Сколько ты стоишь?

Спустя почти полгода, в семнадцатый день рождения Елены мы узнали, что Эрик убил своего отца и стал королём Вейстера.

А ещё по прошествии трёх месяцев, после наведения порядка в своём королевстве, он объявил войну Силии.

Глава 2

– Мы победим, – горячо говорила принцесса, оторвавшись от вышивки силийского герба: змея, кусающая собственный хвост. – Мы победим, потому что мы добро, потому что это наша земля, потому что с нами Бог…

Может быть, если бы Елену услышали солдаты на поле битвы, они бы впечатлились. Но принцессу слушали только подруги-свита, парочка учительниц поблагороднее и директриса. А ещё рыцари – малая свита принца, приехавшего с ним навестить юную принцессу. По-родственному. В случае с семьёй Елены и порядками, заведёнными в ней, это имело определённое значение.

– И даже если враги будут стоять у наших ворот…

– Они уже стоят, – спокойно заметил брат Елены, принц Анри. – Да, сестра. А ты не знала?

Елена бросила на него косой взгляд и упрямо повторила:

– За нами правда, – и с неожиданной теплотой обратилась к присутствующим: – Друзья, давайте помолимся за всех, кто сейчас доблестно сражается за наше благополучие!

В устах той, кого разве что не в глаза обвиняли в этой войне, подобные слова звучали скорее издёвкой, но все девушки, а так же учителя вслед за ними, отложили пяльцы и прижали руки к груди в молитвенном жесте.

Елена тихо запела, слова гимна подхватили… О таких моментах менестрели слагают баллады – ничего не говоря о той фальши, которая буквально звучит в каждом звуке гимна.

Принц Анри, дёрнув щекой, повернулся и покинул гостиную принцессы, сделав знак телохранителям оставаться на местах. Вслед за ним вышла и директриса.

– Ваше Высочество, вам что-нибудь нужно? – просто спросила она, с полной готовностью сделать всё, что угодно. Для той, чей единственный сын служил в гвардии принца и сейчас как раз сдерживал наступление Эрика где-то на подступах к столице, вопрос был вполне закономерен.

Анри это тоже, конечно, понимал, но лишь покачал головой в ответ и отвернулся к единственному в коридоре окну. Больше директриса ничего говорить не стала, только поклонилась. Она была умной женщиной, что бы Елена о ней не думала, и понимала, когда просьба достигнет цели, а когда лучше просто уйти. Анри не был ни колдуном, ни гением, ни тем более богом. Менять сложившийся порядок вещей было не в его силах – и он ничего не мог сделать с армией Эрика, неуклонно движущейся к столице.

Южные варвары на границах Вейстера не давали таланту тогда ещё принца Вейстера расцвести. Горстки бандитов, которых приходилось преследовать по ущельям и лабиринтам пещер. Ничего примечательного в глазах общества: подумаешь, избавились от сотни разбойников. Ну и что, что лишь с отрядом в двадцать человек, и ни один не сорвался в пропасть и не заблудился в пещерах. Может, повезло. К тому же, разве Господь не проклял этих варваров? Конечно, проклял, значит, рукой Эрика их карает сам Бог, а принц лишь безмолвное орудие Его. Так говорили и так считали все, кроме солдат, которые в нужный момент пошли за Эриком без разговора. С их помощью принц добыл себе корону, а дальнейшее было уже делом интриг, дипломатии и – немного – везения.

Эрик сделал ставку на духовенство – может быть, потому что в Силии король с церковниками вечно спорили, кто из них главнее. Может быть, потому что в глубине души нынешний король Вейстера действительно верил. Так или иначе, но задобренная церковь быстро объявила короля Силии вне закона Божьего, чем немало подорвала боевой дух силийской армии и настроила против этого королевства соседей. Лишь Фиделия, оправдывая своё название, пока оставалась верной. По крайней мере, тамошний король прислал подмогу силийцам и, от имени сына, отряд из десятка рыцарей – для защиты принцессы-невесты. Елена не возражала: капитан этих гвардейцев был графом, красивым и благородным до мозга костей. С ним приятно было вести беседу и аккуратно флиртовать, чем Елена и занималась в свободное от пафосных речей и учёбы время.

