Скифские саги

— Спасибо, ты помог мне. — Ренелс повернулся к двери: — Стража!

— Что ты собираешься делать? — забеспокоился Скилл, наблюдая за появлением двух знакомых костоломов.

— Сейчас ты вернешься назад в тюрьму. Затем твою участь решит военный совет. Если он признает тебя виновным в умышленной передаче секретных сведений врагу, тебя повесят. Если стратеги решат, что ты сделал это непреднамеренно, проведешь остаток жизни в тюрьме.

«Ничего себе перспектива!» — мысленно охнул скиф.

— Еще пару слов, господин стратег! Я забыл упомянуть, что бежал из города через подземный ход.

Заявив это, Скилл выжидательно посмотрел на Ренелса. Судя по выражению лица, стратег не слишком поверил словам пленника.

— Не городи чушь! Я прекрасно знаю, что ты выехал из города вместе с Калгумом.

— Совершенно верно. Но это было утром. А ночью я покинул город по подземному ходу.

Брови Ренелса недоуменно поползли вверх.

— Ничего не понимаю.

— Опасаясь мести мыдников, я бежал из города той же ночью, а наутро был вынужден вернуться, чтобы забрать свои веши. — Скилл надеялся, что его версия звучит более-менее правдоподобно.

— Допустим… — Ренелс заинтересовался. — Но отгда ты узнал про этот ход?

— Откуда? — Скиф еще не успел придумать откуда. Но — выручай, смекалка! — О нем мне рассказал предатель Менандр.

— Но разве ты не убил его?

— Убил, но после того, как он показал мне этот ход.

— Что ж, возможно, ты не лжешь. Мне с самого начала было непонятно, как мыдники упустили тебя из своих рук. Где начинается этот ход и куда ведет?

Отец-стратег, похоже, был склонен поверить Скиллу, и у того забрезжила надежда на спасение.

— Вход в подземный тоннель находится в белом храме Аполлона. Он замаскирован гранитной плитой. Подземный ход ведет через весь город и выходит в лощину.

— Где эта лощина?

Скилл усмехнулся, обретая уверенность:

— Было темно. Кроме того, у меня имелся проводник, и я не испытывал особой нужды запоминать это место. Конечно, я помню кое-какие ориентиры. Вне всякого сомнения, доставь вы меня к стенам города, я без труда найду эту лощину.

Стратег испытующе взглянул на пленника:

— По-моему, скиф, ты просто хочешь бежать.

— Конечно хочу, — не стал отрицать Скилл. — Но подземный ход действительно существует.

Стратег снял со стены изящный малайский крис, провел пальцем по его волнистому лезвию.

— Ну что ж, я сыграю в предложенную тобой игру. Ставкой в ней будет твоя жизнь. Твоя жизнь…

Солнце играло. Оно прыгало с золоченых шишаков шлемов на острия копий, падало на нагрудные зерцала и с разбегу ударялось в шиты. Оно вносило струю грозного оживления в ряды воинов, мерно шагающих по дороге. Солнцу были неведомы превратности войны, оно обожало острую бронзу и медь, оно играло.

Стоя на вершине холма, Скилл наблюдал за тем, как золотисто-огненная змея, лязгающая металлом и ощетиненная остриями копий, вползает в лощину. Войско Золотого города выступило в поход. Три тысячи закованных в звонкую медь копейщиков, лучники и пращники, вооруженные двуручными мечами витязи и, наконец, закованные в непробиваемую броню всадники-катафракты — ударная сила войска.

Облаченная в металлическую перчатку рука Ренелса коснулась плеча Скилла.

— Вперед! — негромко приказал стратег, трогая лошадь с места.

Кавалькада всадников, среди которых, кроме Ренелса и Скилла, было восемь стратегов, а также вестовые и телохранители, спустилась с холма и, обгоняя мерно шагающую пехоту, устремилась к виднеющимся вдалеке башням Серебряного города.

Плохо обученная лошадь Скилла шла ломким наметом. Невольно подпрыгивая в седле, скиф косился в сторону скачущего неподалеку Ренелса. Еще три-четыре мили, и они будут у стен города. И тогда стратег потребует показать подземный ход. Как только он убедится, что ход существует лишь в воображении Скилла, то немедленно прикажет отрубить пленнику голову. Кочевник живо представил, как один из закованных в броню громил взмахивает мечом… Ах! И окровавленная голова летит в придорожную канаву.

Скиф нервно передернул поводья. Кандалы на его руках звякнули. Скакавший впереди всадник обернулся, ощерил здоровенные зубы и рванул за веревку, которая была опутана вокруг пояса Скилла, с такой силой, что пленник едва не вылетел из седла.

Обогнав колонну пеших воинов, всадники выскочили на равнину. Со стороны города появился машущий руками гонец. Через несколько мгновений он осадил коня перед Ренелсом и сдавленно выкрикнул:

— Наш отряд попал в засаду и был изрублен! Вражеское войско выстраивается для битвы!

— Болваны! — буркнул Ренелс в адрес дозорного и его погибших товарищей. Собрав вокруг себя стратегов, он начал отдавать приказания. Тем временем дозорный, чья кольчуга была напитана кровью от полученных в схватке ран, медленно сполз с коня на землю. Ни один человек из свиты Ренелса и не подумал прийти ему на помощь.

Повинуясь четким приказам отца-стратега, полки стали выстраиваться в боевую линию. Копейщики сомкнулись в стройную шестишеренговую фалангу, перед которой стала цепочка пращников и лучников. Две сотни конных витязей расположились на флангах, а отряд легковооруженных всадников ускакал к городу на разведку. Отборные части — катафрактов, закованных в стальные доспехи секироносцев и арбалетчиков — стратег оставил в резерве.

Ветер донес рев труб. Войско Бронзового города начало атаку. Ренелс наблюдал за перемещениями противника с помощью волшебного ока, изготовленного кудесниками Таия. Раз в десять лет с Востока приходил купеческий караван с редкими товарами — драгоценной посудой, жемчугом, тончайшими шелками. Иногда купцы привозили и волшебное око, преподнося его в дар могущественным владыкам Элама, Ассирии, Лидии, Мидии, а позднее Парсы. Именно в дар — купцы наотрез отказывались принять плату, сколь бы высокой она ни была, заявляя, что чудо нельзя купить ни за какие деньги. Именно такое волшебное око находилось сейчас в руках отца-стратега.

Грозный шум постепенно усиливался. К реву труб примешался мерный рокот бронзы — это воины-бронзовики били в такт шагам мечами по щитам.

— Сигнал!

Восемь облаченных в сиреневые плаши воинов приставили к губам трубы. Легкие мощно выдохнули воздух — у-у-у-а-а-у-у! В рядах копейщиков запели флейты, фаланга сделала первый шаг — содрогнулась земля — и направилась навстречу врагу.

Какое-то время был слышен лишь мерный топот да резкие всхлипы флейт, затем воздух взорвался от дикого крика и все потонуло в лязге оружия. Тысячи ног взрыли сухую землю, подняв тучу пыли, совершенно скрывшую поле боя.