Сквозь огонь и лёд

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул Зимин и отправился выполнять приказ.

С собой взяли Софью де Боде, как отличного пулемётчика и относительно лёгкий пулемёт Льюиса американского производства, стреляющий российскими патронами.

Расположились на холме справа от дороги. На землю постелили шинель, на неё положили де Боде вместе с пулемётом и сверху накрыли ещё шинелью. На протесты Софьи Зимин жёстко ответил:

– Отставить, прапорщик! Тебе ещё рожать.

Ни чего не происходило. Колонна Добровольческой армии ушла далеко, её догнали, заняли новую позицию. Хотели уж менять и эту позицию, как на горизонте показались какие-то точки.

Зимин долго вглядывался в бинокль и, наконец, сообщил:

– Какие-то конники уходят от других конников. Одеты они одинаково, хрен разберёшь!

– Я предполагаю, – сказал подполковник Машаров,– что уходят наши, а догоняют красные.

– Логично, но на войне всё бывает, – сказал Зимин, – подождём.

– Казаки, – через некоторое время весело доложил он.

– Удивительно было бы здесь встретить мушкетёров короля, – сказал майор Игнатов. – А догоняет кто?

– Да говорю же – казаки. Соня, ну-ка отрежь-ка преследователей.

Баронесса нажала на спусковой крючок, диск пулемёта завращался, из ствола вырвался огонь, а у ног лошадей догонявших появились земляные фонтанчики. Преследователи замешкались. Соня выдала ещё очередь, но ни в кого не попала.

– Пулемёт плохой, – оправдывалась де Боде, – из него разве попадёшь? «Максим» надо было брать.

– «Максим» тяжёлый, таскать его, – ответил Зимин. – Не разговаривайте, прапорщик. Стреляйте.

После третьей очереди у преследователей упал конь и один из казаков схватился за плечо.

– Повыше, Соня.

Соня взяла повыше. Преследователи нагнули головы и стали разворачивать коней, один свалился с седла. Преследуемые развернулись и дали дружный залп из карабинов. Ещё двое слетели с сёдел. Софья послала длинную очередь из пулемёта.

– Побереги патроны, прапорщик, – сказал Зимин.

– А почему вы не стреляли? – спросила Софья, вставая с шинели.

– Зачем? Ты прекрасно одна справилась. И патроны сберегли, они нам ещё пригодятся.

Игнатов поднял пулемёт и направил его на подъезжающих к ним казаков.

Казаки взобрались на холм, в чёрных бурках, в черных папахах. Один из них поднёс ладонь к правому виску и доложил:

– Сотник Десятого Донского полка Абрамов Андрей Николаевич.

Зимин вздохнул облегчённо: красный командир вряд ли бы так представился. Он тоже поднёс ладонь к виску и представился:

– Командир отряда Корниловского ударного полка полковник Зимин Виктор Витальевич.

– Добровольческая армия?

– Так точно.

– Атаман Попов с вами?

– Нет. Он в Сальские степи ушёл. Опоздал ты, сотник.

Сотник сплюнул с досады.

– Мы из Новочеркасска, – сказал он, – там такое твориться!

– Об этом можно было бы догадаться. Раньше надо было бы уезжать.

– Надо было, – согласился сотник, посмотрел на Игнатова с пулемётом и сказал: – Спасибо, майор, хорошо стреляли. Выручили.

– Не за что. Только это не я.

– А кто?

– Вот, – он кивнул на прапорщика.

– Спасибо, молодец, выручил, – улыбаясь, сказал казак. – Как имя твоё.

– Разрешите представить, – сказал Зимин, – прапорщик баронесса София де Боде.

– Баронесса, – растерянно произнёс сотник, – девка что ли?

– Так точно, сотник, – улыбнулся Зимин.

– Всё равно молодец! Хорошо стреляла.

– Вы с нами, сотник?

– А куда мне деваться?

– Сколько сабель в сотни?

– Да вот все здесь. Восемь, вместе со мной.

– Это сила. У нас в армии один эскадрон улан и две сотни казаков, в общей сложности человек сорок. А тут хоть полсотни будет. Воевать без конницы-то хреновато.

– Некрасиво так при барышне выражаться, – заметил сотник.

– Да. Но эта барышня под Ряжской такую матерную тираду выдала, когда мои вояки побежали со мной во главе, заслушаешься! Пристыдила. Мы покраснели, и пошли в штыки. И выбили красных со станции! Вот там мне эта тужурка и перепала.

– Своею шинелью Виктор Витальевич накрыл раненного солдата. Холодно было, – пояснила Софья.

Ей было стыдно от такой грубой похвалы полковника, и она гладила морду казачьей лошади, что бы скрыть смущение.

– Да, – подтвердил Зимин, – денёк был жаркий, но морозный. Солдата в Ростов увезли, там шинель и потерялась. А шинель у меня была новая. Мне её в Москве в октябре выдали, там же, правда, и продырявили. А так новая.

– Вы не боитесь лошадей, Софья … Э-э?

– Николаевна, – подсказала де Боде и ответила: – Нет. У меня точно такая же кобылка была.

– Это мерин, – сказал сотник.

– Что ж, обмен любезностями состоялся, – сказал Зимин, – теперь можно и армию догонять.

Добровольческую армию они нагнали только к вечеру в станице Кагальницкая.

«Офицерочки» заняли здание станичной школы.

На вопрос о еде, Софьи ответили, что её не ждали и поэтому всё съели.

– Как, – возмутилась баронесса, – вы надеялись, что меня убьют?

– Ну, что ты Сонечка, как можно? Мы думали, полковник тебя накормит. Петя Тулупов тебя искал.

– С едой?

– Может быть, он хотел тебя в трактир пригласить.

– В станице есть трактир? – окрысилась де Боде.

– Не обижайся, Сонечка, так получилось.

– Ладно, иду искать еду.

Баронесса развернулась и вышла на улицу и пошла по ней, свернула на другую улицу и тут же наткнулась на одинокого петуха, который копался в конском навозе. Де Бодэ осторожно сняла шинель. Петух понял опасность и помчался по улице. Но баронесса всё же догнала его и набросила на него шинель и загребла возмущённого петуха под мышку. Она стала ходить по дворам и спрашивать: «чей петух?», что бы купить его. Правда, покупать петуха было не на что, но можно было попробовать обменять на что-нибудь. Но ей не только не ответили, но, даже и не открыли. Софья подумала, что петух не курица, яиц не несёт и поэтому большого вреда местным казакам не будет, и пошла к школе.

Там она похвасталась добычей:

– Господа прапорщики, куриный суп будите?

– Конечно, будем, Сонечка.

– Так готовьте кастрюлю!

– Так его убить сначала надо. Ощипать и выпотрошить.

– Убить? – на лице баронессе выразилась глубокая растерянность.

– Ну, конечно! Не живым же его в кастрюлю пихать?

– И кто это сделает?

– В крестьянских семьях это делают мужчины. Мы не мужчины и не крестьяне! Ты поймала, ты и голову ему руби.

– И как это делать?– Софья озадаченно посмотрела на петуха.