Скорпион его Величества

– Демоны изменений, Великий.

– Как много людей вовлечены в эту тайну?
– Спросил князь и архимаг напрягся.

Он прямо посмотрел в глаза князя и медленно произнес.

– Немного, только те, кто исполняет волю творца.

Владыка снежных эльфаров впервые позволил себе сменить выражение лица. Теперь оно было постаревшим и усталым.

– Я не собираюсь преследовать тех, кто, рискуя своей жизнью, помог мне, мессир. Порукой этому мое слово. Не сомневаюсь, что все это останется в тайне. Лично Вас я хочу отблагодарить, чего вы желаете?

В голове у архимага зазвучали тревожно слова нехейца: «нет, нет меня к этому делу не приплетайте.

– Мое единственное желание, Ваше высочество, - назвал он князя на человеческий манер.
– Чтобы Вы забыли о моем участии в этом деле.

Князь кивнул.

– Тогда у меня просьба к вам, мессир, позаботьтесь о внучке, это моя последняя надежда.

…Князь тяжелым взглядом смотрел в спину уходящему человеку. Какой стыд и позор! Здесь, в самом сердце княжества созрел заговор, а служба безопасности делает вид, что все хорошо! Племянница опозорилась и опозорила его и весь их род преступной связью с лесными. Ее сын никогда не станет наследником. Как ловко все провернули, сволочи! Он крепче сжал посох в руках. О том, что произошло узнали люди и предупредили, его душа наполнилась горечью, не свои эльфары, а люди. Тайна вышла за стены дворца, и ее уже не сохранить. Даже если он уничтожит всех, кого подозревал, он будет вынужден уйти с позором. Метастазы предательства проникли очень глубоко и выявить их сможет только его смерть. Смерть, как расплата за зазнайство и высокомерие. Он считал себя выше и умнее всех остальных. Приблизил предателей и породил мятеж.

Он сел и стал писать указы, затем завещание. Заполнив бланки, приложил свою печать. Затем вызвал Секретаря. Долго смотрел ему в лицо и, наконец, решился.

– Марцел, - сказал он, - присядь.

Показал на лист лежащий на столе.

– Это завещание. Возьми его и спрячь. У нас мятеж, и скоро все княжество погрузиться в гражданскую войну. Будет хаос и на время воцарится война и насилие. Высокие Дома будут уничтожать друг друга. Но потом придут к согласию и захотят выбрать князя. Вот тогда должно появиться это завещание. Ты до времени скроешься вместе с ним. Отправишь своих агентов к людям и будешь в тайне охранять внучку Тору. Сюда ей, пока будет бушевать война, хода нет!
– твердо сказал князь.
– А лучше всего ее выдать замуж за человека. Тогда ее не будут воспринимать, как кандидата на трон, и жизнь ее будет в относительной безопасности.

– Авгуту отрави, она должна умереть первой, потом представим это, как убийство. Ее сына лишаю всего: прав, дома и защиты. Проводите до границ людских владений, дайте денег и отпустите. Пусть творец заботится о нем.

У князя задрожали губы.

– Прости брат, я не смог стать настоящим князем, - прошептал он. Посмотрел на старого друга, - Свою последнюю волю вручаю тебе, Марцел, -он снял перстень с пальца и протянул секретарю.
– Делай все быстро и уходи. Через час дворец будет уничтожен.

Марцел бросился в ноги князю и, плача, обхватил их.

– Не беспокойся обо мне, - прошептал он, плача, - я все выполню.

– Перед уходом позови ко мне Виза-ила.

Через час Марцел был уже далеко и, когда ослепительнейшая вспышка осветила верхушку Серебренного пика, он даже не оглянулся. Марцел умер вместе с князем. А дорогу продолжал отставной княжеский стражник.

Столица королевства Вангор.

Гронд с мрачным видом шел по коридорам столичной тюрьмы. Не таким он представлял себе прибытие в столицу совершившего семь подвигов нехейца. Хотя, с другой стороны, что еще можно было ожидать от человека, летающего на орлах и имеющего невесту орчанку. Этот неуемный непоседа снова оказался за решеткой в казематах. Но мало того, он захватил тюрьму и теперь оттуда диктовал условия своего освобождения.

