Скорая десантная помощь

Обсуждались итоги Второй мировой войны в плане того, какая из стран, гитлеровская Германия или Советский Союз, нанесла Польше больший урон. Позиционируя себя общественными деятелями общеевропейского формата, благообразные паны с профессорскими бородками и неопределенного возраста пани в строгих костюмах пуританских фасонов и расцветок изрекали нечто, претендующее на истину в последней инстанции.

Тон задавал крупнотелый, совершенно лысый господин (зато с роскошной бородой) в черном костюме несколько старомодного покроя. Бородач умело дирижировал ходом дискуссии, которую, собственно, дискуссией назвать было очень сложно, поскольку все ее участники выражали весьма схожие точки зрения, отличаясь друг от друга лишь степенью выражения неприязни к сторонам былого военного конфликта. И если одни считали, что Советский Союз и Германия несут равную ответственность за былую катастрофу мирового масштаба, то другие были твердо убеждены, что «коварные русские злодеи» нанесли бедной Польше куда больший ущерб своим многолетним владычеством, отбросив ее чуть ли не в каменный век.

– …Лишь творческий гений польского народа, его невероятная жизнестойкость и феноменальное трудолюбие позволили Польше выстоять под нечеловеческим прессом коммунистического гнета и занять подобающее ей место в европейской семье народов! – запальчиво «двинул свою агитку» молодой усатый человек в стильном костюме «от кутюр».

Зал тут же всколыхнулся шумными аплодисментами. Камера крупным планом показала оживленное восхищение зрителей, по достоинству оценивших «патриотизм» дискутанта. Впрочем, выступившая следом за «усачом» пожилая женщина, похожая на учительницу, попыталась подкорректировать слишком эпатажный пассаж своего визави.

– …И все же будем справедливы, – в частности, отметила она, – хотя бы в том, что человеческие жертвы, понесенные от германской агрессии, неизмеримо выше тех или иных потерь, пережитых нами за годы тоталитарного режима. Кроме того, в те же годы Польша пережила бурный всплеск индустриального развития. В конце концов, первый поляк, полетевший в космос…

Но этой участнице дискуссии договорить не дали. Среди зрителей раздались негодующие возгласы, послышалось топанье ногами, с разных концов зала донесся хулиганский, заливистый свист. Замолчав, женщина встала из-за стола и, не поднимая головы, молча вышла из студии. Кое-как восстановив порядок, бородач лицемерно попенял горлопанам, но бросил камень и вслед ушедшей, добавив, что немецкое владычество в Польше длилось около шести лет, а вот советское – больше сорока, в связи с чем с мнением пани Гурянской согласиться никак нельзя.

Последним взял слово представитель Госдепа США. По всем пунктам согласившись с «усачом», он уведомил присутствующих и телезрителей в том, что «цивилизованный западный мир не даст в обиду одного из своих лучших представителей, который сейчас является форпостом западной демократии, сдерживающим тоталитарное варварство, стремящееся внести раскол в единый европейский дом и нанести непоправимый урон демократическому процессу в странах, вырвавшихся из-под советского ига». Кроме того, «госдеповец» добавил, что развертываемая система ПРО надежно защитит Польшу и прочие страны Запада не только от иранских, но и от любых других ракет. Ответом ему была бурная овация с возгласами «браво!» и «сэнк ю!».

Едва сдержавшись от того, чтобы не плюнуть в экран, Лавров выключил телевизор и, швырнув пульт на тумбочку, глубоко задумался, заложив руки за голову. Яснее ясного, что вся эта теледискуссия – не более чем пиар-акция в поддержку американской ПРО и каждое сказанное слово, каждая реакция зала отрепетированы под режиссурой опытных спецов из ЦРУ. Но все ли зрители это знают? Просто удивительно, что после такой нескончаемой промывки мозгов значительная масса поляков не ударилась в патологическую русофобию, граничащую с паранойей. Хотя… Наверняка и открыто ненавидящих русских тут предостаточно.

