Скромное обаяние художника Яичкина

5. Пашка забрал сосиски на работу.

6. Пашка принес их обратно, потому что на работе его начали кормить.

7. Егорушка стащил пакет с сосисками и унес их на балкон.

8. Я догнала Егорушку, отобрала у него пакет, выдала ему в качестве военного трофея одну сосиску, остатки сунула в морозилку.

Глава шестнадцатая, в которой бабуля разговаривает по паштету, а я занимаюсь ночным кормлением (окончание)

Также у нас имелась банка салата из необъятных запасов Пашкиной мамы. Пока Катерина чистила картошку, я немного всплакнула, потому что жизнь без дражайшего супруга была не мила. Бабуля попыталась меня утешить, но по части сантиментов она никогда не отличалась впечатляющими успехами. Так что я трубно высморкалась и пошла варить сосиски.

– Что в итоге мы имеем с гуся?
– начала бабуля, наблюдая, как я вяло выковыриваю из банки салат в плошку.

– Какого-то мужика в бороде, которого убил другой мужик, без бороды, которого мы зачем-то поймали, с друзьями которого мы завтра встретимся в гараже какого-то третьего мужика, - бодро отрапортовала Катерина, посыпая солью закипевшую картошку.

– Нить верная, но акценты расставлены не точно, - одобрительно покивала бабуля, - главное для нас - «Автопортрет».

– На фига убили Безбородько?
– подала голос я.

– Не хотят, чтобы он кому попало болтал про «Автопортрет», - разволновалась Катерина.

– Я вот одного не могу понять, - бабуля устало потерла лоб рукой, - чем им так ценен этот самый Яичкин? Я не понимаю, что за художник такой?

Я пожала плечами, кто ж его знает, этого Яичкина - вот дадут нам его «Автопортрет» и посмотрим. Если дадут.

– Ты думаешь, в обмен на этого дядю нам завтра дадут «Автопортрет»?
– озвучила я свою светлую мысль.

– Конечно нет, - ответила бабуля, голос ее лучился оптимизмом, - но мы прощупаем почву.

Некоторое время мы молчали. Почему-то мне не понравилось бабулино намерение «прощупать почву», было в этом что-то неприятное. Почему-то щупать почву она предпочитает боем, и чем мероприятие опасней, тем больше оно приносит ей удовольствия. Богатое воображение услужливо предоставило мне радостную картину: десяток вооруженных головорезов гоняется за нами по гаражу «одного большого человека» и палит в воздух. С другой стороны - какой у нас был выбор? Наши доблестные мужчины вторые сутки томились под замком, и все из-за какого-то «Автопортрета».

Катерина тем временем бодро разложила по тарелкам картошку с сосисками и уселась их уплетать за обе щеки. Бабуля тоже кушала с аппетитом, словно завтра нам не надо было тащиться в Химки навстречу довольно сомнительным приключениям. Я вяло поковыряла свою порцию и тоскливо уставилась в окно.

На ночлег мы распределились следующим образом: бабуля отправилась почивать на наше с Пашкой супружеское ложе (я заявила, что отказываюсь спать там без своей дражайшей половины), а мы с Катериной устроились на кухонном диване, благо раскладывался он в небольшое летное поле. В гостевой комнате (где у нас был склад коробок и крайне необходимых вещей) почивал негодяйский убивец.

Бабуля сгоняла его в туалет (издевательства он сносил молча), но на мои предложения покормить человека дьявольски расхохоталась, и заявила, что пара дней голодовки ему пойдут на пользу.

Мы улеглись, выключили свет и уставились в потолок.

– Не представляю, как тут можно уснуть… Столько всего… Невероятно… - примерно в таком духе Катерина минуты две клялась, что не сможет сомкнуть глаз, и тут же уснула.

У меня же, как назло, сна не было ни в одном глазу. Я попыталась растолкать Катерину чтобы поболтать, но тут же получила в глаз и на всякий случай откатилась подальше. Попыталась почитать при свете мобильника, но единственное, что можно было найти на кухне - это нуднейший Пашкин компьютерный журнал. Пару минут я попыталась продраться сквозь столбики непонятных определений, которые и произнести-то вслух конфузно, сдалась, закрыла журнал и вытянулась под одеялом.