Немыслимое дело происходило в городе с его приездом и «началось-то все как паршиво», - подумал он. Эта кроха с детским личиком, вспомнил он Рабэ, не задумываясь избила знатных людей и забрала у них экипаж, при этом была искренне счастлива, что выполнила распоряжение студента. Теперь вот докладывают, что штурмовые отряды стражи, направленные для подавления бунта, как сказал начальник тюрьмы, бесследно исчезали в глубоких подвалах старой крепости, превращенной в самую охраняемую тюрьму в королевстве. Как такое могло произойти, он что орду орков вместе с собой туда притащил? Но нет, говорят, он там вроде один. Шум в столице поднялся немалый, и он шел на переговоры с этим возмутителем спокойствия. Который был, к тому же, его подчиненным и студентом Азанарской академии. Что скажет Кронвальд, когда вернется? «Сколько же от него проблем!» - задумчиво покачал головой старик.

Барон с одним из воинов стражи отправил ультиматум. Будет сидеть в тюрьме столько, сколько властям понадобится времени, чтобы наказать всех виновных в его аресте. Что он ждет подхода войск нехейцев, чтобы отомстить обидчикам. Ситуация грозила переростки в международный конфликт. Демон побери этих местных дурней, что задумали захватить нехейца после того, как он надавал им по морде, лучше бы поблагодарили его, что оставил в живых.

О том, что студент арестован сообщила прибежавшая Эрна, при этом Рабэ увидев ее в новом платье, задохнулась от возмущения, зашипела и пыталась закрыть дверь перед ее носом. Но разве сможет что-то остановить вассала этого ненормального. Скоро служанка лежала в углу с разбитым носом. Вот после этого Кравон и рассказала, как происходило задержание барона.

В тюрьме стояла непривычная тишина, она словно вымерла. Только от стен пустого каменного коридора отражался звук его шагов.

– О, мастер, и Вы здесь?
– услышал он голос, разнесшийся эхом по длинному тюремному коридору у себя за спиной и резко обернулся. От неожиданности он немного испугался, но сразу пришел в себя.

– Нехеец, ты что творишь?
– пошел на него Гронд.
– Ты знаешь, что это бунт и против тебя будет направлена вся сила королевства!

– А мне плевать!
– зло огрызнулся парень. – Я нехеец и дворянин, а со мной здесь обращаются, как с мусором. Я уже отправил послания в горы и в степь к хану. Буду сидеть здесь, пока не прибудут войска. Или пока с моим делом не разберутся, по справедливости. Мне, знаете, надоело, что всякая мразь пытается вытереть об меня ноги.

– Ты с ума сошел!
– похолодел Гронд.

– Нет, мастер. Здесь в столице забыли о дворянской чести. Любой простолюдин при должности может наплевать на тебя, а сыкливые дворяне прикрываются стражниками, боясь вытащить мечи на поединке чести. Это логово беспредельщиков необходимо перетрясти. И я его тряхну, как следует.

Гронд понял, студент не шутит. Его действительно сильно достали и без удовлетворения своих требований, он не успокоится. Даже, если его здесь убьют, дело уже не замнешь. Бароны гор придут за кровью, и они ее получат, а хан пойдет великим набегом на Вангор. Заварится такая каша, что простой набег молодняка орков покажется просто вишенкой по сравнению с тем, что произойдет. У нехейца, чтоб он провалился, был статус отмеченного дланью творца. Гронд тяжело вздохнул.

– Давай твои требования, - протянул он руку.

Гронд ушел, а я стал вспоминать последние события. Все, что произошло, было наполовину нелепым, по-моему, Глуховскому, взгляду, наполовину плодом действий моей второй личности нехейца. Я все чаще доверял ей принимать решения на быстро возникающие обстоятельства и пока не пожалел об этом.

Испуганная официантка сервировала нам стол. Охранник помогал подниматься побитым молодым людям из столичной богемы или около нее отирающимися. Он помог им выйти и, уходя, хлопцы с разбитыми рожами бросали на нас многозначительные взгляды.

Не успели мы съесть свой суп как в трактир, громыхая доспехами вломилась стража, человек восемь закованных в броню и весьма решительных. Они остановились у входа, и за их спинами показалась рожа одного из пострадавших. Он ткнул пальцем в нас, и один из стражников направился к нашему столу. Бухая тяжелыми сапогам, гремя железом, он подошел и зычно произнес.

– Представьтесь!

– А ты кто, служивый?
– небрежно спросил я и пригубил вино, оно было сухое горьковато кислое, я поморщился, такие вина мне не нравятся.