Скромница и Сердцеед

Зиновий кивнул.

— Да, ты мой первый, главный успех. Сейчас я провожу обучение по опробованному на тебе методу: мы сдерживаем гормональный всплеск у девушек до того момента, как они начинают думать головой. Я так и назвал его — метод Элеоноры.

— Это была идея моей бабушки.

— Помню, — сухо отозвался амори. — Я счастлив, что хотя бы одна моя дочь стала высшей.

Его заявление, как ножом по сердцу, всколыхнуло внутри яростный протест.

— Дочь?.. Не ждите, что начну испытывать к вам родственные чувства! Вы мою маму совратили, чтобы было больше полукровок для эксперимента!

Садовник захохотал. Искренне, от души.

— Еще кто кого совратил! — наконец, заявил он. — У меня лишь две дочери: Милена и ты. Муж твоей матери был бесплоден, а она очень хотела ребенка. И тогда твоя бабка, случайно узнав от своей коллеги Аллы о моей расе, шантажом заставила решить проблему. Я предупреждал, что ребенок может унаследовать мои способности, им было все равно. Тогда было сложное время, безопаснее было уступить требованиям, и я сдался.

Стало ли мне стыдно за родственниц?.. Разве что чуточку. Ну, не могу я сочувствовать тому, кто умеет соблазнять одним только взглядом!

— Но знай, Элеонора, я не жалею. Я рад, что у меня есть такая талантливая дочь. И безумно счастлив, что отыскал тебя вовремя и забрал в школу.

Вспомнив, как он спас меня от группового изнасилования, я содрогнулась. И все же тогда он слишком страшно разобрался с парнями... радикально, до смерти.

Будто читая мысли, Зиновий тихо произнес:

— Не жалей уродов, ты была не первой их жертвой. Другим не повезло, могилы несчастных так и не нашли.

Несколько секунд мы молча глядели друг на друга. Ненависть, страх ушли. Осталось уважение ученицы к учителю.

А ведь Зиновий точно Садовник. Из полукровки вырастил высшую амори…

В сердце зажегся огонек благодарности.

Демьян прокашлялся.

— Простите, нам с Элис пора ехать.

— Разумеется. Элеонора, позволишь, я помогу надеть знак?

Впервые я слышала просительные ноты в голосе Зиновия. Так необычно... и уязвимо. А еще все эти комплименты в адрес моих способностей... ох!

Что-то во мне дрогнуло.

Я посмотрела на Демьяна, деликатно не влезающего в мой разговор с учителем, но все это время служащего мне надежным тылом, щитом, за который можно спрятаться в случае опасности.

На мой молчаливый вопрос он пожал плечами: мол, твой выбор, не препятствую.

Перевела взгляд на проверенный врахосом кафф.

Да, я высшая амори. Но важно, чтобы все сидхе это видели.

— Да, помогите мне с каффом.

Садовник аккуратно разместил его на моем левом ухе. Отошел на два шага и слегка наклонил голову, словно любуясь.

Хм, кафф на мне, но пока ничего не ощущаю...

— Девочки такие девочки, — протянул Садовник с легкой грустью. — Доверчивые.

За ухом словно пожар вспыхнул.

И я потеряла сознание.

Коварство сидхе не знает границ!

Я открыла глаза с этой мыслью.

И где я? Над головой белый потолок с красивой люстрой на пять плафонов в форме лилий.

Чуть приподнялась на локте и огляделась.

Большая светлая гостиная с двумя лимонными диванами. Я лежу на одном из них, укрытая клетчатым пледом.

За ухом слегка жжется.

Потрогала осторожно.

Кафф на месте. Снимается легко и больше не фонит магией, то есть со своей задачей справился, передал мне заклинание — метку высшей.

Можно со спокойной душой отправить в шкатулку для драгоценностей и надевать, когда Александра опять будет работать с сидхе, чтобы подчеркнуть свой статус.

А еще, как только доберусь до зеркала, взгляну на знак.

Пока никакого подвоха.

Провела самодиагностику — с каналами и резервом все в порядке.

Тогда почему мне стало дурно?

Или после нанесения меток всегда так? А, может, виноват стресс?

— Демьян, я уверена, девочка проспит до утра после инициации. Возле нее фейерверк взрываться будет, сейчас не услышит.

Узнаю голос мамы Демьяна. Значит, мы доехали в пункт назначения? Уже хорошо.

И страшненько.

Как примут меня, жену на семь дней, родственники Демьяна?

В голосе госпожи Черемет сейчас сочувствие, но что будет позже, когда притупится чувство благодарности за то, что спасла их клан от магического отката?

— Хорошо, пусть Элис спит, а я побуду рядом.

— Не надо сближаться, Ян, — попросила женщина грустно. — Судя по рассказу твоего отца, это чудесная, смелая девочка, но… Не для тебя. И ты не для нее. На семь дней точно вам необходимо держаться подальше друг от друга.

— Так мы и держимся, — удивился Демьян.

— Нет… У тебя было такое лицо, когда привез ее бесчувственную. Ты начинаешь влюбляться, Ян.

— А что, если я уже?..

Мое сердце пропустило удар, замерло. Я чуть не задохнулась от радости и нехватки воздуха.

— Тогда ты обречен, Ян! — трагично констатировала госпожа Черемет. — Вы будете рядом целых семь дней, ни один влюбленный врахос не выдержит притяжения. И если после близости окажется, что она не твоя истинная…

— Ну, у тебя точно будут внуки, Ефим с Ладой постараются сделать их больше.

— Демьян! — возмутилась женщина. — Дело не в том, что я хочу понянчить внуков, нет. Дети нужны тебе.

— Разве лишь в них смысл жизни?

— Да! Для женщины точно в них. Однажды твоя суккуба проснется с мыслью, что хочет, чтобы ее обняли крохотные ручки, чтобы похожий на нее малыш назвал мамой... Ты не представляешь, какое заполняет счастьем беременную, когда она впервые ощущает, как зашевелился ее малыш…

Долгое красноречивое молчание.

Я отчетливо слышала взволнованное дыхание хозяйки дома. Она искренне верила в то, что говорила. Верила и желала добра своему сыну.

— Она захочет детей, а ты не сможешь дать ей этого счастья...

Тягостная пауза. Сейчас госпожа Черемет мерзко добавит, что я пойду налево, чтобы забеременеть.

О-о, и тогда Демьян вспомнит, почему мой отец — Садовник, а не муж мамы! История прямо повторяется. Ужас какой! Даже мне страшно от этого сходства!

К чести госпожи Черемет, она прямо не обвинила меня в будущей неверности, она заговорила о другом.

— Да и у мужчин возникает момент, когда хочется увидеть свое продолжение в детях. Однажды ты поймешь, что сам убил возможных детей. Молчишь?.. Ты всегда был упрямцем, Ян, не переспорить. Тогда подумай о клане. Ты последний в роду с даром патриарха.