Скиталец. Часть 2

Неожиданно в памяти промелькнуло чужое воспоминание о том, как лекарь Я-Кто забрался на крышу, на которой замер синий дракон. Проскользнув под крылом, он запрыгнул ему на шею. Монстр попытался сдёрнуть наездника лапой, но мужчина ударил небольшой киркой по затылку между рогами и крылатый хищник, потеряв сознание, съехал по скату. Лекарь, продолжая сидеть на загривке, воткнул в рану длинный стилет с камнем на рукояти, после чего дракон превратился в человеческую женщину.

Получив подсказку, Жора попытался повторить действия лекаря, но без должной практики любые теоретические знания бесполезны. Фуджини трижды успела ударить его хвостом и дважды располосовала доспехи, прежде чем ему удалось осуществить задуманный приём. Однако, оказавшись на шее драконицы, он не знал, чем бы таким ударить по затылку, чтобы она потеряла сознание. Использовать заклинания смысла не имело, потому что её чешуя гасила любое проявление магии, а руки у него не настолько сильны, чтобы пробивать естественную броню прирожденных хищников. Жора вспомнил, как обучал Айминь пропускать энергию из источника через кинжал и подумал:

«Если усилить магией собственные мышцы, удар получится гораздо мощнее. Может, сумею её отключить? Надо пробовать».

Удерживаясь левой рукой за рог, Жора сконцентрировался и резко опустил основание ладони на затылок драконицы. Хищница рыкнула и потеряла сознание. Он призвал в руку длинный меч и поддев чешуйки, аккуратно воткнул остриё в кожу. Клинок вытянул из неё силу, и Фуджини снова обрела человеческое тело.

Глава 14

Жора постоял над поверженной супругой и медленно сел на землю. Перед глазами всё кружилось, и он осознал, что жутко устал. Но расслабляться рано, и он достал исцеляющий амулет, чтобы залечить рану на затылке Фуджини. Учитывая то, что артефакт лечил только порезы, ему предстояло долго ходить с ожогами. В памяти мелькнула информация о специализированных лечебных заклинаниях из курса магической академии, как раз для чародеев огненной стихии. Но для их применения ему придётся освежить воспоминания, то есть уединиться для очередной медитации.

Из домов начали выходить люди и с удивлением поглядывали на разрушения, оставленные разъярённой чешуйчатой красавицей. Заспанный Шико медленно приблизился к обнаженной матери и спросил, что произошло. Жора осознал, что ранним утром никто не видел их противостояния, поэтому отшутился: «У нас случилось слишком горячее примирение».

Вскоре появились Гуй-Мэй и Юнхуа. к ним приблизился один из стражников, стоявший в карауле и, указывая на Жору, что-то прошептал. Женщины подошли к обожженному рыцарю и Гуй-Мэй поинтересовалась:

— Это правда, что она обрела истинную форму?

— Всё-таки кто-то видел её преображение, — констатировал Жора.

— Ты совсем дурной в одиночку драться с драконом?

— Так получилось, — отмахнулся он.

— Как ты её победил?

Жора хотел рассказать, но неожиданно мелькнула мысль, что людям вовсе ненужно знать, каким способом он одолел супругу, поэтому ответил:

— Она просто разозлилась и выплеснула всю скопившуюся агрессию. Когда силы закончились, Фуджини снова стала прежней. Скажем так, её не стоит сердить, а то есть вероятность поджариться.

— Мама стала драконом? — воскликнул Шико. — Большим?

— Нет, но слишком эмоциональным, — усмехнулся Жора и описал то, как пытался выжить в этом коротком противостоянии. Постепенно сама Фуджини начала подавать признаки жизни и держась за голову, спросила:

— Где я? И почему на мне нет одежды?

— Юнхуа, надо накормить нашу хищницу, — заявила Гуй-Мэй. — Неси мясо!

Глава клана распорядилось поджарить большой кусок, но Жора рекомендовал сырую пищу, в крайнем случае, слегка обжарить, чтобы внутри осталась кровь. На него посмотрели, как на ненормального, но решили последовать совету. Вскоре все зрители с удивлением наблюдали за тем, как Фуджини, накинув на себя лёгкое платье-халат, разрывает баранью ногу острыми клыками и урчит от удовольствия. Шико подошёл к Жоре и спросил:

— Это нормально?

— Она обрела истинную форму, а драконы предпочитают свежатину. Неплохо бы сходить с ней на охоту, чтобы она сама убила и съела зверя.

— А у неё с головой всё будет нормально?

