Скиталец. От монстра к человеку 2

— А вот к чему: ты когда-нибудь пытался заговорить с этими сератарами и объяснить им, как нехорошо они поступают, нападая на мирных и не сделавших никому ничего плохого двукрылых? А оказавшись на этой планете, спорил когда-нибудь с лесными волками и медведями, задирающими заплутавших в лесах людей? Нет? А почему? Потому что им непонятен твой язык? Или, может, потому, что как ни старайся, ты не объяснишь им ценность жизни иного вида, в котором они видят не более чем источник пищи? Как скотина на ферме не объяснит мяснику, что тоже хочет жить. Я могу примерно представить те негативные эмоции, что вы сейчас испытываете. Но разделить их с вами, уж простите, у меня не получится.

— Иной вид, говоришь, — проговорил Нерел скорее задумчиво, нежели гневно. — Вот кем ты нас видишь. А что насчёт твоего собственного вида?

— Моего собственного? Хм… Боюсь, у меня его попросту нет. Ты ведь уже должен был догадаться о сути моих способностей. Я представляю собой этакую солянку из разных видов, и не имею собственного начала.

— Всё имеет начало! — мгновенно парировал картарианец. — И ты в том числе.

— Может быть. Но то дела давно минувших дней, едва ли имеющие значение в данный момент времени. Но мы, кажется, отклонились от изначальной линии разговора.

— Верно. Мы остановились на том, что я хотел услышать твои истинные намерения. Что ты собираешься делать с этим миром?

— Мне нет дела ни до этой, ни до любой другой планеты. И теперь, зная, что здесь обитает разумный и весьма изобретательный вид, я постараюсь не разнести её, как вашу. Куда более правильным вопросом будет: что я собираюсь делать с собой. Но тут тебе уже известен ответ. Мне нужна сила ради силы. Говоря это, я не врал и ничего не утаивал.

— Что за безумный мотив? — вдруг включилась в разговор молчавшая до этого Мазори. — К чему жаждать силы, если даже не знаешь, куда её направить?

— Как минимум для того, чтобы выжить при столкновении с опасным врагом. И ты должна прекрасно меня понимать. Я был на волоске, сражаясь с той троицей в подворотне. В торговом центре я ни за что бы не выжил, не обладай я пло… регенерацией, мышцами крагсов и усиленным тнир-блейдом. Не говоря уже о том, какое бессчётное число раз я мог погибнуть на этой войне, будь я обычным человеком. А вот тебе ещё пища для размышлений: если бы пятеро хорошо знакомых тебе воителей с тем же фанатизмом стремились к обретению силы, быть может, они сумели бы отбиться от одного чудовища и не допустить истребления вашей расы.

На последних словах самка едва не бросилась на меня с кулаками. А вот стоявший рядом Нерел, напротив, опустил взгляд, словно пристыжённый правотой моих слов. А затем, обдумав услышанное, Мазори выдала следующее:

— Сражаться, выживать, отбиваться. Если я ничего не прослушала, в твоих речах ни разу не прозвучало слово «защищать». Скажи, Керос, ты хоть раз сражался ради других? Даже вспоминая тот случай в подворотне, я уже начинаю сомневаться, что в тот момент тобой двигало именно желание заступиться за незнакомую девушку. А что ты стремился уберечь в торговом центре: близких людей, нуждающихся в твоей защите, или полезных союзников, которых тебе невыгодно было терять?

Чего скрывать, вопрос и правда поставил меня в тупик.

— Не молчи же. Можешь размышлять вслух. Неприятно признавать, но мы друг другу не чужие.

— Как уже было сказано, если у меня и был родственный вид, я не встречал его представителей уже очень долгое время. Десятки, а может и сотню лет. Проще говоря, у меня не было союзников, и даже пожелай я кого-то защитить, тут же встал бы вопрос: кого?

Мазори вдруг округлила глаза. Я сказал что-то не то? И неверящим тоном произнесла:

— Сотню… лет?

Но спешно взяла себя в руки и продолжила допрос:

— Ну а в те далёкие времена, когда ты жил вместе с сородичами. У тебя ведь была семья, друзья. Что насчёт них?

— Думаешь, легко вытащить из памяти столь давние события? Может, я и хотел кого-то защитить, но как это сделать, не обладая силой? Вот вы, двукрылые, что делали в случае опасности: заступались друг за друга или ждали, пока за вас всё сделают эти ваши рыцари и превознесённые, у которых крылышек побольше? Только вот у моего вида не было ни тех, ни других. Ждать защиты было неоткуда, и, сталкиваясь с превосходящим по силе врагом, оставалось лишь надеяться на его милость.

— Ну а что теперь? Ты обрёл столь горячо любимую тобой силу, пусть и не настолько ужасающую, как прежде. И оказался в теле, имеющем, как ты его назвал, родственный вид. По крайней мере, пока ты ещё не исказил это тело до неузнаваемости. И даже обрёл если не друзей и любимых, то как минимум союзников. Им можно рассчитывать на твою защиту и поддержку, или лучше даже не помышлять о подобных глупостях?

— Допустим, мы определились с вопросом, кого защищать. Осталось выяснить, от чего. И я по-прежнему жду, когда Нерел поведает мне что-то очень интересное.

— Тут всё предельно просто, — сказал картарианец. — Защищать Наорин мы будем от таких, как ты.

— Хо, а есть и другие мне подобные? И если ты имеешь в виду мой прежний уровень, то шансы против них у нас будут примерно нулевые.

— Я не конкретно о твоей силе, а обо всех тварях Войдаса в целом. Но судя по тому, что я видел, ты совсем не против убивать себе подобных.

— Эээ… Постой, ты что-то путаешь. Я, как бы, не совсем тварь из Войдаса.

Нерел вопросительно поднял бровь.

— Признаю, я провёл в том мире больше времени, чем где-либо ещё, но на свет я появился вовсе не там.

— А где же?

— Не слишком ли ты много задаёшь вопросов? Ты знаешь явно побольше моего, а информация о моей первой жизни нам сейчас никак не поможет. Рассказывай уже, что творится с Войдасом, и какое отношение ко всему этому имеют картарианцы.

— Мой народ…

— Давай только без этих пышных историй о величии и благородстве вашей крылатой расы, мне это не интересно. К делу. Войдас.

Вздохнув и покачав головой, Нерел начал рассказ.

Последние несколько столетий картарианцы жили в спокойствии и не знали войн. Враждебные существа, не пожелавшие мирно сосуществовать с крылатым народом и понимающие лишь язык меча, были давно истреблены либо изгнаны в далёкие и бесплодные земли.

Слабейшие (по боевой мощи, но никак не по важности) представители небесного народа звались двукрылыми и представляли собой подавляющее большинство данной расы. Их покой оберегали четырёхкрылые заступники, а над всеми ними властвовали пятеро шестикрылых превознесённых: Айханет, Деанария, Алмур, Ниорана и Зегрис.