Скрипач

— И в дьявола ты тоже не веришь?

— Ну, в него я не верю в первую очередь, — рассмеялась я. — Как представлю себе эту рогато-хвостато-копытную скотину, так сразу смех разбирает. Это же надо было придумать такое уродство!

Галка надулась, как мышь на крупу, а ведь пора бы уже привыкнуть к тому, что меня эта тема раздражает. Но она раз за разом постоянно наступает на одни и те же грабли. А я никак не желаю даже для видимости с ней соглашаться. В конце концов, у каждого свои принципы. Иногда мне кажется, что если бы дьявол и в самом деле существовал, то моя неугомонная подруга наверняка бы его уже выследила и, допускаю и такую возможность, продала бы ему душу или заложила бы, как в ломбард, до лучших времен.

Уже уходя, Галюня вспомнила, зачем приходила, и, схватив меня за руку, привычно заканючила:

— Мань, ну Мань, ты обещаешь мне сходить в «Империю»? Ну один разочек, а? Мань, не идти же мне туда одной.

Я хотела резко ей отказать, но, вспомнив, что она говорила о том, что теперь в ресторан вне очереди не пробиться, согласилась, будучи абсолютно уверена в том, что уж нас-то точно туда не пропустят.

— Хорошо, — хитро улыбаясь, сказала я, — как-нибудь сходим.

Подвоха в моих словах Галка не заметила и радостно выпорхнула за дверь. Я облегченно вздохнула. Если бы она немного задержалась, то заподозрила бы неладное — уж слишком легко я согласилась с ее предложением.

Едва за подругой закрылась дверь, как на меня тут же навалились прежние страхи. Вспомнилась Светка с распоротым животом и перерезанным горлом и мои подозрительные ночные похождения. А что если однажды ночью со мной приключится очередной приступ лунатизма, я выйду во двор, а там… А там меня будет поджидать маньяк. С детства у меня серьезные проблемы с воображением — его слишком много. Стоило мне о чем-нибудь подумать, как перед глазами тут же вставал нужный образ, такой яркий, как будто я все это видела наяву.

То ли от страха, то ли потому, что начало уже было положено, но и на следующую пару я тоже не пошла. Гулять так гулять! Вот так послушные маменькины дочки встают на скользкую дорожку. Эта мысль вызвала у меня улыбку. Весь вопрос в том, насколько я послушная и насколько я маменькина дочка. Все так думают, но никто даже не подозревает, что творится у меня в душе. Но я не притворяюсь, нет, я всегда жила по своим правилам и отступать от них никогда не собиралась.

А вечером мой таинственный сосед вновь заиграл на скрипке, и я вспомнила нашу с Галкой беседу. Действительно, странно, что я до сих пор так его ни разу и не увидела. Можно подумать, что какая-то неведомая сила прячет его от меня или меня от него. Ну вот, докатилась, стала думать почти так же, как Галюня. «Неведомая сила», надо же! Нет никаких неведомых сил, просто наши графики никак не совпадают. Но стоит мне захотеть — и они совпадут. Я задумалась над тем, хочу ли я этого, но так и не смогла в этом разобраться. Моя неугомонная подруга разбудила во мне интерес, но пока ничем его не подкрепила. Возможно, если бы мой интерес был немного сильнее, чем обычное любопытство, я бы сейчас уже звонила в его дверь и тупо просила что-нибудь типа соли или спичек.

Но нет, я всего лишь сидела на полу, обнимала свою расстроенную скрипочку со слегка провисшими струнами, слушала удивительную музыку и плакала. Казалось бы, чего мне-то плакать, ведь не было в моей жизни ни серьезных потерь, ни сильных разочарований. Вот только смерть Анюты, но ведь это было давно и я уже смирилась с этой утратой.

Глава 3

Я надеялась, что меня пронесет с этой «имперской» идеей. Успокаивала себя тем, что Галка просто не сможет пробраться в ресторан, раз уж там такая очередь, как она мне рассказала. Я надеялась… Как оказалось, зря. Недооценила я способность своей подруги добиваться желаемого результата.

