Скверный маркиз

— Но он не вернется! Он никогда не вернется! — быстро и как-то отчаянно ответила Кэролайн и сверкнула глазами — азарт ли был в них, или то были слезы, сказать это Орелия затруднилась бы, не исключалось ни то, ни другое. — Да и если даже представить, что он вернется, то, думаю, наши чувства друг к другу уже изменились. Что-то безвозвратно утрачено, мы не соединимся с ним после всех этих лет, ты понимаешь? Мы разошлись друг от друга в разные стороны, а помним друг друга прежних, иных, чем мы есть сейчас… Орелия, мне же было только семнадцать! Что знала я о любви, что знал о ней Джордж, если уж на то пошло?..

— Но ведь он потому и уехал, что очень тебя любил, он же так любил тебя, Кэролайн, но не смог просить тебя разделить с ним бедность и неудобства жизни! И он так просил тебя подождать его, пока он не создаст себе, не достигнет обеспеченного положения, чтобы просить тебя стать его женой! Он просто не хотел обрекать тебя на несчастную бедную жизнь…

— И как долго его отсутствие продолжалось бы? Ну не будь ты такой неразумной и непрактичной, Орелия! Такой наивной! Я получила самое завидное, самое блестящее предложение, о котором может только мечтать любая женщина, — от самого маркиза Райда! И я должна стать его женой! Никто, ни один мужчина в мире не мог бы мне предложить столь высокое и столь уважаемое положение в обществе.

— Скверный Маркиз, — раздумчиво произнесла Орелия. — Но почему все-таки скверный?

Кэролайн пожала плечами:

— Наверное, его так прозвали потому, что он невероятно красив, а любая женщина, стоит ему только щелкнуть пальцами, будет у его ног бегать как собачонка, моля о благосклонности.

И Кэролайн засмеялась, но Орелия даже не улыбнулась.

— Все мужья к нему ревнуют, — продолжала Кэролайн. — К тому же, будучи таким богачом, его сиятельство каждый вечер выигрывает целое состояние в карты, а его лошади побеждают на скачках. И сам регент Георг советуется с ним по всем вопросам, поэтому есть люди, которые из зависти могут обвинить его в любом преступлении или ином злодеянии, стоит лишь им захотеть. Почва для этого будет у них самая благодатная…

— Это все его недостатки? Или имеется что-то еще? А то, что с ним советуется регент Георг, обстоятельство, как я понимаю, весьма сомнительного достоинства, — вздохнула Орелия.

— Ну, конечно, в недостстках у него нет недостатка, — скаламбурила в ответ Кэролайн, видимо, довольная, что недостатков действительно много и это делает честь маркизу. — В Риме он устраивал такие безумные оргии, что сам Папа пригрозил отлучением от церкви всем участникам! А в Венеции одна принцесса перерезала себе горло, когда маркиз от нее устал.

— И умерла?.. — Орелию передернуло. Она повела плечами и прошлась, сделав несколько шагов в одну и в другую сторону.

— Нет, ее удалось спасти. Или она сделала это всем напоказ, продемонстрировать, как она страдает. Сейчас это модно… Чтобы о тебе говорили в гостиных и писали в газетах. На континенте об Англии пишут много, о всех выходках наших денди — истинных и подражающих им. А в Париже его лордство устроил такой переполох в игровых залах Пале-Ройяля, что сам заявил, мол, пора ему возвращаться домой! Да, он вполне заслужил свое прозвище, уж тут будь спокойна!

— Послушай… Ты уверена, что он такой скверный на самом деле? — Орелия остановилась и посмотрела в лицо Кэролайн.

Беспечно пожав плечами, Кэролайн ответила ей со всей откровенностью:

— Надеюсь, что нет, но, по крайней мере, он, наверное, не такой смертельно скучный и надоедливый, что слушать и смотреть скулы сводит, если взять для сравнения очень и очень многих мужчин…

— И ты думаешь, что со временем полюбишь его? — упорствовала Орелия, силясь понять до конца кузину, но ей это никак не удавалось. Ну не укладывалось у нее в голове, как же можно любить такого циничного и безнравственного человека, забыв при этом другого, верного и добродетельного, каким в ее сознании оставался Джордж.

— Полюблю? — певуче воскликнула Кэролайн. — О чем ты, душа моя? Полюблю… Ха-ха-ха… и еще раз ха-ха-ха… Но ведь маркизу любовь не нужна, ты пойми! Сентиментальная, повсюду за ним следующая жена наскучила бы маркизу до умопомрачения. Милая, глупенькая Орелия, надо бы, надо научить тебя правилам бонтона! Мы с его сиятельством хорошо подходим друг другу. Я подарю ему наследника, а он мне все, чего я ни пожелаю.

— Все ли? — искренне, но с недоверием полюбопытствовала Орелия.

Наступило короткое молчание, и Орелии показалось, что взгляд Кэролайн стал каким-то отсутствующим, но потом кузина вызывающе, почти воинственно заявила:

— Да, Орелия, все, чего бы я могла пожелать! Ты мне не веришь? Ну что я могу сделать? Доказать это я тебе не могу, пока я еще не жена маркиза… Но едва ею стану, ты и сама поймешь, как я права.

Глава 2

Орелия отдала все необходимые указания по имению, и в один из ближайших дней сестры сели в карету. За окном потянулись зеленые поля и перелески с раскидистыми и молодыми деревьями, кустарники, огораживающие поляны с пасущимися на них коровами. Запах расцветающей зелени и подросшей травы смешивался с легким навозным, который сопровождал их все время, пока они ехали — в Англии этот запах не редкость, а привычный атрибут природы за пределами городов.

Всю дорогу до Лондона Кэролайн потчевала Орелию рассказами о своих приключениях в Италии и Франции.

— Граф совсем потерял от меня голову! — не раз, не два, а все двенадцать раз повторила она, повествуя о молодом французе, с которым познакомилась в Париже.

— Но ведь это было еще до того, как ты обручилась с маркизом?

Кэролайн с озорной ужимкой покосилась на благодетельную сестру:

— Нет, ну зачем я все пытаюсь научить тебя уму-разуму? Тебя, такую простодушную пастушку, Орелия! — И Кэролайн снисходительно улыбнулась.

— Ты действительно хочешь сказать, что, обручившись с маркизом, потом флиртовала с графом?

— Ну конечно, я флиртовала! А как же иначе? Уж не думаешь ли ты всерьез, что, обручившись, я стану вести себя как монахиня?

— Ну, положим, не как монахиня… Но ведь маркиз, и ты не станешь спорить, явно ожидает от тебя соблюдения некоторых приличий?

— Но я вела себя в высшей степени прилично! Мы встречались с графом лишь вечерами в парке, а если шел дождь, то он пробирался в дом через балкон — в парадную дверь не входил, и его никто не видел!

— Кэролайн! — растерянно воскликнула Орелия. — Но это же позор! Ну как же ты могла вести себя так некрасиво и непорядочно? А что, если бы маркиз об этом узнал?

— Совершенно убеждена, что для этого его сиятельство слишком занят своими собственными интрижками с женщинами, которых так много, что не упомнишь всех по имени. Он же дьявольски привлекателен, Орелия, я тебе это уже говорила, и женщины так и вьются вокруг него, так и кружатся, что те пчелы на цветущем лугу, даже смотреть смешно. Вон, взгляни в окно — вон цветы, а вон пчелы… Картина ясная? Ты мне не веришь?