Скромница Эльза и ее личный раб

— Убью, не подходи! — и главное, дальше со всей мочи заорать. — Кишмаил!!! Я здесь!!!

Друг к другу мы метнулись в одно время. Я, сжав в связанных руках пригоршни сорного песка. Мужик — рыча как зверь. И мой песок его опередил, влетев в глаза. Хоть часть, впрочем, и мне самой в открытый рот досталась. Я в это время дико скалилась, но кто ж увидит этот запугивающий ужас в темноте? Однако мой удар беспроигрышный пришелся точно в цель — мужик согнулся вмиг. И так надрывно застонал, что это слово вырвалось из меня непроизвольно:

— Из-звините.

А дальше я рванула наутек. Долго петляла меж кустов, пугая спящих птиц. А почему? Да потому, что ориентир — костер уже совсем погас. Но я, о, чудо, наших двух коней разглядела в лунном свете. И больше никого. Лежанка с отброшенным походным одеялом, на которой совсем недавно спал беспробудно Киш, была пуста и холодна… И вот тут мне стало страшно уже по-настоящему. А, вдруг, эти идиоты пьяные вернутся? А, вдруг, Киш не вернется никогда? И куда он делся? Ушел за мной?.. О, бесов чепчик! Я вновь забыла про этот нянин артефакт.

Естественно, я никуда не понеслась. Но, и прятаться не стала. Пыталась, не смогла. Видимо, прыгушки в шалаше меня пугали больше, чем невменяемые сэй-тукийцы. Все-таки, пугали… А еще я никак не могла сама избавиться от пут. Лишь чихала и отплевывалась долго.

Через некоторое время мне показалось, я вижу в темноте как эта самая прыгушка — превосходно. И… я на фоне новорожденной луны увидела Его.

Он шел довольно уверенно и быстро. И с совершенно противоположной стороны. В распахнутой рубахе, с кистенем в руке. И я невольно отшатнулась, как только разглядела тот кистень. Нет, я данное оружие и раньше видела в креплении к седлу. Но, сам вот этот… образ и явно ощущаемая злость, и сила… Чем ближе мужчина подходил, тем я отчетливее различала новые ссадины, кривую полосу наискосок груди.

— Киш, ты откуда? А я здесь.

Он подошел так близко, но на миг остановился чтобы глубоко вдохнуть. Ну а потом рывок и я прижата, смята так, что больше не дышу.

— Прости. Прости меня.

Слова он выдыхает мне в затылок. И мне так приятно горячо от них, что хочется к нему прижаться лишь сильней:

— За что?

— Не уберег. И как ты вырвалась? Мы разминулись? Я не постигаю последовательность событий, Эльза. Прости.

— Ну, не мудрено.

Мужчина, вдруг, затих. А я зажмурила глаза… Что будет?

— Эльза, я опять не понял. Уснул так ненормально крепко, а потом проснулся, тебя нет нигде. И только две пары следов со стороны Эх-туки. Но, они вели сюда. И больше свежих не было.

— И ты…

— И я… тут недалеко, если бежать. Но, тебя там тоже не было Я всё проверил. А в племени гулянка общая. У них событие века — племена брачным союзом между детьми вождей замирились.

— Киш?

— Эльза, главное, ты здесь. И… — он, покачнувшись, отстранился. — Я думаю, что нам мешает? Руки. Твои.

— Угу.

— Связаны они.

— Ну, да. Не получилось развязать. И я рассказать тебе должна.

— О чем? — нахмурился мужчина.

— Ну… есть такие травки замечательные: душница, пустоцвет, ползучий чар, овражник и верберница. Так вот, наш семейный лекарь делает из них успокоительные капли. Отличные, проверенные.

— Эльза, ближе к ночи. И дай мне их развязать.

— Нет, погоди. Ты выпил их. Я в свой чай накапала себе, чтоб крепче спать и вообще не нервни… Киш, что с тобой?

— Верберница? — сжал мужчина губы.

Я кивнула криво:

— Да. И потом… ты найти меня не смог, меня ж в другую сторону тащили, потому что у меня есть артефакт, который подчищает все следы. Мне нянюшка дала с собой в экспре…пиндицию на-нашу. Киш! Не смотри так!

— А ты беги.

— Опять?

— Ага.

И я опять рванула. Ненадолго. Киш меня дождался на третьем круге за кургузым шалашом. И, подхватив, закинул связанные руки на его опорную рогулину. Вот, сволочь мстительная!

— Это некультурно! Мне неудобно так стоять. Да и зачем?

— У меня вопрос есть. Эльза, а как ты на стоянку вновь вернулась?

— Да я… Ап-пфу! Мне волосы мешаются! В одного из них из перстня.

— Знакомая вещица.

— Мстительная сволочь!

— Продолжай.

— Ап-пфу! А второму, — и, вдруг, зловеще улыбнулась. — между ног ударила.

— Похвально, — подобрался как-то весь мужчина.

И я в злорадстве не заметила, как оказалась вновь прижатой к Кишу целиком. И шалаш этот бесовский прочным оказался.

— Да что ты хочешь от меня? Киш? Киш-ма-ил? — я имя это по слогам произнесла уже в мужские сомкнутые губы.

— Эльза, бесценная, верберницу я не переношу. Семейная особенность. И мог… — провел он пальцами вверх по моим рукам. — проспать с нее до вечера, — руки мои, снявшись с рогулины, петлей повисли на его плечах широких. — И ты… — мужчина подсадил меня, прижав спиной к опоре.

— Прости.

— Теперь лишь искуплением. И извиняться за всё последующее не буду.

А дальше… бедный Сельдерин… Он где-то там. И ему так одиноко, холодно. А мне прекрасно бесподобно. И разве можно целовать вот так, чтоб позабыть про все на свете. Только я и он…И эти губы волшебные, всезнающие, эти теплые мужские руки… Но, надо что-то вспомнить… О, бесов чепчик. Как же хорошо. Но, надо.

— Ммм… Мне сказать тебе так нужно.

— Эльза, по-мол-чи.

— О, боже мой… Киш!.. У меня есть в Улисе жених.

ГЛАВА 16

Омада, предгорье Сай-Долей,

Солнечная дорога.

— Для меня новость эта значения не имеет никакого, бесценная.

Вот так вот… А что еще необходимо для разрастания проблемы, выпестованной затейливой женской логикой?.. Ну, яркие вспышки памяти и аналитический анализ. А как проблема развивается, как нагнетает состояние мерзостное души? Да очень просто:

«Значение не имеет никакое»… Пожалуй, он прав. С самой первой нашей ненормальной встречи, когда я красовалась в образе портовой чайки, Киш был прямолинеен в действиях. Как и сейчас. А к чему расшаркивания и объяснения? Лишит девичьей чести и не поклонится за честь оказанную такую… Бесов чепчик. Повторение слов. И о словах! «Бесценная». Конечно, я бесценна для него. Ведь исчезну в ночь и Киш не избавится от смертельного проклятья. Цена моей безопасности огромна. То есть бесценна… Как мерзко то на душе.