Скорпион

– Коза, - с неожиданной лаской в голосе заключает старший лейтенант.

Не влюблен ли он в девушку по имени Мстислава? Не хватало нам ещё этого. Рассуждая таким образом, я шел по коридору мимо книжных стеллажей и счастливого прошлого, где юный Алешенька Биславский из города Калуга гулял с молоденькими пышечками-москвичками по брусчатке главной площади страны, мечтая не о том, как затащить глупенькую барышню в койку, а чтобы отечественный ВПК процветал во славу мира.

Самый надежный piece, напомню, возникает, когда тебя уважают, а уважение проистекает из страха. Такая вот досадная диалектика современного мира: боятся сильного и с ядерной кнопкой. Нет кнопки - нет атома на службе Родины, нет атома - нет страха, нет страха - нет уважения, нет уважения - и piece во всем piece нарушается вместе с военным паритетом.

Это прекрасно постигал академик Биславский и всю свою жизнь положил на то, чтобы сохранить непрочное равновесие между СССР и США - при строительстве оборонительных рубежей наступательного характера.

А что мы имеем сейчас в результате конверсии? Увы, страна пластается в кризисе и ВПК тоже. Ну не может такой, например, заводик, выпускающий ракетные комплексы С-300, перейти на производство чайников. А если подобное происходит, то вся эта посуда летает по кухням наших мирных городов и поселков, травя население атомными парами.

Проблема: как смастерить чайник, чтобы он не взрывался при температуре кипения воды? Возможно, над этим вопросом трудился академик Биславский, сидя за огромным письменным столом. Кабинет тоже был заставлен стеллажами с книгами по теме молниеносного уничтожения всего человечества.

– Здрастье, Алексей Григорьевич, - поклонился Полуянов.
– А мы к вам. С вашего разрешения.

– Что? А, Петр, - вздернулся сухенький старичок за столом.
– В чем дело?

– Мы по делу Нестерового, Алексей Григорьевич, - объяснился старший лейтенант.
– Вот, - указал на меня, - человек из Москвы, интересуется.

– Из Москвы?
– скрипнул суставами академик.
– Как она там, засраночка, все горит куполами?
– Был в махровом халатике цвета синьки с тусклой звездой Героя социалистического труда на кармашке. И в ожидании ответа поднял очки на сократовский восковой лоб, а уши были необыкновенно лопоухи и просвечивались детским розовым светом. Пленительный такой старик потенциальный убийца всей мировой цивилизации.

– Горит куполами, - подтвердил я, - столица.

– Прекрасно-прекрасно, садитесь, - указал ладошкой на кожаные кресла.
– Из самых, значит, самых органов? Как величать?

– Александр.

– Александр-Александр, - пошамкал.
– Победитель, с римского или греческого. Так-так, и что вы хотите от меня услышать?

– Все о Викторе, - ответил я.
– О человеке и специалисте.

И ничего нового не услышал: дрянной, оказался, человечек, Витенька, слаб духом и телом, хотя специалист от Бога, это надо признать, но не выдержал, видать, общей смуты - ум за разум зашел, такое с гениальными людьми частенько случается.

– Воздействие радиации?

– В малых дозах она полезна, молодые люди, полезна, - зарапортовался старичок.

– Там большая доза, Алексей Григорьевич, - уточнил я.
– Смертельная.

– Ну да, ну да, - спохватился академик.
– Все мы под Богом ходим.

– А как вы считаете, Виктор Германович пойдет до конца?
– спросил я.

– До какого конца?

– До победного.

Прогноз академика неутешителен: пойдет, а почему бы Нестеровому не идти, коль такая петрушка в мозгах его проросла. А все от того, что науку кинули, как рваный башмак. Никто не принимает решений - никаких решений, какое безобразие, кипятился академик, признаваясь нам, что сейчас работает над срочным письмом в Правительство.

– Да, друзья мои, - вскинулся в энтузиазме Алексей Григорьевич. Выход есть и он прост.

– Какой же?
– проявляем дежурный интерес.

– Продать к чертовой матери четыре острова Курильской гряды японцам вот какой! И как можно быстрее.

Мы открываем рот и слушаем: реализовать по той причине, что коллеги-атомщики из страны Восходящего солнца очень хотят купить. Почему? Потому, что они обратили внимание на практически неисчерпаемые запасы энергетически ценного изотопа гелия на этих островах. Переработав сырье в ядерном реакторе, можно получить огромное количество экологически чистой энергии. Но японцы теперь начинают думать: покупать ли острова вообще? Дело в том, что недра Луны тоже богаты изотопом гелия. Энергоемкость нового топлива впечатляет: контейнер лунного продукта способен обеспечивать энергией всю страну в течение года. Ради такой альтернативы атомным и тепловым станциям не жалко и ракеты гонять к ближайшему спутнику Земли.

– А при чем тут острова?
– смею задать вопрос.

– Как при чем, батенька?
– волнуется академик.
– У нас там, повторяю, запасы изотопа гелия.

– А почему бы нам самим их не перерабатывать?
– не понимаю.

– Родной мой! Вы что, не видите, в какой мы жопе?

– Почему не вижу, - усмехаюсь.
– Вижу.

– Тогда о чем разговор?

– Об островах, Алексей Григорьевич.

– Продать, - решительно рубит воздух рукой академик Биславский. Продать, пока есть такая возможность.

– Нельзя, - качает головой Полуянов.

– А жить так можно, - возмущается старичок.
– И каждый из нас получит, - спешит к столу, листает бумагу, - включая младенцев. Так-так: по сто шестьдесят шесть тысяч долларов на нос. Я тут все посчитал и обращаюсь к Правительству, и если они там не дураки...

Нашу столь увлекательную беседу прерывает приход внучки. В руках Мстиславы рюмочка с лекарственной отравой и стакан с водой. Дедок хлопает эту рюмку, кислится, запивает водой:

– Эх, лучше бы коньячку, - и кивает на нас.
– Угости гостей, внучка.

Едва взглянув на нас, гостей, она уходит. Я уж решил: не вернется, ан нет - выполнила просьбу деда. На подносике вижу фигурную бутылку коньяка, два пузатеньких фужера и тонко нарезанный лимон. Я приятно удивлен. Девушка прошествовала по комнате, легко поставила поднос на журнальный столик и опять, не глядя на нас, направилась к двери.

– Спасибо, внучка, - говорит ей вслед академик.

Надо ли говорить, что она мне понравилась - архаичной русой косой, глазами, молодостью и неспешным достоинством.

– А когда, Александр, в Москву?
– спросил меня академик на прощание.

– Наверное, завтра, - посмотрел на Полуянова.

– Отлично-отлично, - засуетился Биславский.
– Тогда у меня нижайшая просьба: отдать письмецо в Правительство.

– Алексей Григорьевич!

– И внучку бы мою взяли под свою опеку, Александр?

– Мстиславу?

– Только до столицы нашей Родины, - не обращал старичок внимание на мое приподнятое, скажем так, состояние.
– Там у нас тетка больная, требует внучку. Завещание, говорит, хочу на любимую племянницу, а сама, как генерал на пайках, - махнул рукой.
– Бабы, черт бы их взял!..