Скоростная любовь. Speed
Шрифт:
– Позволить лишнее… - покачал он головой.
– Да-а-а…
– Ну? Так?
– я подошла к нему чуть ближе.
– Все же было нормально?
Франк призадумался, что совершенно меня не устраивало.
– Да что ты замолк?
– ткнула я его в плечо.
– Ты можешь подтвердить это, и я спокойно уйду? Ну-у-у?
Он поднял на меня взгляд и поинтересовался:
– А-а-а… если что-то было? Что ты будешь делать?
– Что? Что за ерунда?
– Ну… чисто гипотетически. Представим.
– Я не собираюсь это представлять!
– зарычала я.
– Я не могла так поступить! Это бы плохо отразилось на всем хорошем…
– Да? Так я не понял,
– Дима! Не беси! Ты что, просто не можешь сказать: «Да, ничего не было»?
– И тогда ты радостно пойдешь к своему москвичу и расскажешь, насколько сильно в него втюрилась?
– Именно так!
– хлопнула я в ладоши.
– Наконец-таки до тебя дошло! Моя совесть будет чиста!
– Ха-ха-ха! А-а-а… - он пристально посмотрел на меня и примерно после минуты молчания произнес: - Ну, тогда тебе не судьба сказать ему такое. Имеется в виду без угрызения совести, что, я так понял, для тебя очень важно…
– Что?
– не поняла я.
– Что слышала.
– Ты о чем? Ты что вообще такое несешь?
– О том! О том, Берг! Что надо язык свой у себя во рту держать, а не в каких-либо других ртах.
Грубо схватив за руку, он вытолкнул меня на улицу, а сам, выйдя следом, принялся закрывать входную дверь.
– Что? Я не поняла.
– Что конкретно тебе непонятно?
– То, что ты мне сказал! Франк!
– Ну?
– он повернулся ко мне.
– Чего?
– Я-я-я… ты...
– Берг, ты пришла ко мне с вопросом: «Было ли что-то между нами»?
– он прислонился спиной к гаражу.
– Мой ответ: «Да». Извини, что вынужден так сильно опечалить тебя и разочаровать по поводу твоей сдержанности, а также совершенной неразборчивости в том, что надо, а что не стоит делать приличной девушке.
– Не поняла, - замотала я головой.
– Ну, прости!
– Ты врешь!
– я ударила его в грудь.
– На хрен пошла!
– Дима!!!
– Что?
– Зачем ты мне врешь? Этого не может быть! Я знаю!
Грубо схватив за плечи, Франк прижал меня к стене. Запах перегара заставил поморщиться.
– Знакомые ощущения?
Этот гад, не позволяя мне вырвать руки, прижался к моему лицу и продолжил:
– Вынужден признать, мне понравилось с тобой целоваться. Хотя я и не хотел об этом упоминать, надеясь на твое благоразумие и молчание, либо же на полное беспамятство. Но раз ты сама напросилась, тем более, учитывая, как сильно мы можем обидеть твоего дружка, я просто обязан предупредить тебя. Рассказать тебе, как все было на самом деле, чтобы ты не врала ему?
– Сволочь!
– я еле успела отвернуться от его влажных губ.
– Отвали от меня! Пусти! Фу!
– Здрасти! Ты же была совсем не против в первый раз!
– Сука! Ты врешь! Ты решил соврать после того, как узнал, что я считаю это ошибкой!
– прошипела я.
– Ха-ха-ха! Конечно-конечно!
– Ты такой мерзкий!
– Ты сама ко мне пришла! Я тебя не звал!
Отодвинувшись от него, я умудрилась выставить между нами руку.
– Ты не имеешь права зажимать меня, понял? Ты знаешь, что я могу заявить на тебя? Насильник!
– Ха-ха-ха! Попробуй! Это будет весело! Я, кстати, тогда могу подыграть и помучить тебя. Ты же не сможешь что-либо сказать ментам, не будучи во всем уверена, да? Ха-ха-ха!
