Скорость. Назад в СССР 3

Экипаж наших соперников не учитывает маленького нюанса. Не зная города, они доехали от Воробьевых гор сюда к ВДНХ довольно быстро.

Но обратно они должны маленько заплутать. Дело в том, что Сретенка односторонняя, у метро Колхозная им придется искать объезд.

Это единственный участок на обратной дороге, где я могу существенно сократить разрыв и обойти их.

Я рвусь по Проспекту мира в направлении центра. Нам опять везде горит зеленый.

Обгоняя очередного таксиста, вижу, как он крутит пальцем у виска. Таксист взрослый, лет пятидесяти-шестидесяти. В серой клетчатой кепке.

Сейчас такие модные. То ли после «Места встречи изменить нельзя» с Высоцким, Конкиным и Джигарханяном, то ли после «Шерлока Холмса» с Ливановым и Соломиным.

Губы таксиста шевелятся, брови нахмурены.

Да, дядь, все верно, я немного сумасшедший. Ты трижды прав, особенно если узнаешь, что на кону стоят буфера лучшей подруги моей сестры.

И я лечу по ночной Москве с тремя клевыми девчонками, чтобы уделать гоночный Москвич из Омска.

Наверно, когда-нибудь я тоже стану таким старым пердуном, который будет видеть дерзкие молодые лица за рулем и поносить их на чем свет стоит.

А сейчас мне нужно проскочить на Цветной Бульвар, дальше Бульварное, надеюсь, там будет мало трамваев.

— Жаль, что у нас в машине нет магнитолы, музон бы сейчас не помешал, — жалуется татка.

— Это, да, — отвечаю я, внимательно глядя на дорогу.

— А хотите, я вам спою? — спрашивает протрезвевшая окончательно Маринка

— Лучше не надо, Марина, я тебя умоляю, — смеется Настя.

— А я не возражаю, Сань, можно? — Татка обращается ко мне, когда мы проскакиваем под Садовым Кольцом и сворачиваем к цирку, где директором работает наш Юрий Никулин.

Пока мой план срабатывает. Я нигде не теряю время. Мне кажется, что даже иду с опережением графика.

Ну как графика. Я просто разбил мысленно маршрут на участки и попробовал определить минимальное время, за которое смогу проехать. По моим подсчётам я в «жирном плюсе».

У меня ушло до Бульварного кольца примерно на полторы минуты меньше, чем я изначально рассчитывал.

Пока рано радоваться. На Бульварном полно светофоров. Но нам опять везет. Нам будто невидимы силы благоволят.

На Чистопрудном бульваре шпалы трамвайных путей недавно убрали под рифленые бетонные плиты.

Упругая и эластичная резина, частыми хлопками доносит ощущение того, что инженеры Жигулей потрудились на славу, и машина в полном порядке.

Подвеска Шестерки мягко гасит все неровности дороги с глухим приятным звуком.

На огромной скорости мимо проносятся стойки ограждения скверов.

То обнажая пространство внутри парковой зоны, то скрывая его за сплошной стеной, перила обманывают зрение.

Наш экипаж словно летит.

Шестерка ведет себя отлично. Она однозначно стоит тех денег, что я за нее заплатил.

Мысли уносят меня к полковнику Комиссарову и Комбинатору, смогу ли я, когда-нибудь еще, накопить такую гигантскую сумму, если я у них на крючке.

Вот блин!

Слышу, что кто-то бешено сигналит справа!

И светит во все фары дальняком! В правую бочину несется микроавтобус «РАФик».

Вижу надпись «Гостелерадио» на капоте и бортах. На моем светофоре горит красный.

Времени на обдумывание ситуации нет. Совсем. Тело выполняет действия на автомате

Врубаю третью. Давлю на газ. Движок начинает реветь, как раненый лев. Чуть отклоняю руль, так чтобы «жопу» Шестерки не болтало.

Теперь истошно звонит трамвай!

Моя машина рывком вылетает в небольшой просвет на дороге между трамваем и «РАФиком».

Фух, каналья, тысяча чертей, пронесло.

Представляю, как проклинают меня те, кто остался позади. Простите дорогие товарищи, я больше так не буду. И меньше тоже.

Ругаю себя за то, что отвлекся от дороги на размышления о деньгах, заработках и КГБ.

Деньги и любовь — две самых распространенных причины настоящих бед в жизни человека. Ну или их отсутствие.

Девчонки затихли, замерли, втянули головы в плечи словно мышки в норке. Черт, нельзя рисковать их жизнями.

— Пардоньте, дамы. Это была моя оплошность. Что там у нас с музыкой?

Мне нужно разрядить обстановку и самому прийти в себя. Из аварийной ситуации у меня самого взмокла спина и лоб покрывается испариной.

— Тебе советскую или иностранную? — тихо спрашивает Маринка.

— Давай нашу.

— Хорошо, гхм-гхм, тихо! — Маринка готовит горло к своему вокальному номеру, — Пам-пам. Пам-пам-пам. В январских снегах замерзают рассветы…На белых дорогах колдует пурга…

Через тридцать секунд мои девчонки в три голоса горланят припев:

— Я вспоминаю, тебя вспоминаю… Та радость шальная взошла, как заря…

Летящей походкой ты вышла из мая… И скрылась из глаз в пелене января!

Они поют так зажигательно, что мне кажется, что я слышу настоящую аранжировку.

Мне хочется петь с ними, но помня, что совсем недавно я чуть не устроил дтп, сосредотачиваюсь на дороге и машинами.

Вот-вот появится выезд на Москворецкую набережную. Только бы не встрять на светофоре. А дальше мимо Кремля и метро Парк Культуры, а там прямая до Воробьевых.

Выскочив на Москворецкую, пижоню:

— Дамы, внимание, посмотрите направо, перед вами жемчужина русской средневековой архитектуры — Москвоскй Кремль.

— Ты нам еще и экскурсию решил устроить? — Настя смеется.

— В этом и вся суть гонок, и жизни гонщика: перемещаешься быстрее — успеваешь увидеть в жизни в два раза больше, чем остальные люди. Кто-то из великих сказал «движение — это жизнь». Наслаждайтесь видами.

Сегодня вечером тут, правда, красиво. На поверхности воды отражается свет от окон из зданий, расположенных на противоположной стороне Москва-реки.

Черт. У большого каменного моста вижу, что на мостовой, ведущей к Храму Василия Блаженного, стоит милицейская машина.

Возле нее прохаживается гаишник и полосатым жезлом. Если он нас остановит, то я точно не успею быстрее омичей.