Эрика формально – ну очень формально – поддержали три союзных восточных королевства. Они прислали королю Вейстера своих солдат – не очень много, но Эрик и ими распорядился умно. Вопреки всем законам и военному опыту он разделил свою и так небольшую армию на две части. Самую внушительную отправил в Фиделию. Там война велась лениво, от замка к замку, от осады к осаде. Меньшую же часть он повёл на Силию лично – и, несмотря на численное превосходство врага, неизменно одерживал верх. Замки он брал легко, почти шутя – конечно, после пещер вейстерских гор они должны были казаться ему домом с распахнутыми дверьми. Долгих осад Эрик себе позволить не мог, но он видел слабые стороны даже казавшихся неприступными замков, так что его появление у стен силийской столицы стало лишь вопросом времени. Как только это стало понятно, король Силии отозвал свои войска, отправленные на помощь Фиделии, и попытался встретиться с Эриком. Подозреваю, он тоже заблудился на своих же дорогах (я уже говорила, что в Силии они ужасные?) Эрик, бывавший в этом королевстве очень часто, благодаря Елене, и благодаря ей же знавший его карту на зубок, легко оставлял короля Силии с носом. Отец Елены очень старался навязать ему генеральное сражение – предполагали, что оно произойдёт перед воротами столицы. И наверняка условия будет навязывать Эрик. Его солдаты уже, партизаня, потрепали бедных силийцев настолько, что число дезертиров там было просто рекордным.

Да, Эрик умел воевать. Зря силийские лорды в своё время с таким рвением приглашали его в гости – престиж, да, но теперь, вооружённый знанием обо всех их слабых местах (говорят, опытный военачальник отмечает их, даже не задумываясь, стоит ему только посмотреть на вражескую крепость), Эрик без труда брал их замки. Его люди вовсю мародёрствовали, задобренная церковь их благословляла…

А принцесса Елена с детской наивностью думала, что всё будет хорошо.

Её брат наивным не был. И дураком тоже. Елена считала его трусом – не совсем справедливо. Анри был очень осторожным человеком – из тех, что не ступают на тонкий лёд, хорошенько не подготовившись, не узнав окружной дороги и, на всякий случай, не научившись плавать. Принцу Силии действительно не хватало того огня, который ярко горел в его сестре – что, кстати, отражалось и в его характере, и во внешности. Если Елена лицом пошла в красавицу-мать, то Анри был весь в отца. Худощавый, если не сказать, щуплый – половина Эрика – высокий, с тёмными волосами, которые он по тогдашней моде носил до плеч, с носом острым, как у хищной птицы, и тёмно-карими, почти чёрными глазами. Надень он чёрную мантию и отправься ночью на кладбище, его бы приняли за князя мух, не иначе. Может быть, поэтому Анри никогда не носил чёрное, отдавая предпочтение светлым цветам: кремовому и тёплому коричневому. Они ему странным образом шли.

Характер его наверняка сформировался под влиянием отца. Его Величество рано стал воспитывать наследника, а, как я слышала, король Силии был человеком прямым, как железный прут, и таким же несгибаемым. Он считал, что принцу с детства нужно познать все прелести жизни, под коими любящий отец понимал скучные собрания Великого совета и слишком уж живые, а подчас и жестокие собрания совета Малого. За это время на короля покушались пять раз, и все – на глазах юного принца. Ничего удивительного, что Анри вырос осторожным: отец каждый из тех пяти раз подробно объяснял ему, как и почему избежал смерти.

Анри ни с кем предпочитал не ссориться, и это сыграло ему на руку. Зная, что корона отца висит на волоске, первым делом юный принц бросился к церковникам, заверяя их в своей непоколебимой вере и преданности Богу. А также пожертвовал два из трёх своих замков под монастыри. Елена, узнав об этом, снова обозвала его трусом и сравнила с собакой, которая бежит от волка, поджав хвост.

Я бы скорее сравнила Анри с лисом, который знает, когда и в какую щель забиться, чтобы выйти сухим из воды. Но меня никто не спрашивал.

Впрочем, несмотря на свою хитрость (или трусость – с какой стороны посмотреть), Анри не был чёрствым человеком. Я видела в его сердце жалость. Не избыток, который заставляет идти в монастырь и заниматься благотворительностью. А именно то количество жалости, которое позволяет стоять и смотреть, как у тебя на глазах совершается несправедливость, ненавидеть её за это, но ничего не делать, чтобы ей помешать.

Нет, Анри был не таким уж простым человеком. Может быть, не настолько интересным, как его сестра – для демона, опять же. Силийским принцем заинтересовались бы скорее ангелы, те любят вести порочную душу к свету. Анри, сложись обстоятельства в эту сторону, мог бы стать праведником. Очень осторожным праведником.