Скрипка синьора Орланди

Он наспех протирал сухой фланелью разнообразнейшие смычковые, щипковые, ударные, язычковые инструменты всех времен и народов. Постепенно Володя - от витрины и витрине, от шкафа к шкафу - приближался к заветной цели, волнуясь все сильнее. Он понимал, что извлеченные им из скрипки звуки обязательно привлекут внимание, к нему прибегут, увидят, что проволока перекушена, и тогда не избежать скандала, немедленного увольнения. Он представлял, как будет оскорблена мама, поручившаяся за него, но поделать с собой ничего не мог. Тайна опутала его своей невидимой сетью, и нужно было во что бы то ни стало освободиться от пут.

Наконец он оказался у витрины со скрипками. Ключ, имевший особую бляшку с указанием номера шкафа, он быстро отыскал в связке, дверь распахнулась, и уже ничто не мешало Володе дотянуться до заветной скрипки. Вначале он попытался отсоединить проволоку руками, без помощи кусачек, - не получилось. Кусачки же обрезали мягкую медную проволоку без труда, и Володя дрожащей рукой снял скрипку за гриф. Смычок висел рядом. Он взял и его...

Никогда Володя не держал в руках скрипку и не знал, как извлекать из неё звуки. Конечно, он часто видел, как это делают музыканты, и все со стороны выглядело столь просто, что и сейчас у него не возникло никаких сомнений. В зале никого не было. Прижав корпус инструмента к подбородку, вдыхая какой-то нездешний, пряный запах лакированного дерева, мальчик с силой полоснул смычком по струнам - раздался резкий, громкий звук, проникший в глубину Володиного мозга и тотчас вызвавший прилив безумной радости и бесстрашия. "Еще! Еще! Давай, синьор Орланди!" - в каком-то чаду говорил сам себе Володя, ударяя раз за разом по струнам, и вдруг сильная боль пронзила его голову, будто кто-то всадил в неё железный штырь или клинок кинжала, в глазах потемнело, а в ушах прозвучало будто сказанное кем-то со злой издевкой: "И поделом тебе, наследник колдуна!"

4

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

Чьи-то лица с вытянутыми, как у дятлов или ворон, носами нависли над Володей, и он вначале испугался, снова закрыл глаза, но голоса людей вернули его наконец в мир печальной действительности, и Володя зачем-то спросил, вспоминая, что с ним случилось:

– А скрипка... где?

– Скрипка?
– услышал он знакомый злорадный голос.
– А это мы у тебя должны о ней спросить!

Володя, все ещё лежавший на спине, присмотрелся: конечно, кто, кроме Адольфины Кузьминичны, мог говорить с ним голосом инквизитора, не сомневающегося в том, что перед ней сам дьявол или, по крайней мере, злостный еретик.

– Я спрашиваю у тебя, где скрипка, которую ты взял в шкафу и на которой играл?

– Я не знаю. Разве её нет?
– удивленно спросил Володя.
– Разрешите мне встать...

Он с трудом поднялся. Вокруг стояли три-четыре бабульки-смотрительницы, хранительница фондов, директор, почему-то смотревшая как-то в сторону, будто ей было очень стыдно. Володя, уже все вспомнив до деталей, огляделся, ища скрипку, которая могла упасть, когда, потеряв сознание, он свалился на пол. Но скрипки нигде не было.

– Не знаю, - испугался мальчик, - я только хотел немного поиграть на ней, но потом... потом что-то случилось со мной, я, наверное, в обморок упал и уронил скрипку, а где она сейчас - не знаю...

– Поиграть на музейном экспонате?
– задохнулась злым изумлением Адельфина Кузьминична.
– На скрипке Антонио Страдивари, которой цена миллион долларов?! И кусачки эти ты, наверное, нарочно с собой притащил, чтобы вдоволь помузицировать?