Взглянув на часы, Андрей обнаружил, что время приближается к двенадцати. «Все, довольно! Надо ложиться спать, а то завтра денек ожидается трудный…» – мысленно рассудил он и быстро разобрал постель. Ему пришлось несколько раз посчитать до ста, прежде чем он наконец-то провалился в беспокойный зыбкий сон.

Глава 4

Лавров двигался по набережной Вислы, наблюдая за бегущими по простору водной глади катерами и яхтами. То здесь, то там неспешно шли пассажирские и грузовые суда. Сыроватый осенний ветерок клонил начавшие желтеть деревья и бросал в лицо специфические запахи, присущие большому пресному водоему. Мелкие речные чайки с пронзительными криками кружились над волнами, время от времени кидаясь в воду за своей добычей.

Рассеянно глядя на подступающие к набережной жилые кварталы, на поросший лесом противоположный берег, на большой вантовый мост, широко расставивший на том берегу железобетонные ноги опор, Андрей со стороны смотрелся как обычный зевака, который с утра не знает, чем себя занять, и поэтому бредет, куда глаза глядят.

Когда впереди показалась статуя Русалки с занесенным мечом – символ Варшавы, Лавров еще больше замедлил шаги, как бы любуясь бронзовой обнаженной женщиной с рыбьим хвостом. Не очень высокий – ниже человеческого роста – постамент статуи окружал квадратный бассейн с фонтанами.

Утро, по сути, уже закончилось, и на набережной было довольно-таки людно. Прогуливались няни со своими питомцами – от грудничков в разноцветных колясках до бутузов постарше. На одной из лавочек о чем-то чинно спорили несколько престарелых панов. Группка юных пани, чему-то жизнерадостно смеясь, спешила в сторону моста…

Краем глаза охватывая всех, кто оказывался в поле зрения, Андрей никак не мог вычислить пока неведомого ему пана Вальдусевича. Он примерно представлял себе, как может выглядеть этот динозавр советской разведки. Скорее всего, считал Лавров, мужчине шел седьмой десяток, роста он был выше среднего, наверняка имел усы и, предположительно, для солидности, ходил с тростью…

Вместе с тем Андрей отслеживал и возможных соглядатаев из числа своих оппонентов из натовских спецслужб и «Моссада». Игра, в которую ему волею случая пришлось ввязаться, шла по самым жестким и безжалостным правилам, поэтому даже намек на какое-либо благодушничанье был бы совершенно недопустимым. Миновав скульптуру, он не спеша обошел ее со всех сторон, как бы любуясь совершенством форм женщины-рыбы. Впрочем, справедливости ради стоило бы отметить, что бронзовое изваяние действительно выглядело весьма впечатляюще, и Лавров, ничуть не покривив душой, мог бы сказать, что Русалка и впрямь ему очень понравилась.

Правда, было не совсем понятно, почему ее щит круглой формы, как у воинов Батыя, некогда побывавших и на территории Польши, а меч больше напоминает катану японских самураев. Но, как видно, автору скульптуры было виднее, чем именно вооружить хранительницу столицы.

Еще раз вскользь окинув взглядом набережную, Андрей неожиданно заметил в полусотне метров от себя пожилого джентльмена, неспешно идущего по одной из дорожек, опираясь на изящную тросточку. Внешне мужчина походил на отставного военного, который после службы в армии много лет работал то ли бухгалтером, то ли гостиничным администратором.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Лавров, еще немного полюбовавшись Русалкой, направился обратно в сторону моста навстречу джентльмену. Девяносто девять против ста говорило за то, что это и был нужный ему пан Вальдусевич. Когда Андрей преодолел половину разделявшего их расстояния, в нем отчего-то вдруг словно сработала некая охранная сигнализация: тревога! Что-то в окружающей обстановке, неуловимое для обыденного восприятия и неспособное вызвать опасений, с точки зрения банальной логики, почему-то породило интуитивное ощущение некой смертельной угрозы. Но что именно?!