Сколько у тебя? 20 моих единственных!..

Я все еще сердилась, поэтому молчала.

— Слушай, а почему ты выслеживаешь старых приятелей? Это вроде программы «Двенадцать шагов»? Пытаешься поладить со своими демонами?

— Никакие это не «Двенадцать шагов», ты, болван! И тебя вообще не касается, зачем я этим занимаюсь!

— Наве-е-ерное, ты права, — согласился Колин. — Но если бы я был в курсе, мог оказаться более полезным, предоставив дополнительную информацию.

Дополнительную информацию? Тут пробудилось мое любопытство.

— Какого рода дополнительную информацию?

— Ну, что касается твоего повара, к примеру, — начал Колин. — Вдобавок к тому, что он холост и натурал, я выяснил, что в Новом Орлеане он считается завидной партией.

Становилось все интереснее.

— Как это?

— Я обнаружил интересную статью о нем, напечатанную несколько месяцев назад в «Нью-Орлеан таймс», и этой статьи не найти в «Гугле».

— И что там говорится?

— Погоди, сейчас достану. — Послышался шелест бумаги. — Ага, вот она. Слушай… здесь говорится, что Диего Сото — повар от Бога, он никогда в жизни не учился кулинарному мастерству. Его новая кулинарная школа, в которой слились воедино испанская, французская и американская традиции, всколыхнула Новый Орлеан. Став одним из самых популярных и заметных персонажей «Города в излучине», он недавно был замечен за ужином в обществе Эмерила Лагасса [34] . Диего Сото также приобрел за миллион долларов лофт в самом модном районе Нового Орлеана и вообще считается одним из самых завидных женихов этого города.

34

Всемирно известный повар, ресторатор, создатель собственной кухни, ведущий кулинарных шоу, автор множества кулинарных книг.

Эмерил Лагасс? Лофт за миллион долларов? Самый завидный жених?

Бам!!!

Мне не верилось, что я трахалась с самым завидным женихом! Я, конечно, понимаю, что «Таймс-Пикайюн» — вовсе не журнал «Пипл», но все равно здорово. Вот оно — вот оно! Абогадо и есть тот самый, Единственный, я уверена. И с остальными ничего не вышло именно по этой причине.

С трудом сдерживая восторг, я старалась сохранять хладнокровие. Если Колин выяснил, насколько я заинтересована в этом деле, значит, он прав, и следовало объяснить ему, чем именно я занимаюсь. Поэтому, набрав полную грудь воздуха, я откашлялась и медленно произнесла:

— Приятно слышать, что у Диего все так хорошо.

Я сказала это спокойным и серьезным тоном.

— Ты всегда так спокойно воспринимаешь информацию?

— А ты ожидал, что я сделаю сальто?

— А ты обычно делаешь сальто?

— Нет, — спокойно ответила я. Но начинала расхаживать туда-сюда. Мне срочно нужно заканчивать разговор и записаться в один из классов Абогадо. — Колин, ты мне из-за этого позвонил? — нетерпеливо спросила я.

— Из-за этого? А, ну да. — Колин вспомнил, что это он мне звонит. — Я не могу отыскать того парня, Ньюкса, без имени и фамилии.

Ньюкс? Кто это такой, черт побери? А! Да, верно… Кабо-Сан-Лукас… «Коко-локо»… Батут.

— Я начал с людей, чья фамилия начинается на «Н-ь-ю», а потом втрое сузил поле поиска, включив в него только мужчин в возрасте от двадцати семи до тридцати одного года, которые жили в 1997 году в штатах Аризона, Арканзас или Алабама. На всякий случай посмотрел и на Аляске. Ни одного.

Итак, он не смог найти — неудивительно. И, честно говоря, мне это безразлично. Ведь завидный жених уже почти в моих руках.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Впрочем, погоди — да. Проверь свою электронную почту. Я послал тебе информацию об еще одном парне. Мэтт Кинг.

— Посмотрю, — поспешно отвечала я. — Я должна тебе что-то за статью?

— Не-ет… мне было приятно доставить тебе удовольствие, хотя ты и прикидываешься, что ничего особенного не услышала.

