Скованный огонь

* * * * *

Посох в руках Джесри, казалось, трепетал, как собака на поводке. Она мысленно приказала ему успокоиться.

«Тихо, — подумала волшебница. — Если этот идиотский план сработает, у тебя будет возможность создать много огня». Но до тех пор Джесри нужно было избегать больших и ярких вспышек света посреди всего этого мрака.

Девушка выглянула из-за кустарника, который Гаэдинн выбрал укрытием, на тропу в нескольких ярдах дальше, которая тянулась к холму. Пленители Чазара часто спускались по ней, чтобы поймать в мутной реке серых раков длиной с ее предплечье и черных безглазых щук.

Хотя волшебница и лучник ждали темных людей, тишина и мрак, окутывавший лесистые холмы даже в дневное время, не позволили Джесри заметить их, пока те не появлялись неприятно близко. Один из них был шадар-кай с луком, цепью на поясе и треугольными шрамами на лбу и щеках. Шестеро остальных были сгорбленными слугами, несшими рыболовные сети и корзины.

Джесри шепнула земле, и ее небольшой участок под ногами существ превратился в грязь. Все они погрузились по колено, а то и глубже.

Гаэдинн вскочил на ноги и выпустил последние две стрелы. Первая вонзилась в тело шадар-кай. Вторая прошила насквозь горло одного из слуг.

Джесри приказала почве подняться выше над все еще живыми противниками, будто волнам в бушующем море. Грязь захлестнула одного из слуг и полностью окутала его.

Но прочие три существа исчезли, оставив дыры в земле. Джесри инстинктивно развернулась. Измазанные грязью, с искаженными лицами, двое накинулись на девушку с ножами, занесенными на головами.

Волшебница обратилась к ветру. Тот взвыл и отбросил их назад. Это дало ей время произнести чары дремоты, каждый слог в которых был мягче предыдущего.

Маленькие серые человечки рухнули. Джесри убила одного, пробив его лоб концом посоха. Сабля лучника уже была покрыта кровью слуги, который, видимо, переместился в другое место. Он подбежал к волшебнице и перерезал горло остальным. Тела взорвались темной дымкой, и наемники отошли, чтобы не попасть в ее.

— Что ж, — сказал Гаэдинн, — это было относительно несложно.

— Будет труднее, как только их друзья найдут трупы и поймут, что мы по-прежнему на их территории. И охотимся на них, как они охотились на нас.

— О, я уверен, мы справимся.

Лучник подошел к телу шадар-кай и снял его колчан. Гаэдинн вытащил одну из множества черных стрел, прикинул длину и улыбнулся.

* * * * *

Цера сидела скрестив ноги на плоской части крыши храма. Высота приближала ее к солнцу.

Свет Амонатора на земле сиял так же ярко, так что ее подъем был всего лишь символичным жестом. Но любому послушнику было известно, что когда речь идет о медитации, символизм помогал практикующему правильно настроиться.

Жрица изучала золотистый свет, отражавшийся от крыши вокруг нее. Затем, когда она почувствовала себя сосредоточенной, то подняла глаза и устремила взгляд прямо на солнце. Ни один простой человек не смог бы сделать это, не испытав боли, и, если бы он все равно продолжил, то навсегда повредил бы глаза. Но жрицу яркий свет одновременно успокаивал и возвышал. Он позволял ей почувствовать величие ее божества.

Так продолжалось, пока визг не пронзил воздух, и большой черный силуэт с вытянутыми крыльями не закрыл ей вид на объект поклонения. Цера ощутила укол ужаса, но страх пропал, когда она узнала Джета.

— Повелительница солнца! — закричал грифон.

— Да? — ответила она. Хотя она знала, что зверь умеет говорить, было все равно удивительно слышать его.

— Встретимся в твоем саду! Сейчас же!

Цера хотела было спросить, зачем, но в тот момент Джет спустился ниже уровня крыши, и ей перехватило дыхание от вида алой фигуры, раскинувшейся на спине грифона.

Жрица спустилась по лестнице и помчалась по храму, не заботясь о своем титуле высшей жрицы. Когда девушка ворвалась в сад, Джет заговорил:

— Дрейк, или что-то похожее, серьезно ранил его! Думаю, он умирает!

Цера попыталась отбросить тревогу и спокойно все обдумать, как и полагается жрецу и целителю.

— Я прикажу моим людям перенести его в постель.

— Нет, — возразил Джет. — Этот город кишит теми, кто хочет избавиться от него Ты единственная, кому я доверяю. Открой дверь, и я внесу его.

Цера доверяла своим подчиненным, но об этом не стоило спорить, уж точно не когда Аот остро нуждался в помощи.

— Как скажешь.

Люди либо отступали, либо таращились на огромное черное животное с алыми глазами, шедшее по храму за жрицей. Молитвы и литании прекратились.

Цера провела Джета в свою комнату к ее собственной кровати. Затем она проверила седло на наличие ремней, удерживавших Аота. Их не было. Либо он не боялся выпасть из седла, либо магия не давала ему вывалиться. Жрица взялась за наездника, чтобы переместить его на кровать. Он был тяжелым, особенно в своем доспехе, но у нее было достаточно практики в перекладывании пациентов.

— Бу! — прошептал Аот.

Цера отскочила назад.

— Такой ты себе целитель, — сказал он, ухмыляясь, и слез со спины Джета. — Ты даже не поняла, что кровь не моя?

Девушка перевела дыхание, и ее сердце перестало тяжело биться.

— Поняла бы, как только осмотрела.

— Хорошо. Если высокопоставленная жрица солнца храма не смогла определить это вблизи, то сомневаюсь, что кто-либо еще смог бы это сделать с большего расстояния.

— Что с тобой не так? Если это шутка…

Аот поднял руку.

— Не шутка. Ну, разве что часть с «бу», остальное — нет. Это я так пытаюсь ухватиться за шанс поймать наших скользких драконорожденных.

— Как?

— В Лутчеке, когда мы никак не могли поймать Зеленоруких, то устроили ловушку, чтобы выманить их. И вот мы снова ее устанавливаем, и на этот раз приманка — я. Мы пустим слух, что я был тяжело ранен по ту сторону границы. И что ты считаешь, что сможешь меня спасти, но даже несмотря на самые сильные твои молитвы я останусь беспомощным калекой еще на несколько дней. Это должно побудить драконорожденных придти за мной, пока я не могу сопротивляться.