Скитание некроманта
Шрифт:
На глазах у изумленной горстки бойцов, собравшихся у бывшего штаба дорого продать свои жизни, немецкие танки не только прекратили огонь, но и стали медленно пятиться назад.
– Юра, как там?
– тихо спросил комбат, на корточках снаряжая пулеметный диск.
– Опять прут?!
– Алексеич, дорогой, танки уходят!
– повернувшись, радостно заорал капитан.
– Уходят, уходят.
Роняя на земля почти заполненный диск, комбат вскакивает на ноги.
– Это что же, братцы, выстояли?!
– недоуменно произнес он, обращаясь то на одного,
– Выстояли, что ли?
Глава двенадцатая
Из стенограммы заседания штаба 501 отдельного батальона тяжелых танков: ... августа в районе деревни Сандомировка отмечено ожесточенное сопротивление противника. В ходе прорыва оборонительных укреплений было уничтожено до двух батальонов пехоты... Не смотря на донесения разведки, танки батальона были встречены огнем замаскированной артиллерийской батареи...
– Сестричка, вон там, на пригорочке посмотри!
– сквозь ватную пелену с трудом пробивались слова.
– Стонал вроде там кто-то.
Молоденькая медсестра, крепко вцепившись в большую сумку, с трудом взбиралась наверх. Изящные сапожки глубоко проваливались в рыхлой земле, поэтому время от времени ей приходилось помогать себе руками.
– А-а-а, - раздался еле слышный стон.
– А!
Стонавший солдат был практически не виден. Из под земли выглядывало бледное без единой кровинки лицо.
– Держись солдатик, держись, - шептала девушка, осторожно откапывая красноармейца.
– Сейчас, мы тебя вытащим. Заштопаем, настоящим красавцев будешь!
– Я же и так красавец, сестричка, - попытался улыбнуться солдат, тут же скривившись от пронзившей тело боли.
– А-а-а.
– Терпи! Терпи!
– продолжала она его заговаривать, быстро откидывая землю.
– Вот и ножки показались. Еще чуть-чуть потерпи. Вон санитары идут!
Однако, к раненому, опередив санитаров, подполз сам комбат.
– Как тут наш герой, Анечка?
– весело спросил он, принявшись помогать в раскопках.
– Жив что-ли? Ну, Петро, ты орел! Такую зверюгу гранатой. Герой!
Аня на мгновение остановилась и с восхищением посмотрела на раненного.
– Товарищ подполковник, так это он его взорвал?!
– удивилась она.
– Но товарищ подполковник. Николай Алексеевич.
Медсестра мягко коснулась плеча комбата, взглядом показывая вниз. Из под тела раненного выглядывала рука, крепко сжимавшая противотанковую гранату. Комбат удивленно поморщился...
– Так, - обращаясь к санитарам, распорядился он.
– Кладите его на носилки и бегом в к доктору. Потом с ним поговорим.
Два пожилых солдата уложили раненного и пригибаясь понеслись в тыл.
– Аня!
– заглядывая в глаза медсестре, начал комбат.
– Пока не разберемся, для всех он герой! Хотя подожди-ка, кажись там еще один наш лежит. Вон, смотри!
Около огромной воронки скрючившись лежал полуобнаженный человек. Первым до него добрался комбат и быстро оглядев,
радостно воскликнул.– Ба, да это же наш бегунок! Ань, я же его знаю! Вчера только у особиста отбил. Надо же выжил! Не думал, не думал...
Бросив взгляд на воронку, комбат вспотел. Профессионально отмечая глубину, диаметр, он недоуменно гадал, что же могло быть причиной такого:
– Танковый боеприпас что-ли рванул? Вон края даже оплавились. Чертовщина какая-то!
Примерно через полчаса Килиана уже осматривал доктор. Четкие уверенные движения, равнодушный взгляд, спокойный голос, словом, врач выполнял доведенные до автоматизма движения.
– Посмотрим, посмотрим, - бубнил он, снимая опаленные лохмотья.
– Так, ранений нет, переломов тоже вроде не видно. Странно. А, где же ожоги? Вот, дурьи бошки! Вы, кого мне сюда притащили? Он же здоров, совершенно здоров! Забирайте отсюда!
– Но, Константин Николаевич!
– всплеснула, стоявшая рядом Аня.
– Как же так?! Он же. Вот только же притащили! Он же без сознания лежит!
– Анечка, - подняв усталые глаза, проговорил врач.
– Анечка, ваш подопечный совершенно цел. Он практически здоров! Спит, просто! Отлежится, и опять на передовую. Не переживайте... Так, вы (подозвал он санитаров), тащите его в угол. Я пока вздремну чуток.
Двое перемотанных с головы до ног бойцов с кряхтением перетащили спящего Килиана на кровать, где тот сразу же попал в заботливые руки медсестры.
Аня присела на край кровати и "мышкой застыла". Ей нравилось, вот так, смотреть на спящих раненных. Ворочаясь и что-то бормоча, они напоминали ей то далекое время когда, она, еще совсем маленькая девчонка, точно также смотрела, как спит ее маленький братик. Он совершенно также причмокивал губами, ворочался, заворачиваясь в драповое одеяло с головой...
Вдруг раненный застонал. Лицо скривила гримаса боли, а сквозь стиснутые зубы вновь раздался стон.
– Ты что, родненький?
– зашептала Аня, боясь разбудить остальных.
– Спи, спи...
С нежностью глядя на Килиана, она осторожно стерла пот с его лба.
– Киль сайто метон! Нит! Нит!
– вслед за стоном, побледневшие губы выдали оборванную порцию незнакомой речи.
– Лагай-та, мирити. Нит!
Девушка вздрогнула и резко обернулась, не слышал ли кто-нибудь этих слов. Однако все спали!
– Кирюша!
– шептала она, низко наклонившись.
– Молчи! Не надо. Молчи, лучше!
Он продолжал метаться по кровати, время от времени что-то яростно бормоча.
– Нет! Нет, я не виновен!
– вновь услышала Аня.
– Не виновен! Учитель, но как же так? Почему? Они же неправы!
Девушка навалилась на него всем телом, стараясь удержать рванувшегося было Килиана.
– Стойте! Стойте!
– продолжали сыпаться слова.
– Так же нельзя! Это люди! Люди!
Последние слова Килиан практически выкрикнул, разбудив остальных обитателей палатки. В угол подошел потиравшие воспаленные глаза врач, следом подтянулись обеспокоенные санитары.