Сколь это по-немецки

Могло ли это быть как-то по-другому?

Когда он проходил мимо дома Бэров, ему было видно, как фрау Бэр диктует что-то секретарше.

Чайки, ракушки, прибитый к берегу лес, обуглившиеся поленья разведенного кем-то на берегу костра. Дюны.

Несколько пловцов. Мужчина в маске и с ластами отходит от кромки моря. Отпечатки ног. Крохотные крабы. В море суда.

На обратном пути, увидев, что на террасе у Бэров осталась одна Рената, он подошел к ней. Он заметил, что она работает над списком. Все работаем? Они что, совсем не дают вам отдохнуть?

Дают, конечно.

Когда?

Когда я захочу.

Значит, вы не часто хотите.

Когда хочу, тогда и отдыхаю.

И можете взять выходной?

Когда захочу.

Он собирался уходить, чувствуя, что ему тут не рады, когда она сказала: Вы, по-моему, недавно встречались с моим братом.

Йонке? Уж не хозяином ли книжного магазина?

Она улыбнулась. Да.

Прекрасный магазин. А как получилось, что вы об этом узнали?

А, из недавнего письма.

Как он поживает?

Нормально. Вроде бы собирается жениться.

А, да. На Анне Хеллер. Ну хорошо, я пошел.

Увидимся вечером, сказала она.

Он остановился. Он забыл, что они опять ужинают у Бэров. Дитрих вернулся?

Она проницательно взглянула на него. Нет. Он, похоже, нашел на материке себе даму.

Так почему же он не привез ее сюда?

Как раз об этом мы его и спрашивали.

Почему он спросил: И далеко она?

Что?

Его подруга.

Она рассмеялась. Не очень. По-моему, она живет в Генцлихе.

На побережье?

Да.

А, луга, коровы, старые фермы, ветряные мельницы… То и дело скопления небольших домов…

Вы там бывали?

Нет. Но я уверен, что все именно так и выглядит.

Может быть, вам стоило бы на это взглянуть.

То есть удостовериться, что там и в самом деле есть коровы, поля и ветряные мельницы.

Ну, для Дитриха там, похоже, есть и еще кое-что.

Наверняка. Так ее и вижу. Учительница или библиотекарь. Воинствующе независимая, но переменчивая. Правильно?

Может быть. Он не рассказывал.

Скрытничал?

Ренату Йонке это, похоже, позабавило. Скрытничал? Беседа начинала ей нравиться. Едва ли. Это кто-то, кого он знал в Вюртенбурге. Бывшая студентка Брумхольда. И затем, вдруг вспомнив: Вы же из Вюртенбурга. Вы можете ее знать.

Могу, но не знаю ее имени.

Он его не называл. По крайней мере в моем присутствии. Она бросила на Ульриха проницательный взгляд, словно вдруг сообразив, что его вопросы не обязательно столь безобидны и шутливы, как казалось на первый взгляд.

Случайно, не Дафна? спросил он. Я знаю некую Дафну, которая переехала куда-то сюда.

Она уставилась на лежавший перед нею список имен. Вам придется спросить у него самому.

Вы когда-нибудь были в Брумхольдштейне?

Но она не была расположена продолжать беседу.

Где находится Генцлих? спросил у Гизелы Ульрих. Он провел здесь не то восемь, не то девять дней — он сбился со счета.

Это где-то рядом.

К северу, к югу?

Знаешь, тебе лучше не лезть на солнце, сказала она. Ты страшно обгорел.

Хорошо. Но где же все-таки Генцлих?

Это не туда ли отправился за какой-то женщиной этот, как его…

Дитрих Мертц.

Да.

Где это?

Не знаю. Спроси у Эгона. И затем, скорее заинтригованная, нежели удивленная, она спросила: Ты же не собираешься туда за ним?

За Дитрихом? Конечно, нет.

Эгон был более краток. Жители Генцлиха не переносят курортников. Бросают в них камни, когда те проезжают через город. Лучше туда не соваться. Отправляясь туда, ты сам должен будешь позаботиться о своей жизни.

Ей-богу, я вовсе туда не собираюсь, сказал слегка раздраженный Ульрих. Я просто хочу знать, где это.

Знаешь, проговорил Эгон, кладя руку на плечо Ульриху, если бы твой брат не был таким полным дерьмом, я бы позвал сюда и его.

Он мог бы и не приехать, напомнила Эгону Гизела.

Наш архитектор, с иронией сказал Эгон, нас бы не подвел.

Мы собираемся продавать дом, сообщила Гизела. Эгон хочет быть поближе к своему офису…

Так не хочется избавляться от него, когда он стал нашей визитной карточкой. При этих его словах Гизела услужливо приняла позу, в которой была запечатлена на обложке «Тrеие», нагнувшись, словно для того, чтобы взять на поводок собаку.

А где Дюма?

Ох, это было ужасно. Он загрыз таксу и, поверишь ли, ее сожрал. Таксу по кличке Шопен… собаку наших соседей. Просто чтобы остаться с ними в нормальных отношениях, нам пришлось от него избавиться.

Но насколько по-другому могло бы все быть?

Когда ты будешь уезжать, мы дадим в твою честь прощальный обед, сказал Эгон.

На пляже, перед маленькой группкой людей, включавшей в себя фрау Бэр и ее секретаршу Ренату Йонке, стоял на голове Дитрих Мертц.

Хотел бы я, чтобы он сделал это на глубине в полметра, сказал Эгон.

Дитрих начал покачиваться и, теряя равновесие, вскочил на ноги.

Нестройные аплодисменты. Крик Эгона: Encore. Но, завидев, что Дитрих направляется к ним, он удалился.

На материке я столкнулся с одной вашей поклонницей, объявил вместо приветствия Дитрих.

Ульрих продолжал выжидающе на него смотреть.

Она читала все ваши книги.

И хочет со мной встретиться?

Этот вопрос не обсуждался.

Ну да, это слишком красиво, чтобы быть правдой. Я ее знаю?

Преувеличенная сосредоточенность на лице Дитриха. Мне кажется, она могла знать вашу жену.

Так.

Я давным-давно ее не видел. Не помню, как ее зовут. Серьезное лицо. Среднего роста.

Так, подбодрил Ульрих.

Может быть, учительница…

Из Вюртенбурга?

Да, скорее всего из Вюртенбурга. Мне кажется, она училась там в университете.

На юридическом?

Нет.

Случайно, не на философском?