И хранительница сунула прямо под нос Володе кусачки, оставленные им возле шкафа, а потом, повернувшись к директору, тоном, не терпящим возражений, сказала:

– Я вас предупреждала, Надежда Леонидовна, я вам говорила - вы меня не послушали, и теперь прошу, сейчас же позвоните матери этого... типа и, она ядовито улыбнулась, - вашей хорошей приятельнице, и немедленно пригласите её сюда! Нет, не пригласите, потребуйте, чтобы она приехала! Я же вызываю оперативных работников! С розыскными собаками! Я не позволю разворовывать драгоценнейшую, уникальную коллекцию, единственную, можно сказать, во всем мире! Сережа!

– прокричала она кому-то, наверное охраннику.
– Никого из здания музея не выпускать!
– На последнем слове Адельфина Кузьминична взвизгнула, как щенок, которому нечаянно наступили на лапу.

Володю отвели в кабинет директора. Надежда Леонидовна с ним вместе не осталась, но, покидая кабинет, щелкнула замком, закрывая "типа" на ключ. Володя сидел на стуле, свесив голову на грудь и положив руки на колени. Он чувствовал внутри пустоту и холод. Так тоскливо и плохо ему давно не было. Больше всего он боялся сейчас взгляда мамы, не сердитого, не осуждающего, а печального и жалкого. Но в дальнем уголке его сознания сейчас трепетал едва теплившийся огонек - Володя понял, что исчезнувшая скрипка Орланди на самом деле заключает в себе страшную тайну, так и не разгаданную им.

Первым прибыл оперативник в штатском - молодой, жизнерадостный и красивый, но без собаки. Заскрежетали ключи, и в сопровождении директора и хранительницы фондов он вошел в кабинет, остановился перед Володей, поиграл на раскрытой ладони ключами от автомобиля и сказал:

– Ладно, пойдем в зал, похититель скрипок.

Когда все снова оказались рядом с открытым шкафом, оперативник, посмотрев на отверстия в стенде, из которых торчали куски проволоки, спросил у Володи:

– Вот этими кусачками перекусил?

Веселый тон милиционера ободрил Володю, и он ответил:

– Да. Кусачки я взял в архиве, это внизу, я там работаю.

– Ага, понятно. Ну-ка, расскажи нам, что случилось и зачем ты снял скрипку.

Володя не заметил того, как за его спиной, всего шагах в двух, встала мама, не понимающая еще, для чего её вызвали в музей, а поэтому скорее растерянная, чем испуганная.

– Значит, так, - заговорил Володя, - мне очень хотелось провести смычком по струнам скрипки, вот я и взял кусачки...

– Ах, какие мы тонко чувствующие, надо же - провести смычком по струнам!
– с ехидным смехом выплеснула из себя хранительница.
– А почему, скажи на милость, тебе захотелось сделать это именно со скрипкой Страдивари? Почему не с этой, не с этой или вон той!
– И Адельфина Кузьминична поочередно тыкала пальцем в деки инструментов, забыв, что они "редчайшие" музейные экспонаты.

– Да, на самом деле, почему ты решил поиграть на скрипке мастера Антонио Страдивари?
– спросил оперативник, прочитав название на этикетке.

– Это не скрипка Страдивари, - угрюмо сказал Володя, понимая, что ему не оправдаться, если не расскажет о документе.
– Это скрипка мастера Орланди, и она, как я понял, способна, когда на ней играют, сделать человека почти безумным, довести до обморока. Я покажу вам документ, доказывающий это!

– Ха-ха-ха!
– деланно рассмеялась Адельфина Кузьминична.
– Ты эти бредни своей мамочке рассказывать будешь. А вот, кстати, и она!
– увидела Адельфина Кузьминична Володину маму. Он сразу резко обернулся и встретился глазами с вопрошающим взглядом матери.
– Подходите поближе, Виктория Сергеевна, подходите! Вас поздравить можно - ваш сынуля украл скрипку Страдивари! Ради этого он и устроился в музей, ради этого все ходил вокруг витрины, допытывался о том, как она открывается, да есть ли сигнализация. Мне говорила смотрительница, говорила! И вот сегодня он, вскрыв витрину, перерезал кусачками...