– заржал он после того, как провел аналогию между своим похабством и моей тактикой общения с Пашей.
– Я тебя ненавижу!
– Мне уже как-то приелось слышать от тебя подобное.
Он подался вперед, намереваясь сломать мою руку, если я не уберу ее.
–
Берг!– взяв себе в ладонь мое лицо и сжав рукой челюсть, он прошептал.
– Ты сама во всем виновата, не надо на меня злиться, не надо меня выставлять идиотом. Я не виноват, что ты не в силах устоять передо мной, да так и норовишь что-нибудь учудить ради меня.
– Пошел ты. Отпусти меня! Я все равно не верю тебе!
– от боли и унижения, которые мне пришлось испытать, у меня невольно выступили слезы.
– Маленькая плакса. Как это мило, - всосав себе в рот слезинки, застывшие у меня на лице, он отстранился.
– Это самое противное, что ты мог сделать!
– вытерла я лицо руками.
– Я не враг тебе, может, когда-нибудь ты поймешь это. А-а-а! Ты, между прочим, очень злая и острая! Кстати, это я проверил лично на себе и на своем языке, - усмехнулся Франк.
– Надеюсь, ты примешь как доказательство нашего с тобой общего удовольствия то, что я умудрился порезаться языком об твой зуб, коронку, пломбу или что там у тебя торчит, - указал он пальцем себе в рот.
– Что?
– тихо спросила я.
– Нет! Нет!
Все мои мысли, все мои мечты исчезали, испарялись от каждого произносимого им слова.
– Да. Вот тебе правда. Правда, которую ты так хотела узнать. Пока!
– махнув рукой, он пошел к выходу.
– Привет твоему пацанчику не забудь от меня передать. Пускай порадуется за нас с тобой. Ха-ха-ха! Пока! Можешь теперь еще раз подумать насчет возвращения на работу. Вдруг тебя что-то смущает.
– Нет! Ну нет!
Не выдержав, я тихо сползла по стенке и уселась в снег прямо возле гаража.
– Черт!
– не сумев заставить себя успокоиться, я заплакала.
Димина фигура вскоре исчезла с моего поля зрения. Он бросил меня одну, сказав то, что окончательно убило. Как бы ни было грустно и противно, но я поверила ему.
Это была давняя история. Когда-то лечащий меня стоматолог напортачил, и пломба, которую мне ставили на один из зубов, получилась неправильной формы. Через некоторое время после приема она раскололась, и оставшаяся часть у меня во рту была немного заостренной. Я пожаловалась на это родителям, но к тому времени, как мы решились обратиться к другому врачу, я уже научилась обходиться со своим зубом таким образом, что та самая пломба не вызывала у меня никаких особых неудобств. Так я и осталась с ней, хотя по-хорошему, наверное, давно стоило исправить брак.
Теперь вы понимаете, почему я поверила Франку? Только очутившись у меня во рту, он смог бы узнать о данном дефекте, тем более примерно показать, где этот дефект расположен, так как кроме меня и семьи об этом было никому не известно.
Чувствуя боль по всему телу, я не знала, что мне делать дальше. Я так надеялась, что смогу полностью открыться Паше. А теперь? Зная, что на самом деле я натворила и как наплевала на все самое светлое, что окружало меня, что делало меня счастливой, что мне следовало делать? Что? Говорить правду? Или не париться по этому поводу? Я не могла. Это же был Паша - самое лучшее, что случилось со мной.
– Боже, помоги мне, - поднявшись с земли, я поехала к подруге, к человеку, способному меня понять и помочь в сложившейся ситуации.
====== Пятьдесят девятая. ======
– Маленькая моя, успокойся!
– тихо повторяла Сашка, поглаживая меня по голове.
Полчаса назад я ворвалась в ее квартиру и, протирая зареванное лицо, попросила о помощи. Сашка, едва не упавшая в обморок от столь неожиданного поворота событий, затащила меня к себе в комнату, чтобы ее родные не начали задавать лишних вопросов.