Сколько горя нужно для счастья?
Шрифт:
Гулливер испытывает успех, мальчик повзрослел и сейчас Ливия прыгает на нём, Ярослав частенько убегает с Емельяной в лес, Эдуард как-то иначе стал смотреть на Степаниду… Да и остальных мужчин сестры давно разобрали. Теперь понятно, почему все ходят довольные как кошки.
Похоже я слишком мягок, раз они умудряются работать в две смены.
Даже не знаю, завидно ли мне… но я ненарочно вспоминаю те ночи с Лалиндой… Тогда я мог есть счастье ложками.
Мужчина и женщина, самые удивительные создания, думаю бог сам ахуел с того результата, который у него получился. Никто не знает, что будет если соединить эти два элемента, очень активные
Тошно и тоскливо… Я хотел было уже угасить их либидо помешательством, но понял, что я не настолько жесток, я могу убить и съесть человека за то, что он имел наглость моргнуть при взгляде со мной, но поступить так нечестно не могу… пусть хоть как то себя развлекают, потому что их дальнейшая жизнь будет бедна на радостные события.
Мару в этот момент думала о другом.
Я знаю, что такое секс и даже видела, как это происходит на деле, весь прошлый мир был помешан на нём. Люди позабыли любовь, страсть, обесценили семью и друг друга, они подменили понятия и считали, что пьяная ебля малолеток на грязных квартирах, и последующее лечение от венерических заболеваний и есть то самое светлое о чём так много писали поэты.
У него секса не было… и чуть углубившись в его чувства я поняла, что он особо никогда его и не желал… Я люблю его, но секс мне пока непонятен… Я хочу, чтобы он обнимал меня, зарывался пальцами в волосы, целовал, шептал на ухо какие-нибудь приятности… это уже можно назвать частью секса или еще нет?
Мне страшно представить, а что, если у нас это будет как у всех остальных? Неужели стоит им заняться и все светлые чувства уйдут на жертвенный алтарь похоти… Завтра спрошу у сестер что они чувствуют…
* * *
После нашей прогулки в городе начались волнения. Люди охамели и стали вырезать стражников по одному, навещать их семьи, устраивать пожары в более дорогих кварталах, зарождать в людях неправильные настроения.
Начались локальные стычки, бандитские притоны зачищали люди в доспехах, происходит взаимная резня.
Одним словом, в городе неспокойно…
— Все идёт так, как желает наш господин. Он доволен тобой. Напротив двух братьев Серафима и Севастьяна, сидел главный атаман, который успел протрезветь и набраться смелости встретится с доверенными людьми самого ЕГО.
— Я р-рад, служить нашему господину, но простите мою наглость, я должен доложить о проблемах… Стража более обучена и потери среди моих людей возрастают, многие спрашивают — зачем мы это начали и почему я отдаю такие команды… Боюсь если так пойдет и дальше, меня попробуют сместить. Пока он проговаривал это, он успел выпотеть полтора литра пота.
— Господин предвидел это, мы поможем вашей организации. Скоро придут наши люди, и мы устроим рейд по особо охраняемым районам, это выбит из колеи стражу на несколько месяцев.
— Замечательно! А сколько их будет?
— Включая нас, четыре человека.
Его лицо выражало изумление… четыре… если бы он, этот монстр пришел лично, я бы не удивился, потому что он с той девушкой за пару минут вырезали сорок его бойцов… Но эти люди точно, настолько опасны как этот монстр?
— Вы не думали, что господин может растрачивать своё время попусту и будет лично принимать участие в подобных пустяках?
— Нет, что вы, я понимаю у такого… Тут он немножко замялся и ему не хватило смелости назвать его человеком. — У такого… Занятого господина, есть дела поважнее…
— В таком случае, приступим.
Серафим помнил свою родину. На этих узких улочках, он чувствовал себя как рыбка в воде или точнее, как килька в томате. Всю жизнь он плавал на ближних берегах, где-то посреди ила или в камышовых зарослях.
Он с братом давно смирились что карьеры им не построить, максимум, они могут из шестерок перерасти в семерку. Они и не думали, что после похищения когда-нибудь вернуться сюда, что, будут вальяжно, закинув ноги на стол бывшему начальнику, с которым раньше и не удостаивались чести встретиться, диктовать условия.
Теперь у меня один начальник и один бог. Я понимаю, почему Викентий первый стал называть командира господином. Я Серафим буду богобоязлив, боголюбив и слово моего бога будет последним аргументом. Мы с братом блюдем все его заповеди…
— Нужно почитать отца своего… Севастьян со мной солидарен…
— Да ты прав. Нужно трудиться. Нам даны превосходные возможности, мы не такие сильные как Герасим, но тоже кое чему научились, в отличии от большинства, мы с детства прогрызали себе право на жизнь.
Глава 21
От лица Серафима.
Знакомые появляются и исчезают, а лучшие друзья и боевые товарищи — это навсегда. Потому что даже когда ты идешь в пропасть, на самое дно, они помогут тебе осознать, что ты идешь туда не один.
К счастью, моими друзьями стали те, про кого при первой встрече я подумал: «что это за недоумки!?»
Гулливер с Дормидонтом пришли на подмогу, я встретил их вопросом — Готовы?
Гулливер ответил — Конечно, аж руки чешутся.
— Хех, недаром тебе их отрубали. Пошутил Севастьян.
— Нарываешься!?
— Не распыляйся Гулливер, настоящие друзья всегда будут с тобой, когда ты не прав. Когда прав, с тобой будут уже всякие приспособленцы. Ответил я.
— Верно, ты никогда не бываешь прав, но мы продолжаем любить тебя. Поддержал меня Дормидонт.
— Да вы охренели! Ладно, как вернемся в лагерь, вызову вас на поединок. Мне нравится этот юноша, напоминает моё детское озорство.
Раньше мы с братом были одни против целого мира, а теперь у нас есть свой отряд, семья и отец. Мы доверяем друг другу спину в бою и моем друг другу спины пока купаемся, мы чувствуем друга своею спиной… а когда у одного из нас сломала челюсть, другие жуют для него пищу…
Тааак! Стоп! Нужно будет переосмыслить наш совместный досуг… или поскорее найти себе женщину, а то что-то нехорошие мысли в голову лезут…
— Такс, ладно, шутки в сторону. Перейдем к делу. Серафим был серьезен, это его первое персональное задание от господина, и он хотел выполнить его бля стяще.