Скрытый колдун рода Лаурус

По голосу Зары было слышно, что она улыбалась.

— Не так хорошо, как мне бы того хотелось…

Ведь если бы он действительно хорошо знал Яра, то чародей бы доверял ему и обязательно бы взял с собой в свое путешествие, которое многие в Министерстве назвали бы не иначе, чем изгнание.

— Он говорил о тебе, — вдруг призналась чародейка. — О том, как беспокоится за тебя.

Лавр вздохнул.

— Я, признаться, этому удивлена. Яр редко к кому-то привязывается.

— Правда?

Об этом колдун не знал.

— Яр легок на подъем. А имея такую черту характера сложно оставаться на одном месте. И уж тем более заводить с кем-то долгосрочные отношения.

«Долгосрочные отношения?.. — повторил про себя Лавр. — Знает ли она что-либо о госпоже Марии?»

— Вы с ним давно знакомы?

Зара кивнула.

— Давно. Так давно, что даже не верится, как быстротечен наш цикл. Он вырос на моих глазах и стал тем, кто он есть, не без моей помощи.

На этот раз голос Зары звучал самодовольно.

Гимназия северного чародейства в отличии от Академии восточного колдовства представляла собой комплекс из круглых сооружений и зданий, как жилых, так и нежилых, и больше по своему устройству напоминало Лавру Министерство. Этакий город в городе. Встречавшиеся на их пути чародеи и чародейки здоровались с Зарой, выказывая ей свое уважение поклонами, но на Лавра и малыша Шалфея они не обращали никакого внимания. Будто колдунов рядом с женщиной и вовсе не было.

Лавр предположил, что гости в Гимназии явление не столь редкое, как, к примеру, в Академии, а потому совершенно неинтересное для учеников.

Наконец они дошли до нужного им места.

Зара привела Лавра и малыша Шалфея к ничем не примечательному зданию высотой в один этаж.

— Можете входить, — открывая перед ними дверь, произнесла чародейка. — Он уже должен был закончить.

Сердце в груди у Лавра застучало быстрее от предвкушения столь долгожданной встречи.

Переступив порог здания, он очутился в просторном помещении. В нем горели сотни свечей, в воздухе пахло благовониями. Лавр прошел дальше, слыша, как позади него закрылась дверь. Он обернулся и увидел малыша Шалфея, проследовавшего за ним. Мальчик с интересом оглядывал все, что его окружало, и в какой-то момент испуганно дернулся, замерев на месте.

Лавру передалась его нервозность, но проследив за его взглядом, он улыбнулся, заметив пару светящихся из темного угла глаз.

— Гагат, — произнес Лавр, — не пугай его.

Фамильяр Яра — черная кошка, вальяжной походкой вышла из своего укрытия. Недовольно махая хвостом, она дергала мордочкой, словно принюхиваясь и, морща нос, издала гортанный рык.

— Рыбонька моя, — протянула Гагат, шерсть вдоль ее позвоночника вздыбилась, — отойди от этого дитя. Он пахнет как Эдгар.

Фамильяр чувствовала первородную душу, заточенную в маленьком теле.

— Я знаю, Гагат. Успокойся.

Кошка продолжала рычать. Ее хвост жил отдельно от остального тела. Кошачье тело выгнулось тугой и Гагат бочком стала приближаться к колдунам.

— Гагат?..

— Гагат, Лавр же попросил тебя успокоиться.

Лавр повернул голову на голос.

Яр шел по направлению к ним, застегивая на груди распахнутую до этого белоснежную рубаху. Его длинные волосы оттенка спелой пшеницы были повязаны в высокий хвост.

— Я рад тебя видеть, Лавр, — произнес чародей, пожимая протянутую ему руку. — Ты далеко забрался.

И посмотрев за спину колдуну, улыбнулся неизвестному ему мальчишке.

— А это кто?