Прошла неделя, другая, и я забыла о данном обещании. Жизнь вновь вошла в свое привычное русло: дом — универ и обратно. Даже страшное происшествие у моего подъезда вскоре забылось. А еще меня перестали мучить эти странные приступы лунатизма, что само по себе не могло не радовать. Да и скрипач за стенкой почему-то перестал репетировать по ночам. Подозреваю, что наша баба Рая и на него смогла нагнать страх. Не знаю, возможно, он играл на скрипке, когда я была на занятиях в университете, но что-то я больше не слышала его чудесной музыки, и это единственное, что меня огорчало.

И вот однажды зазвонил телефон и встревоженный Галкин голос поинтересовался:

— Манюня, как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — ответила я, не чувствуя подвоха, — а в чем дело?

— Да грипп в городе, а у тебя голос немного странный.

— Нормальный у меня голос, — я не могла понять этой неожиданной заботы о моем здоровье. — Я жива-здорова, чего и тебе желаю.

И тут я не услышала, потому что услышать это было невозможно, я почувствовала, как на другом конце провода Галина коварно улыбнулась.

— Вот и замечательно, — весело заявила она, — значит, сегодня мы идем в «Империю». Ты помнишь, что обещала мне это?

Черт! Черт! Черт! Как я могла забыть?! Почему меня не насторожил этот ее вопрос о здоровье, ведь никогда раньше она не проявляла такого участия? А теперь мне никак не избежать этой пытки, я ведь ей это пообещала.

В груди все сжалось от нехорошего предчувствия. Нет, я не настолько дикая, чтобы бояться такой ерунды, но все эти злачные заведения меня никогда не интересовали. Я люблю дом, тишину и одиночество. Что за радость оказаться в толпе пьяных девок и мужиков? Захотелось завыть волком. Ну зачем я так поторопилась с ответом, теперь я даже не могла сказаться больной.

— Как, уже? — без энтузиазма спросила я.

— Ага, сегодня. Пойдем к восьми. Скрипач этот там не весь вечер торчит, а только с восьми до девяти. Не боись, нас пропустят, я уже договорилась.

«Ох, — подумала я, — твои бы способности да в мирных целях!»

— Так, — приказала Галка, — собирайся, я сейчас за тобой заскочу. Только не вздумай меня обмануть — обижусь на всю оставшуюся жизнь. Терпеть не могу, когда меня кидают.

Интересно, что она имела в виду под этим «собирайся»? У меня появилась надежда. Если не усердствовать, то меня могут просто не пропустить в «Империю». Фейсконтроль, я слышала, там строгий. И я расслабилась. Все мое «собирание» вместилось в двухминутную процедуру натягивания джинсов и свитера. В конце концов, я обещала Галине, что пойду с ней, а насчет моего внешнего вида мы не договаривались.

Когда она позвонила, я распахнула дверь и опешила от неожиданности. Нет, ее мой внешний вид не шокировал — видимо, она была абсолютно уверена в том, что нас пропустят в любом случае. А вот я остолбенела, увидев перед собой ярко накрашенную, вульгарную девицу, в которой я узнала свою подругу.

— Ты с ума сошла?! — возмутилась я. — В зеркало смотрела?

— А что? — невинно захлопала накрашенными ресницами Галюня. — По-моему, все нормально. А вот ты сейчас выглядишь, как бедная сиротка.

— Галка, я с тобой никуда не пойду! — заорала я в бешенстве. — Ты сейчас выглядишь, как проститутка. Где ты такую одежду взяла? У тебя из-под юбки видны трусы, чокнутая.

— Не трусы, а стринги, — поправила она меня. — Да ты не дергайся, вполне приличный вид для кабака.

— Для кабака — возможно, но не для меня! — в моем голосе появилась сталь и подруга поняла, что теперь ей меня не переубедить. — Я не хочу, чтобы нас перепутали со шлюхами.

Галюня растерялась. Мне показалось, что она вот-вот заплачет. Умею же я портить людям настроение. А ведь какой она ворвалась в мой дом радостной и воодушевленной! Я почувствовала слабые уколы совести, но быстренько их притупила. Ничего, переживет.