Скитальцы Гора

— Но она не обслуживала вас! — заметил кто-то.

— Прислуживала ли Ты мне? — спросил я у рабыни.

— Да, Господин, — растерянно ответила она.

— А я отказался от твоего обслуживания? — утонил я.

— Нет, Господин, — признала Темиона.

— Это же Бортон! — снова предупредил меня сосед.

— Рад знакомству, — пожав плечами, бросил я, хотя и не могу сказать, что было до конца искренне с моей стороны.

— Ты кто такой? — довольно грубо осведомился Бортон.

— Рад знакомству, — заверил я его.

— Кто Ты? — повторил он свой вопрос.

— Хороший человек, — ответил я, — которому не нужны проблемы.

Бортон отшвырнул плеть в сторону и в его руке тут же появился меч, выхваченный из ножен.

Мужчины расступились.

— Ай-и-и! — воскликнул один из собравшихся, заметив обнажённый меч в моей руке. — Я не видел, как он его вытащил!

— Джентльмены, давайте обойдёмся без проблем! — попробовал урезонить нас Филеб.

— Постой-ка! — внезапно воскликнул Бортон. — Стой! Я знаю тебя! Я узнал тебя!

Я искоса мазнул взглядом влево от себя. Там стоял мужчина, замерший, как и все остальные здесь находившиеся. Мгновенно в голове мелькнула мысль, как можно его использовать.

— Это же он! Тот самый, который был тогда в «Кривом тарне»! — яростно закричал Бортон. — Это именно он украл у меня сумку с донесением! Это он так унизил меня! Он сбежал с моими деньгами, одеждой, снаряжением! Это он угнал моего тарна!

Честно говоря, я бы не стал так уж обвинять Бортона в его неприязни ко мне. В последний раз, когда я видел его, не считая этого вечера, я улетал верхом на его тарне, а он был голым, всё ещё мокрым после ванны, и сидел во дворе «Кривого тарна», прикованный цепью к слиновому кольцу. Было достаточно трудно скрутить его, учитывая его рост и силу, особенно после того, как он увидел меня на его тарне, что, очевидно, не могло не вызвать в нём дикой ярости. А ведь я ещё и помахал ему на прощанье его же курьерской сумкой. Впрочем, лично я подобных сильных чувств не испытывал, да и не в состоянии я был разобрать за свистом ветра и ударами крыльев тарна того, что он там завывал сидя на цепи и задрав голову вверх. Чтобы перехватить этого громилу, мчащегося в сторону тарновых ворот, полагаю, чтобы серьёзно поговорить со мной понадобились усилия нескольких служащих постоялого двора. А потом ему, оставшемуся без средств, пришлось сидеть голым на цепи, абсолютно беспомощным, до тех пор, пока его счета не были бы оплачены, либо он сам не отработал бы свой долг, скажем, как обычный раб. Кроме того, была велика вероятность, что его могли продать в рабство, если бы это смогло покрыть задолженность. Как я теперь узнал, он был выкуплен своими товарищами из отряда Артемидория и освобождён. Так что, ничего удивительного не было в ни его не слишком хорошем настроении, ни в обнажённом мече в руке.

— Это вор и шпион! — вскричал Бортон, и теперь на ногах оказались даже те, кто до сих пор больше внимания уделял паге и не слишком-то интересовался происходящим.

— Шпион! — послышались крики со всех сторон.

— Хватай его! — последовало за этим.

— Шпион! Шпион!

— Держи его!

Внезапно я потерял из виду Темиону, отлетевшую в сторону от сильного удара разъярившегося мужчины и упавшую среди остальных посетителей. Бортон, не разбирая дороги, рванулся ко мне. Не теряя времени, я схватил стоявшего слева от меня человека за одежду и швырнул его под ноги быстро приближавшегося наёмника и его напиравших товарищей. Бортон с отборной руганью полетел на землю лицом вперёд. Следом за ним, запнувшись за уже два растянувшихся тела, повалились остальные охотники на шпионов. Кулаком правой руки, сжатой на рукояти меча, я двинул человека, стоявшего с удивлённо раскрытым ртом справа от меня. Под костяшками пальцев почувствовал хруст костей и следом увидел вылетевшие изо рта наёмника зубы. Извини парень, но на сантименты времени у меня нет. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я тут же упал на четвереньки, предоставляя бросившимся на меня с двух сторон мужчинам, поймать друг друга. Быстрее на ноги, пока набегавшие трое или четверо косианцев, не задавили меня массой. Ускользнув от этих, я проломился сквозь группу посетителей, большинство из которых, как мне показалось, ещё толком не поняли, что происходит и кого следует ловить, да и не видели они меня в толпе и ночной тьме. Оставив за спиной матерящуюся кучу-малу и вырвавшись на оперативный простор, я нырком проскользнул под низкой жердью ограды и метнулся в спасительную темноту, держа направление в сторону берега Воска.

— Он побежал туда! — донёсся до меня запоздалый мужской крик.

Помимо яростных криков мужчин сзади слышались испуганные женские вопли. Похоже, кое-кто их рабынь, попав под горячую руку, получили кто оплеуху, а кто и пинок, или же оказались под ногами мечущихся в поисках меня солдат. Невольницам, беспомощным и соблазнительным, полуголым, одетым лишь в прозрачный шёлк и стальной ошейник, отчаянно не хочется оказаться среди сражающихся мужчин и звенящих клинков. В конце концов, их главное назначение в том, чтобы ублажать мужчин, и они отлично знают это, а не в том, чтобы быть препятствием на их пути.

