Скуф. Маг на отдыхе 4

— Пошли к чёрту!

Я уж было дело подумал, что сейчас плюнет. Обычно в таких ситуациях по канону принято плевать, но Гордей Гордеевич как-то позабыл о законах жанра. Видимо, Стёпка так сильно выкручивал ему извилины, что Верзилину было совсем не красивых жестов.

— Ты заговоришь, — утвердил я. — Рано или поздно. А давай так? Ты сейчас не тянешь время, всё выкладываешь и всех сдаёшь, а взамен…

— ААА-ААА-АААА-А! — поднажал Гринёв.

— … взамен я гарантирую тебе жизнь. Возможно, даже колонию-поселение лет так-эдак через десять, если будешь себя хорошо вести.

— Шестакова… Шестакова… Шестакова…

Пот с лысины аж струёй лился, а глаза Гордея начали закатываться.

— Кость, потише, — попросил я, обернувшись в Гринёву. — Как бы не вырубился…

И тут:

— Осторожно! — крикнул тайник, указывая на Верзилина и…

Ох, ядрёна мать. Меня аж передёрнуло. Есть всё-таки в этих членистоногих тварях что-то такое отталкивающее, что может пронять любого. Татуировка Гордея Гордеевича вдруг ожила и материализовалась в сколопендру.

Сперва я подумал, что Верзилин врубил режим загнанной крысы, и сраная сороконожка сейчас кинется на меня, но…

— Лови её! Лови, Скуф!

…но прогадал.

Перебирая всеми сорока лапками, тварь рванула вверх по руке Гордея Гордеевича.

— Он себя убивает! — заорал Гринёв. — Останови!

И-и-и-и… эть! Стоило мне пришлёпнуть сколопендру, как вдруг хитин под ладонью будто бы растворился, и дальше сороконожка побежала по телу в качестве татуировки.

— Твою ж мать, — прошептал я и принялся тщетно ловить её дальше.

Пока дошёл до мысли, что нужно, наверное, вырвать кусок кожи хотя бы с частью рисунка, сколопендра уже добралась до шеи, а вырывать кусок шеи… ну так я только помогу ему самоубиться.

— С-с-с-сука, — прошептал Гринёв у меня за спиной, когда нарисованная сороконожка забежала Верзилину на лицо, а потом шмыгнула прямо в рот, исчезнув за губой. — Кажись, всё.

И впрямь всё…

В следующее мгновение Гордей Гордеевич выпучил глаза и заорал ещё сильнее. Левый глаз налился кровью, а затем — хлюп! — с противным чвяканьем сквозь глазное яблоко наружу вырвалась сороконожка.

Гордей затих. Сороконожка тоже повисла без движения.

Помер.

Н-да… Слыхал я и о мафиозных порядках, и о харакири, и о шпионах, которые в зуб себе капсулу цианида помещали. Но вот чтобы так. Жуть какая.

— Так, Кость, — поднялся я на ноги. — Ну ты уже понял, да? В Сакраменто засело бандформирование, надо брать.

— Конечно, понял, — Гринёв тут же схватился за телефон и начал кому-то набирать. — Сходил, называется, на рыбалку, — хмыкнул он, пока в трубке раздавались гудки.

А я задумался. Первым делом мысли потекли в сторону Шестаковой, что надо бы ещё раз поговорить с ней начистоту и собрать с неё действительно всю информацию, но тут вдруг похолодел.

Ира же прямо сейчас у них.

И…

Сахарница! Василий Иванович, ну твою же мать! Ну сахарница же!

— Алло, Кузьмич, — пешком до дома было меньше пяти минут, однако счёт, один хрен, шёл на секунды. — Нет времени объяснять! Сахарница под гжель! Та, которую Ира вчера весь вечер в руках крутила! Она где?!

Сахарница была на месте…

* * *

Мы изо всех сил пытались представить себе баньши.

Вот что у нас получилось.

Но скорее всего она еще страшнее.

Глава 17

В кузове довольно сильно потряхивало, водитель спешил.

— Кто-то знает, что ты ушла? — спросила Ирина.

— Стеклова знает, — ответила Ксюша Шестакова и всхлипнула. — Я ей сказала, что в лес иду, за грибами.

— За грибами?! Серьёзно?! А ты раньше когда-нибудь ходила за грибами?!

— Нет.

— И что?! Её ничего не смутило?!

— Стеклову-то? — и снова всхлип. — Вообще нисколько. Наоборот, советов надавала что брать, что не брать, где искать и всё такое прочее. И ещё умоляла мухоморы не пинать, мол, они для лесных зверушек очень полезные…

— Плохо.

— Ага, — всхлип-всхлип. — Очень плохо.

Шестакова повесила бы голову, да только не имела физической возможности такое провернуть. Клан Сколопендры зафиксировал шаманку в пространстве так, что она даже пошевелиться не могла — настоящий кокон из сдерживающих магию артефактных цепей и верёвок. Обмотать сверху бинтом и получится мумия.

Так она и валялась сейчас на полу. И будто рулон ковролина перекатывалась туда-сюда на резких поворотах.

Ну… что сказать?

Заслужила.

Можно даже счесть это со стороны триады комплиментом. Этаким знаком уважения.

Сю, мягко говоря, не понравилось то, что Шестакова наворотила в холле гостиницы до её прихода. Особенно учитывая тот факт, что время для клана сейчас было мирное. Потерь личного состава вообще быть не должно, а тут вдруг приходит эта соплячка и ровным слоем размазывает по полу несколько звёзд Сколопендр.

Изо всех сил осторожничая и стараясь правильно оценить возможности Скуфидонского, что было крайне правильным решением, клан умудрился недооценить Шестакову, что оказалось решением неправильным.

Что до Скуфидонской, то та просто попала не в то время и не в то место. Или же… наоборот? Приди она на встречу с Чао часом позже или часом раньше, Ксюша уже была бы «наказана», а Сколопендры потихоньку свалили из страны.

Теперь же история дала новый виток. А вот каким он будет — остросюжетным или же очень коротким и весьма трагичным, станет понятно уже скоро.

— Надеюсь, что Вася всё понял.

— Вася? — сперва не поняла Шестакова. — А-а-а… Василий Иванович, что ли?

— Василий Иванович, — вздохнула Скуфидонская. — Я как могла старалась ему подсказать.

Говорить им, кстати, никто не мешал. Никаких кляпов или хотя бы скотча на рты не наклеивали. Опрометчиво?

Возможно, наоборот. Сговариваться они могут сколько угодно, а дальше что? А так вся их жажда действия выливается в разговоры. Притом одна ещё и другую успокаивает…

Триады действительно знали толк в захвате заложников.