Сколько стоит корона

Дойл скрипнул зубами от досады на собственную слепоту. Все в ней выдавало ведьму -- и эти медные волосы, и слишком изящные движения, и невозможная (наверняка магическая!) привлекательность при общей неправильности черт, и даже этот прибор в руке!

Он снова посмотрел на нее и задумался о том, как поступить. Схватить сразу -- опасно. Даже под пытками нельзя будет выяснить, верны ли его предположения, и, если она сознается в преступлениях и колдовстве, он не сможет быть точно уверен в правдивости ее слов. Ждать, пока она проявит себя? Но это значит подвергнуть короля опасности. С другой стороны, желай она просто убить короля, она бы уже использовала магию, и Дойл ничего не успел бы сделать, разве что закрыть брата своим телом. Но она не напала, значит, будет чего-то ждать. Ночи? Едва ли: ночная охрана лучше дневной. Если допустить, что ей нужно не убить, а околдовать короля, то она будет искать с ним встреч. Нужно будет следить за каждым ее шагом, не выпускать из виду и успеть схватить после того, как она проявит свои магические способности и до того, как король окажется в ее власти.

Дойл отвел взгляд от ведьмы и отставил подальше кубок с вином -- ему понадобится трезвая голова: достаточно того, что его пьянит подозреваемая.

Глава 3

Окончания празднований в замке Дойл не застал -- неприятные новости с северной границы вынудили его оставить наблюдение за колдуньей своим людям. Угроза с ее стороны была пока только предполагаемой, а бунтовщиков с севера нужно было осадить, причем максимально жестко.

– - Этого следовало ожидать, -- произнес Эйрих, когда Дойл сообщил ему о вспышках бунта.
– - Они поверили в то, что мы расслабились - и нанесли удар.

– - Им не придется долго радоваться своей предусмотрительности, -- ответил Дойл.
– - Я сам возглавлю отряды. Не стоит давать людям повод думать, будто кучка взбесившихся лордов может заставить короля изменить свои планы.

Эйрих нахмурился и потер лицо.

– - Ты считаешь, это разумно? Продолжать праздник?

– - Это необходимо, -- сказал Дойл.
– - Ты -- король и абсолютный властелин своих земель. Ты не боишься жалких лордов, забывших свой долг.

Эйрих слегка улыбнулся:

– - Как обычно, считаешь на два шага вперед?

Дойл согласно кивнул, поднялся со своего места и произнес:

– - Не думаю, что мое отсутствие на пиру сильно расстроит милордов. Скорее уж они устроят отдельный праздник в честь моего отъезда.

– - Ты преувеличиваешь. Они уважают тебя, хотя, будь твой характер немного мягче, им было бы легче это показывать.

Дойл усмехнулся -- во что он не верил, так это в добрые чувства милордов: он был им хуже кости в горле. Но королю об этом говорить не стал: во-первых, это ничего бы не изменило, а во-вторых, тот и так был хорошо осведомлен.

– - Я оставлю Рика и его людей в замке, -- сказал он, меняя тему.
– - И настоятельно прошу временно заменить хотя бы половину своих телохранителей теми, кого он выберет.

Эйрих поморщился, что неудивительно -- Рика он не слишком любил, но согласился со словами:

– - Только ради тебя.

Рик, святейший отец Рикон, производил впечатление мученика, по странному стечению обстоятельств заброшенного в логово разврата -- королевский замок. Вечно облаченный в темно-серую сутану из грубой ткани, с покрытой широким капюшоном, скрывающим половину лица, головой, он подкупал новых знакомых кротким взглядом, тихим голосом и искренней верой во Всевышнего. Его искренние речи даже еретиков заставляли сомневаться в своих ложных учениях, верующие же нередко приходили в священный трепет и падали на колени, повинуясь его словам.

Однако своим поприщем отец Рикон выбрал не службу в монастыре и не обращение язычников, а политику. Будучи старше Дойла на десять, а может, и на пятнадцать лет, он покорно принимал роль его тени, и, как настоящая тень, всюду следовал за хозяином, мало говорил и был практически незаметен. По крайней мере, до тех пор, пока Дойлу не требовались его таланты. Он долго отсутствовал -- по приказу Дойла занимался проверкой постов на юге, но теперь вернулся. Ему можно было доверить безопасность короля.

Эйрих не любил Рика - возможно, опасался его обманчивого благочестия, возможно, не верил речам. Но Рикон в свое время сделал слишком много и для самого Эйриха, и для его отца - он был полезен.

– - Спасибо, -- сказал Дойл.
– - Тогда я смогу быть спокоен. Итак, брат, можешь пожелать мне удачи.

– - Удачи. Всевышний с тобой, -- произнес Эйрих, и Дойл, обозначив поклон, покинул его комнату. В коридоре его уже поджидал Рик, все также завернутый почти целиком в свою сутану и сливающийся с серым камнем стен.

– - Милорд сейчас свободны?
– - прошелестел он.

Дойл кивнул и заковылял в сторону своих покоев. Он хорошо знал систему прослушивающих отверстий во всех гостиных и приемных залах, поэтому старался в них не вести разговоры, не предназначенные для чужих ушей.

Шуганув слугу, чтобы не подслушивал, Дойл расположился на стуле с широкой спинкой и жестом показал, что готов слушать. Рик откинул капюшон и тоже сел. Его лицо обычно мало кто мог разглядеть, и на то были определенные причины: у него было слишком худое, как будто изможденное лицо с глубоко проваленными в глазницах глазами и почти бескровными узкими губами. Но прятаться от Дойла ему не было нужды.

– - За юг вы можете быть спокойны, милорд, -- сказал он.
– - Лорды искренне верят во власть его величества и будут сражаться за него в случае опасности.

– - Зато север кипит недовольством, -- произнес Дойл.
– - Король пока об этом не знает, но там возник слух о его незаконнорожденности. Бастард не может носить корону, а значит, ее надо передать более достойному претенденту.

– - И этот претендент, полагаю, отнюдь не вы, милорд, -- оскалился Рик.

– - Разумеется. Я ведь вовсе и не королевский сын, а отродье дьявола, как тебе известно.

– - Кто бы мог сомневаться. И кого же лорды считают достойным носить корону?

– - Мальчишку Риверса, -- ответил Дойл.
– - И дело, как ты понимаешь, не в его весьма сомнительных правах -- наше родство слишком дальнее, -- а в том, что он вырос на севере и полностью доверяет своему дяде Гаю.

– - Грубовато, -- заметил Рик.
– - Но действенно. Северянин на троне -- эта идея воспламенит даже самых праздных и погрязших в лени и распутстве.

Дойл побарабанил пальцами по колену и сказал:

– - Они меня мало волнуют. Я повешу парочку самых громкоголосых, сниму голову с дяди Гая и заберу Риверса во дворец, если не будет дергаться и мешаться.

– - В таком случае, что заставляет милорда хмурить чело?
– - мягко спросил Рик.

– - Ведьмы.

– - Ведьмы?
– - уточнил он.
– - Разве наши законы недостаточно точно определяют меру наказания за колдовство? И разве закончился хворост в стенийских лесах, что нам не из чего сложить костры?

Дойл продолжил выстукивать ритм походного марша, а потом резко отдернул руку и сжал ее в кулак.