— Он направляется к Воску! — крикнул тот же голос.

Правда, к тому времени, когда до меня долетел этот крик, я уже отвернул от реки и держал путь совсем в другую сторону. Я петлял среди палаток, установленных в округе заведения Филеба. Большинство из них в данный момент пустовало, за что, по-видимому, следовало поблагодарить звуки, долетавшие из загородки, а также быстро распространившиеся слухи о том, что всем известный своей щедростью парень — Бортон, организовал парад рабынь, и о том, что весьма соблазнительная женщина своим танцем демонстрировала своё рабство перед сильными мужчинами. Для невольницы вообще более чем уместно выразить своё рабство в танце. Это — один из тысяч путей, которыми она может это сделать.

Первое, что я сделал, оказавшись среди палаток, это убрал свой меч в ножны. Далее, я спокойно шёл, приостанавливаясь, когда замечал поблизости кого-либо из обитателей лагеря, чтобы оглянуться и осмотреться, делая вид, что озадачен шумом, долетавшим со стороны загородки.

— Что это там случилось? — поинтересовался у меня кто-то из темноты.

— Понятия не имею, — спокойно ответил я, и практически не солгал.

В конце концов, меня же там не было. Впрочем, судя по мелькавшим у реки фонарям, факелам, а то и просто горящим веткам, нетрудно было догадаться, что там несколько десятков мужчин, по колено в речном иле, занимались тем, что продираясь сквозь камыши, ищут меня, причём не выпуская мечей из рук. Незавидное занятие. В таком месте достаточно трудно найти человека даже при свете дня, не говоря уже ночной тьме. Задача не тривиальная, особенно если учесть, что искомого человека там нет.

— Пожалуй, стоит прогуляться туда, посмотреть, что там творится, — заметил мой собеседник.

— А Ты не мог бы вначале подсказать мне, как пройти к палатке Бортона, это курьер из отряда Артемидория? — поинтересовался я у готового скрыться в темноте косианца.

— Да без проблем, — отозвался тот, и объяснил мне, куда следует держать путь.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Я проводил взглядом движимого любопытством парня, направившегося вниз, в сторону загородки. По пути к нему присоединились ещё несколько других таких же, похоже, тоже заинтересовавшихся происходящим. Я бы не стал обвинять их в излишнем любопытстве, в конце концов, не так уж много интересного происходит в воинском лагере. Отсюда, с пригорка, легко можно было рассмотреть множество факелов мерцавших вдоль берега реки. Кстати, огни были и на воде. Там оказались и несколько небольших лодок, на носах которых, были установлены факелы. Подозреваю, что это были лодки, конфискованные у местных жителей и обычно используемые теми для ночной охоты на табуков и тарсков у водопоя.

Затем, я направился к той части лагеря, где отряд косианских наёмников Артемидория установил свои палатки и стойла для птиц. Это было как раз с южной стороны, то есть с того направления, с которого, предположительно, можно было бы ожидать появления главных сил Ара, а значит, его расположение было максимально удобно для вылета разведчиков и патрулей. Тарнсмэны могли улетать и возвращаться, по большей части, оставаясь невидимыми с остальной территории лагеря. Дело в том, что в этом случае у них не было необходимости пересекать воздушное пространство над основным лагерем, что, по вполне понятным причинам, обычно не приветствуется. Кроме того, тарновые стойла служили дополнительной защитой и своеобразным буфером между лагерем и южным направлением. Следует заметить, что довольно трудно, если не сказать опасно, пытаться пробраться мимо незнакомого тарна, в особенности ночью. Идя туда, я исходил из предположения, что палатки курьеров должны находиться около штабной палатки Артемидория. На мой взгляд, это было логично. То же самое касалось и стойл их тарнов.

Вскоре, я уже был около лагеря Артемидория. Посты охраны я миновал без проблем, там даже не оказалось часовых, и через считанные ины я был среди палаток.

— Эй, приятель, — окликнул я встреченного наёмника, — подскажи-ка мне, где находится палатка Бортона, курьера Артемидория?

Надо сказать, что я уже находился не просто в районе центра лагеря, а почти вплотную подошёл к штабной палатке самого Артемидория, находившейся на небольшом возвышении. О том, что это именно штаб отряда говорил штандарт, хорошо заметный даже издали. Предположительно, где-то здесь следовало искать и палатку Бортона.

— А какое у тебя к нему дело? — подозрительно осведомился наёмник.

— Ничего такого, что касалось бы тебя, — довольно грубо ответил я.

Рука мужчины метнулась вниз, его пальцы сомкнулись на эфесе меча, и там замерли. Он ошарашено уставился на мой клинок уже покинувший ножны.

— Как Ты успел? — поражённо спросил он.

— Посмотри-ка сюда, — предложил я, спокойно вложив меч обратно в ножны, и достав из моего кошеля пригоршню рабских бус, — разве они не прекрасна?

Мужчина при лунном свете присмотрелся к лежащим на моей ладони крупным около полухорта в диаметре, ярко раскрашенным, деревянным шарикам.