Скриптер

Одновременно с ее появлением послышались громкие частые хлопки. В небе над старым Петровским парком, над Савеловским, расцвели разноцветные шары – пиротехники, как им и было предписано, устроили праздничный фейерверк…

Девушка сама открыла заднюю дверку; склонив гибкий стан, забралась в машину. И еще прежде, чем успела закрыть дверь, в салон заскочила сиганувшая с забора черная кошка…

– Эт-то что еще такое?! – строго сказал шофер. – С животными не перевозим! Нельзя, гражданка… запрещено!

– Эти ваши запреты на меня не распространяются, – сказала девушка, от которой исходил странный, но приятный, немного дурманящий голову аромат. – Лиза хорошая! – Она посадила кошку на коленки и стала гладить ее по черной блестящей шерстке. – Лиза умеет вести себя в приличном обществе…

Кошка, приняв расслабленную позу, довольно зауркала. Над парком раздалась новая порция канонады; хорошо видимые на фоне ночного неба, вспыхнули огни, сложившиеся в символическое изображение сердца.

– А что это там… в дурдоме, то есть, происходит? – удивленно спросил водитель. – Что за шум?

– Праздник души, – сказала девушка прежде, чем озвучить пункт назначения. – Такое хотя и редко, но случается.

Книга II Битва за Москву

Часть IV Приказ Верховного («в октябре сорок первого…»). Пятая редакция

«Всё наверху аналогично тому, что внизу, и всё внизу аналогично тому, что вверху».

Второй принцип Гермеса Трисмегиста.

Глава 1

«Монастырская зона» —

Новодевичий монастырь —

Пятый канал Московской редакции

Щербаков, указывая путь, сопроводил Павла Алексеевича и прикрепленного к нему сотрудника в цокольный этаж Ближней дачи – туда, где не ступала нога простых смертных. Они спустились по лестнице с каменными ступенями; за разведенными в стороны толстостенными створками узких ворот открылся взору уходящий куда-то вдаль тоннель.

В нем, в этом невысоком и нешироком – если развести в стороны руки, можно коснуться пальцами обеих стен – тоннеле, по обе его стороны, располагаясь на неравном расстоянии, где через три метра, а где и десять, имеются шлюзовые – двойные – двери. Электрические приборы в канальных переходах не функционируют, поэтому открываются эти двери – или перегородки – при помощи механических поворотных устройств, напоминающих внешне штурвалы морских судов.

Трое мужчин в полной тишине прошли по этому тоннелю шагов сто или около того. Пространство перехода заполняет серовато-зеленая полумгла, скрадывающая детали и искажающая пропорции предметов. Каких либо табличек или иных указателей не видно. Щербаков, судя по его уверенной поступи, прекрасно ориентируется в этом сумрачном бесцветном мире…

Помощник Авакумова остановился у одной из дверей. Сам крутанул «штурвал». Через образовавшийся проем можно разглядеть короткий – всего шагов десять в длину – и узкий, не шире метра, проход, упирающийся в такую же перегородку с механическим запорным устройством.

– Николай, вам в эту дверь! – распорядился Щербаков. – Вторую – «внешнюю» – дверь шлюза откроете сами! Выход – в подвальном помещении Пятой редакции, – уточнил помощник Авакумова. – Проверьте там на месте, все ли готово к работе… Удачи!

Когда сотрудник исчез в проеме, Щербаков, орудуя запорным устройством, закрыл эту дверь. Они – уже вдвоем – прошли еще шагов двадцать, не более, когда помощник Авакумова вновь остановился и принялся крутить «штурвал». На этот раз, когда открылась дверь переходного шлюза, редактор Третьего увидел в проеме не ставшую уже привычной серовато-зеленую мглу, а некое сияние, некую игру световых бликов в диапазоне от светло-желтого, почти белого, до темно-красного, багрового…

– Павел Алексеевич, это переход в Пятую зону, – сказал Щербаков. – Оцепление вокруг реального объекта выставлено, ваши коллеги из редакции Второго канала будут вас страховать. Часовщик уже выехал на место. Желаю удачи!

Павел Алексеевич пожал протянутую руку. Не проронив ни слова, – он был весь сконцентрирован на предстоящем ему уже в ближайшие часы, а то и минуты – сделал несколько шагов по переходу. На глазах Щербакова человеческий силуэт истончился, стал прозрачным; затем исчез, растворился в переливчатой волне магнетизирующего, диковинного, манящего света. Помощник Авакумова закрыл шлюзовую дверь и направился на выход из тоннеля. Ночь обещает быть длинной, полной событий; но по-другому здесь не бывало ни при прежнем Хозяине, ни при нынешнем Хранителе.

Павел Алексеевич обнаружил Даниила там, где и предполагал найти – у одной из могил на этом странном кладбищенском погосте.

– А-а… это опять вы, – не оборачиваясь, сухо сказал Логинов. – И опять один, без вашей второй тени, без этого вашего «Коли».

– Я уже говорил, что кроме нас с вами сюда, в эту «монастырскую зону», мало кто может проникнуть.

Редактор встал рядом с молодым человеком, взгляд которого в данную минуту был направлен в одну точку – на помещенную на временном кресте фотографию похороненной несколько дней назад девушки.

– Более того… возможно, это под силу лишь нам с вами.

– А некий «Гера», который объявлялся здесь намедни? И предлагал мне свое посредничество в обмен на некоторое количество дензнаков?.. А нищенка, которую я видел здесь не далее, как вчера? – Помолчав немного, Логинов добавил. – Конечно, это местечко не выглядит таким уж многолюдным и оживленным. Но те двое, о которых я сказал… как минимум двое!.. они все ж как-то смогли сюда проникнуть, хотя вы и говорите, что это «под силу лишь нам двоим»…

– Речь, уточню, идет о простых смертных, Даниил. Или называть вас, исходя из вашей прежней биографии? То есть, так, как вас звали до начала метаморфозы – Денисом?

– А вот это не суть важно… Мне решительно все равно, Павел Алексеевич, как вы будете ко мне обращаться. Спасибо, кстати, за то, что причислили и меня к «простым смертным», – глухо произнес Логинов. – А то я уже и не знаю, что мне думать о самом себе. С некоторых пор мне кажется, что я не такой, как все окружающие… Что-то со мной не так. А вот что именно со мной не так, понять пока не могу.