мекленбургский автор Ф. Томас (18 в.) утверждал: «Мекленбургские историки Латом и Хемниц считали Вицлава (Witzlaff, или Vitislaus, Vicislaus, а также возможно написание Witzan, Wilzan) 28-м королем вендов и ободритов, который правил в Мекленбурге во времена Карла Великого. Он женился на дочери князя Руси и Литвы, и сыном от этого брака был принц Годлейб (Godlaibum, или Gutzlaff), который стал отцом троих братьев Рюрика (Rurich), Сивара (Siwar) и Трувора (Truwar), урожденных вендских и варяжских (Wagrische) князей, которые были призваны править на Русь. После скорой кончины двоих братьев Рюрик стал единовластным правителем Руси, от которого произошла ныне правящая русская династия» (цит. по ст. В. Меркулова). С этой точкой зрения был согласен и другой мекленбургский историк, Матиус Иоганн фон Бэр. В «Генеалогии мекленбургских герцогов» Фридриха Хемница (1717 г.) также утверждается, что Рюрик с братьями – сыновья венедско-ободритского князя Готлейба (Годлайба). Но здесь содержится важное уточнение – отец Рюрика был пленен и убит датским королем Готофридом. Дети его править не могли – по малолетству. Поэтому власть перешла к братьям убитого князя – Славомиру и Трасику. Им же наследовали некие Годомысл и Табемысл. Потом престол перешел к Мечиславу Третьему. Таким образом, Рюрик и братья оказываются князьями-изгоями, потерявшими власть. Очевидно, они были предводителями мобильных варяжских дружин, которые предлагали свою службу разным правителям. Весьма любопытную информацию здесь дает «Иоакимовская летопись», согласно которой, Рюрик «по смерти… отца своего облада варягами, емля дань от них».

Само представление о том, что Рюрик – ободрит, существовало у жителей Мекленбурга очень и очень долгое время. Уже в 19 в. легенду о призвании трех братьев записал у местного населения французский путешественник К. Мармье: «…Племенем оботритов управлял король по имени Годлав, отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата не имели подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли…. Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. Всюду, где братья встречали угнетенного, они приходили ему на помощь, всюду, где вспыхивала война между двумя правителями, братья пытались понять, какой из них прав, и принимали его сторону. После долгих благих деяний и страшных боев братья, которыми восхищались и благословляли, пришли в Руссию. Народ этой страны страдал под бременем долгой тирании, против которой не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастием, разбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране, братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгород, Сивар – Плесков, Трувар – Бело-озеро» («Письма с севера»).

Любопытно, что здесь Рюрик с братьями показаны как некие «освободители», сокрушившие какую-то «тиранию». Из этого следует, что в центре Северной Славии тогда находились силы, которые враждовали с силами, призвавшими Рюрика. Этими силами были некие варяги, о владычестве которых в ПВЛ сообщается слишком лапидарно: «Варяги из заморья взимали дань с чуди и славян, и с мери, и с всех кривичей». Потом словене и другие северяне «изгнали варягов за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род, и были между ними усобицы, и начали воевать сами с собой». Пришлось неразумным словенам снова обращаться за помощью к варягам, которые и осчастливили их князем. А вот «Иоакимовская летопись» здесь намного более содержательна, и ее автор рисует совсем иную картину. Он рассказывает о том, как словенский князь «Буривой, имея тяжку войну сваряги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден Буривой бысть, вся свои вой погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластнии пребываху, и тамо, пребывае умре. Варяги же, абие пришедшее град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь. Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославшее к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велицем граде». Получается, была ожесточенная война, в ходе которой варяги оккупировали Северную Славию. В результате князь Буривой передал власть своему сыну Гостомыслу. И он сумел не только разгромить варягов, но и заключить с ними мир. Картинка получается совсем иной – в ИЛ словене вовсе не предстают анархистами, учинившими свару.