Дальше я лежала в темноте и мучительно вглядывалась в потолок. В голову лезли всякие страшные мысли. Бандиты, дражайший супруг, таинственный художник Яичкин, бедный господин Безбородько - все смешалось в одну кучу и не давало заснуть. Приглушенно шумел холодильник, бродил по коридору Егорушка, сопела под боком Катерина, а я ворочалась и вздыхала.

В конце концов, я не выдержала и рывком села на кровати. Потом поднялась, считая все углы, дошла до холодильника, вытащила из него свою недоеденную картошку с сосисками. Щедрой рукой положила туда салату, заварила чаю и бросила в чашку два куска сахара. Подумала, и бросила еще один. И понесла все это нашему убивцу.

В его комнате стояла мерная тишина - лишь часы тикали. Занавеска колыхалась над окном, а негодяйский негодяй кулем лежал на кушетке. Я вошла и поставила на тумбочку еду и чай.

– Кушать хотите?
– тихо спросила я. Убивец молчал, настороженно глядя на меня.
– Небось, хотите, - ответила я сама себе.
– Давайте, я вас покормлю? Развязывать я вас, конечно, не буду, так что придется поесть с вилочки из моих рук. Давайте?

Негодяй молчал, тогда я присела к нему на кровать, подцепила на вилку кусок сосиски и поднесла к его рту. Некоторое время он боролся с собой, а потом жадно вцепился в сосиску, и дальше дело у нас пошло как по маслу.

– Вы не думайте, - приговаривала я, - мы вообще не хотели в эту историю лезть, при случае скажите вашим. Мы думали, что сейчас нам Семен Александрович даст наводку на картину художника Яичкина, мы ее найдем, и наших мужиков отпустят бандиты, а тут вы появились, стрелять начали…

Убивец молча жевал и смотрел на меня.

– Вы чай сладкий любите?
– спросила я, выскребая тарелку, - понравился вам салат? Это моя свекровь делает, вкусно, правда?

Убивец кивнул. Я ждала, не скажет ли он чего еще, но он молчал и смотрел. Я принялась поить его чаем, он жадно пил.

– Как вы думаете, - бормотала я, - ваши отдадут за вас «Автопортрет», или в рукопашную пойдут? Мы очень мирные люди, мы не любим драться.

Убивец поперхнулся чаем и испуганно посмотрел на меня. Может, он - немой?

Глава семнадцатая, в которой появляется один большой человек из Химок

– Что бы ни случилось, - удовлетворенно окинула бабуля результат своей работы, - этот дружок уже вряд ли отвяжется без посторонней помощи.

Я посмотрела на нашего любителя стрелять по бородатым мужчинам и в который раз за это утро вздохнула. Если честно, я не очень уверена, что он сможет отвязаться и с посторонней помощью - прикрутила его к заднему сидению своей «Волги» бабуля так, что динамитом не отковырнешь. Учитывая, сколько мы отвязывали его от гостевой кушетки, отныне придется бабуле ездить с этим товарищем вечно. С другой стороны - не скучно, всегда есть с кем поговорить. Правда, наш пленник до сих пор хранил благородное молчание. Вообще не говорил ни слова, но, судя по всему бабулю это мало заботило.

– Доезжаем до Химок, машину мы бросаем во дворах, - терпеливо рассказывала бабуля, - а сами идем на дело. Но сначала надо кое с кем встретиться.

– Раз пошли на дело я и Рабинович, Рабинович выпить захоте-е-е-е-ел… - с чувством пропела я, отодвигаясь подальше от нашего пленника. Естественно, сидеть на заднем сидении с кровожадным убийцей выпало мне - кто бы мог предположить что-то другое. Я вижу в этом подвох: еще с утра Катерина заявила, что ни под каким соусом не собирается сидеть рядом с человеком, который чуть что - принимается стрелять в людей из пистолета, и бабуля тут же доверила эту почетную обязанность мне. Просто для проформы я решила повозмущаться - можно подумать, меня кто-то слушал.