— Она станет раздражительной, но если её не сердить, проблем не возникнет, — ответил Жора, хотя сам слегка опасался за психику супруги, поэтому решил подстраховаться и сказал: — Учитывая то, что я стал главным раздражителем, попробуем свести наши встречи к минимуму.

— Хорошо, я постараюсь увести её подальше от тебя, — кивнул Шико и, взглянув на обожженное лицо Жоры, уточнил: — Ты так и останешься лысым?

— Надеюсь, нет. Мне придётся запереться на несколько дней для медитации. Если всё пройдет, как надо, может смогу вернуть волосы.

— Это да! — вставила замечание Гуй-Мэй, которая подошла со спины Жоры и слышала часть разговора. — Ты и раньше не блистал красотой, а сейчас форменный урод.

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся он. — Проследи за тем, чтобы она не сильно злилась, а то умаемся собирать трупы.

— А она точно нормальная? На людей не станет бросаться?

— Не должна, главное её не провоцировать. Фуджини всегда отличалась спокойствием и уравновешенностью, так что улыбкой и добрым словом можно добиться потрясающих результатов, — ответил Жора. — В общем, вы пока с ней возитесь, а мне надо излечить ожоги, а то кожу стянуло, рот сложно открывать.

Весь остаток дня он провёл в медитациях и попытке вспомнить лечебные чары из курса магической академии. В конечном итоге Жора применил другое, не менее эффективное заклинание. Разумеется, волосы и борода не отросли, но он и не стремился быстро восстановить растительность на лице, ему хотелось убедиться, что на коже не останется шрамов. Специально для местных жителей он повязал бинты на голову, чтобы все видели его раны. Забегающие к нему женщины с сочувствием поглядывали на Повелителя огня, втихомолку посмеиваясь над обожженным мужчиной. Стоящие на страже у его дверей Сю и Ля шептались об успехах Фуджини, мол, она ходила на охоту и целиком сожрала какого-то духовного зверя.

Пять дней Жора изображал больного человека, а на шестой случились неприятности в лице незваных гостей. В полдень во дворе приземлились три светловолосые фигуры: седобородый гигант с секирой, огромный атлет с двумя клинками и высокая дева с мечом и круглым щитом. Все облачены в чешуйчатые доспехи белого цвета. Старший из них пророкотал:

— Костонтис! Выходи! Мы почти декаду ждали тебя у выезда из княжества, но теперь знаем, что ты здесь!

Учитывая то, что мужчина говорил на языке мира Парадиз, Жора понял, что по его душу пожаловали аватары каких-то богов. Навстречу гостям вышел Шэн, так как Шико и Фуджини в сопровождении команды Чженя вновь ушли на охоту. Принц поинтересовался, кто они такие и что забыли в поместье. Атлет хотел от него отмахнуться, как от надоедливой мухи и собирался зарубить, но гигант запретил причинять вред окружающим. Седобородый объяснил, что гостей интересует Повелитель огня и, если он не выйдет на разговор, все обитатели поместья превратятся в ледяные статуи.

Жора подошёл к столу, где лежали доспехи из чешуи дракона. После встречи с когтями Фуджини их пришлось ремонтировать, но зато сейчас они сидели на его торсе, как влитые. Облачившись, он вышел в коридор и увидел спешащую к его комнате Гуй-Мэй. Заметив Жору, она воскликнула:

— Ты знаешь, кто пришёл?

— Понятия не имею, какие-то отморозки, — пошутил он.

— Тебе смешно? Это Змиси-Дириния — глава школы Холода и его ученики Борити-Дулания и Хэйлани-Ирития. После того, как они разгуляются, здесь замерзнет всё, включая скалы, — воскликнула она. — Мне нельзя с ним встречаться, потому что он, в человеческом понимании, мой дядя.

— Кто? Этот гигант?

— Да. Он узнает меня в любом обличии, — сказала Гуй-Мэй. — Он и на Шэна смотрит с подозрением.

— Я и не знал, что на Парадизе ценятся родственные узы. И чего же ты от меня хочешь?

— Отвлеки его от принца, а то он начнёт спрашивать о родителях и Шэн точно всё выболтает. Сделай что-нибудь.

— Например, что?

— Ну не знаю, брось ему вызов и умри с достоинством, — предложила она.

— Заманчиво, но я, пожалуй, воздержусь от столь радикальных мер, — с усмешкой сказал Жора и достал четыре свитка с контрактами телохранителей, которые он получил на плите портала. — Пошли, пообщаемся с дядюшкой…