Скоростная любовь. Speed

Мне их выступление совершенно не понравилось, но почему-то зрители были иного мнения и поставили им довольно высокие оценки. Парень с девушкой выполнили свою миссию на высшие оценки, и даже мы с Франком не смогли удержаться от смеха, как эта парочка обставила Кира. Настало время Димы высказывать свое мнение о третьей девушке.

– Э-э-э…

– Ты что, до сих пор еще ничего не придумал?
– с ужасом поинтересовалась я.

– Нет. Я смотрел конкурс.

– Ты идиот!?

Толпа уже требовала от нас представления.

– Ну прости!
– развел руками Франк.

– Да с тобой, что по дрова, что по солому!
– зашипела я.

– Хватит гнать, лучше придумай что-нибудь быстрее!

– Я? Я еще и думать за тебя должна?

К нам подошел ведущий:

– Как поживают наши ненавистники?

– Вполне! Нормально!
– откликнулись мы.

– Кажется, ее зовут Натали, - задумчиво произнес Дима.

– Кого?

– Доставшуюся мне девушку.

– И что?

Толпа загудела.

– Сейчас все будет!
– крикнул он мне и схватился за микрофон.

– Что? Подожди! А мне что делать?
– растерялась я.

Франк выдохнул и перекричал недовольную толпу:

– Сделай хоть что-нибудь!!!

Боже!

И тут он завопил:

– На-та-ли! Ты меня, прошу, прости!

От ужаса и растерянности я сделала первое, что пришло мне в голову: упав на пол, даже не подумав о своих капроновых колготках, я поползла к девушке, выражая какие-то странные, напоминающие извинения, эмоции, при этом зачем-то частенько ударяясь головой об сцену. Я боялась, что же дальше придет в голову моему задумавшемуся напарнику.

И тут он выдал:

– Но ты ужасна и жирна вся изнутри!
– на этом я остановилась и растерянно замерла. Кажется, у нас могли возникнуть проблемы. Если у Димы и была способность придумывать рифмы, то весьма странного характера.
– Да ты кошмар! Уйди! Уйди! О-о-о! На-та-ли!

К моему ужасу Франк вошел во вкус:

– Тут все пахнет твоим потом, На-та-ли!

Не знаю, как это смотрелась со стороны, но по реакции зала было видно, что наше выступление многих привело в восторг.

Зал загнулся от смеха. Пьяным людям очень понравилось мастерство Дмитрия. Я же, в испуге посмотрев на стоящую передо мной пару, выдохнула с облегчением. Стройная девушка не только восприняла наш номер с юмором, но и всячески демонстрировала свою «ужасную» фигуру, оттягивая платье в разные стороны.

– Ха-ха-ха! Хватит-хватит!
– остановил Диму ведущий.
– Из тебя вышел бы отличный певец!

– Благодарю!
– пьяным басом пробормотал Франк в микрофон, прежде чем ведущий отобрал его.

– А-а-а! Мои ноги, - я еле-еле заставила себя подняться.

– Ха-ха-ха! Берг, ты была неподражаема!
– ржал Франк.
– Я сначала подумал, что у тебя случился эпилептический приступ от моего пения. Ха-ха-ха!

– Это было бы неудивительно! Мне пришлось встать на колени, чтобы извиниться за твои ужасные слова! Ха-ха-ха!
– ноги болели.
– И, кстати, очень хреново поешь, дорогой!

– Ха-ха-ха! А судя по баллам совсем неплохо!

Мы обошли пару Кира, но отставали от третьих влюбленных.

Шла их вторая очередь: девушка, немного посоветовавшись с другом, оценила Франка как «гламурного подонка» одной из популярных песен.

Самому Диме его портрет очень понравился, да и толпа оценила их опять по высшему разряду, так что они были очевидными победителями в этом этапе.

– Ну что?
– глянула я на Диму.
– Либо мы их, либо они нас?

– Прорвемся!

Ломоносовой было предложено первой высказать свое мнение. Было видно, что Кир немного недоволен своей пассией, но ему ничего не оставалось, как подыграть ей в ее выступлении. Эта стерва вышла на середину сцены и проблеяла какую-то непонятную песню про одинокую, брошенную женщину.

– Ах ты сволочь!
– я восприняла фразы из этой песни как прямое оскорбление, учитывая, что после того, как ведущий поинтересовался, почему это произведение ассоциируется у нее со мной, эта уродина, не стесняясь, заявила, что однажды была свидетельницей финала моих отношений.

– Сука!

– Мда… - протянул Дима.

Зал, заметивший мою реакцию, оценил композицию довольно высоко, и теперь нам предстояло набрать либо максимум, либо же ничего - мы не проходили в финал.

– Что будем делать?
– поинтересовался Франк.

– Мстить!
– зло ответила я.
– Убивать!

– Каким образом?

– Не знаю, мне уже все равно, я по-любому ее уничтожу.

Выйдя немного вперед и оставив Франка позади, я сжала в руке микрофон, который высунула из стойки, расположенной рядом со мной.

– Ты хотя б скажи, что петь будешь!
– крикнул он за спиной.
– Мне же сориентироваться надо!

– Импровизируй!

– Черт!
– выругался он.

Я поднесла микрофон ко рту и произнесла низким басом:

– Я убью тебя...р-р-р!
– от ударившего в голову адреналина я даже не смогла допеть, а перешла на рычание. Далее моя песня напоминала несвязный речитатив.
– Я вырву все твои органы!

Это надо было видеть! Пытаясь как можно больше занизить голос, я вместо нормальных звуков испускала в зал непонятные бульканья.

Медленно переступая ногами, я надвигалась на Ломоносову, вытянув вперед руку.

– Закопаю! Повешу! Проткну! Расчленю!
– это была моя минута славы. Я удостоилась чести высказать все, что сделаю с ней, как только праздник закончится.
– Я убью тебя! Оу-у-у!

– А-а-а!
– внезапно раздалось позади.

И тут как будто бы время замедлилось! Испугавшись крика, я стала медленно оборачиваться, одновременно отступая в сторону.

– Я убью тебя-я-я-убля!
– взвыла я.

Не знаю, каким местом думал этот идиот, но, видимо, решив, что если я пою про убийство, то ему обязательно придется кого-то убить, Франк схватил руками микрофонную стойку, которая, никому не мешая, пустовала рядом с ним. Подняв ее над головой, он самоотверженно показывал всем своим видом, что идет убивать, но, ступив шаг, Дима умудрился запутаться в проводах, которые тянулись к микрофону, зажатому у меня в руке.