Я улыбнулась. А он славный парень.

— Что ж, тогда пока. Спасибо, удачного дня.

— Ага, и тебе, моя дорогая. Удачи с твоим поваром.

Положив трубку, я завизжала. Потом испуганно огляделась, но никто из сидевших вокруг даже не вздрогнул. Потрясающий город Новый Орлеан. Нью-Йорк в этом смысле мне тоже нравится. Мне нравится, что после удачного свидания можно идти по улице и визжать от радости, если хочешь, и никому до тебя нет дела. Никто не звонит в полицию и не торопится спрятать детей. А иногда люди даже улыбаются. Видите ли, в Нью-Йорке полно психов, и для прохожих я просто одна из этих сумасшедших. Приятно чувствовать себя свободной.

Прочитав брошюру кулинарной школы, я торопливо набрала номер телефона. Ответила женщина. Когда я спросила, на какое занятие можно записаться, она сообщила, что мне повезло. На ближайшие три недели все уже занято, но ей только что позвонили и отменили запись на сегодняшний вечерний урок по кондитерским изделиям.

Просто. Класс.

Конечно, я согласилась.

Записав номер моей кредитки, дама сказала, что я должна явиться ровно в шесть вечера.

— Занятие предстоит долгое, — с энтузиазмом рассказывала она. — Вы будете исследовать чудесный мир слоеных пирожных!

До шести вечера оставалось несколько часов, и я решила прогуляться по тому району, где живет Абогадо. Путеводитель сообщал, что Артистический район считается живописным уголком Нового Орлеана, расположенным неподалеку от Французского квартала, поэтому я взяла с собой Еву, для тренировки. В Филадельфии я пробовала водить ее на поводке, но без особого успеха. Она бегала кругами, все время норовила вернуться, но идея движения вперед отчего-то была ей недоступна. Но сегодня все было иначе, потому что накануне вечером Мамочка читала «Советы собаководу» и карман у нее набит лакомствами. Кое-кто получит вкусненького, если будет идти вперед! Подбадривая Еву, я проверила голосовую почту, выслушала два сообщения от мамы. Я пока не придумала объяснение насчет потери работы, поэтому не стала перезванивать.

Квартира Абогадо располагалась прямо на Сент-Чарльз, историческом проспекте Нового Орлеана (так по крайней мере гласил путеводитель), и хотя нам с Евой потребовалось несколько больше времени, чтобы добраться туда, чем если бы я шла в одиночестве, мы все же дошли, и одно это имело значение. Лакомства, видимо, тоже сыграли свою роль: она быстро сообразила, что требуется. («А кто у нас мамочкина маленькая умничка? Кто-о-о? А вот кто!»)

Я не захватила с собой предметы маскировки, очки и бейсболку, но не думаю, что в середине рабочего дня могут возникнуть проблемы. Вряд ли Абогадо вообще дома. Отыскав нужное здание, я заглянула в роскошный вестибюль — увиденное меня потрясло. От первоначальной постройки сохранился только красный кирпичный фасад. Все остальное — новое и блестящее. Полы мраморные, а привратник расположился за стойкой красного дерева — фу-ты ну-ты! Изнывая от любопытства, я спросила, нельзя ли посмотреть на один из лофтов, и мне отказали. Поболтавшись там еще немного, я поняла, что больше ничего не увижу, и вышла.

Мы перешли на другую сторону улицы, и Ева присела «на горшочек». Она не может делать это, когда на нее смотрят — начинает волноваться, — поэтому я отвернулась. Дожидаясь, пока собачка сделает свои дела, я разглядывала дом Абогадо и вдруг поняла, что со своего места могу заглянуть в окна квартир. Я вспомнила, что в сумочке у меня лежит бинокль и, понимая, что, наверное, не стоит этого делать, все же достала его.

В середине дня на улице было полно народу. Я не хотела, чтобы меня приняли за извращенку, поэтому притворилась, будто разглядываю птичек на крыше здания, а потом, убедившись, что опасности нет, перевела взгляд ниже. Хм… потолок, потолок, стена, люстра… и все. Тоска какая.