Малыш Шалфей робко поздоровался с Яром и представился ему, ощущая, что Лавр всецело доверял чародею.

— Долгая история, но мне придется тебе ее рассказать.

И Яр был не против послушать его историю.

???

Камилла откинулась на спинку широкого кресла, стоявшего в ее комнате, и закрыла глаза. Ее голова гудела от переизбытка информации и волшебница морщилась каждый раз, когда пульсирующая боль вспыхивала в ее висках. Кончиками пальцев она ощущала под кожей шероховатые листки чужого дневника. Она прочитала все, что смогла прочесть. Даже те тексты, которые не могла разобрать из-за выцветших чернил, Камилла постаралась восстановить. Что-то ей удалось, что-то нет, но общая суть описанных в дневнике событий сложилась в единую картину. И теперь душа молодой волшебницы находилась в смятении.

Камилла открыла глаза и оглядела свою комнату. Бросила взгляд на стол, где в ящике хранила письма Лавра. Она написала и отправила ему уже с десяток ответных писем, но ни на одно так и не получила ответа. Камилла рассказала ему о помолвке с Алленом. Возможно, в этом была причина молчания колдуна? Он был расстроен? Обижен? Или зол? Но ведь она написала правду — ее мнения никто не спрашивал. За Аллена Камиллу выдавала мать, и Камилла рассказала об этом Лавру, боясь того, что юноша мог узнать о грядущей свадьбе от кого-то другого. Камилла не могла этого допустить. Она не хотела, чтобы между ними было недопонимание. Она его боялась.

Сердце в ее груди все еще учащенно билось, стоило только Камилле подумать о колдуне. Об его глазах, шелковистых волосах, запахе. Она видела его во снах, просыпалась с ощущением его объятий и была готова выть от безысходности и того, в каком положении оказалась.

Камилла вновь прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Ее грудь стискивало в сильных тисках, в легких все время нахватало воздуха, их жгло изнутри от гнева. В какой-то момент она даже решила, что сбежит из дома. Просто убежит, найдет Лавра в Академии восточного колдовства, и они забудут об их ссоре, как о чем-то незначительном. Неважном. Ведь вместе они смогут преодолеть все. Но потом она думала об Аллене и о том, как ее побег отразится на нем. Вот уж кто действительно был жертвой во всей этой истории, так это Аллен.

Подумав о волшебнике, Камилла испытала чувство легкого смущения. Мужчина сейчас отдыхал в соседней комнате, он часто оставался в их доме на ночь, и это уже стало чем-то привычным. Но мысль о том, что этим Иветта лишь показывала всем серьезность своих намерений породниться с другой известной в волшебных кругах семьей, злило Камиллу. По сути она стала для матери чем-то вроде разменной монеты, хотя всегда воспитывала дочь в строгости и самодостаточности.

Камилла опять вздохнула.

Она провела пальцами по дневнику и стала размышлять о том, что в нем прочла. Было ли это правдой? Больше походило на сказку, но тот, кто писал этот дневник, держал перо твердой уверенной рукой. Иногда его мысли путались, в них было много логических ошибок, но после, словно обдумывая все, что написал, незнакомец выдавал вполне разумное заключение того, что описывал ранее. И это пугало Камиллу.

Она опустила на пол ноги и, встав с кресла, стянула с подлокотника шерстяную шаль. Накинула ее себе на плечи и, прихватив с собой все дневники, вышла из комнаты. Ей хотелось поделиться полученным знанием хоть с кем-то, чтобы ощутить, как неподъемный груз этих знаний пусть и немного, но будет снят с ее плеч. Тогда, возможно, и голова болеть перестанет.

Камилла подошла к двери соседней комнаты и огляделась по сторонам. Если кто-то из слуг сейчас увидит ее, то утром ей предстоит разговор с матерью. Пусть она и Аллен в скором времени станут мужем и женой, блуда в своем доме Иветта не потерпит.