Слабо не влюбиться?

Наши взгляды пересекаются, и в точке их соприкосновения вспыхивает огненная искра. Бьюсь об заклад, мы оба думаем об одном и том же.

– Ну что, малая, наверстаем упущенное? – озвучивает наши мысли Соколов. – Тряхнем стариной?

– Хочешь снова сыграть на слабо? – хитро улыбаюсь.

– Только если тебе не слабо, – подначивает парень.

– Мне нет. Ты же знаешь.

– Ну тогда садись на байк и погнали, – он достает из-под сиденья второй защитный шлем и протягивает его мне.

Затем запрыгивает на сияющего глянцем железного коня и заводит мотор.

– Куда поедем? – я подхожу поближе и тоже забираюсь на мотоцикл, обхватив крепкий торс друга руками.

В груди плещется ликование, а конечности зудят от предвкушения грядущих приключений.

– Скоро узнаешь, – кидает он через плечо, резво дав по газам.

Глава 26

Мы с Тёмой, лавируя в потоке машин, несемся по городу. Мне не страшно, я люблю скорость, но все равно льну к другу всем телом. Прижимаюсь к нему грудью и с наслаждением ощущаю его тепло под своими ладонями. Тёма сильной и какой-то очень надежный. Во всех его движениях сквозит уверенность, которой хочется довериться.

И я доверяю. Давно уже доверяю.

Притормаживаем недалеко от центральной площади и слезаем с мотоцикла. Сняв шлем, Соколов лохматит непослушные кудри, я же, наоборот, пытаюсь пригладить распушившиеся волосы. Расчески у меня с собой нет, поэтому приходится ограничиться пальцами.

Купив по стаканчику пломбира, неспешным шагом мы устремляемся вдоль широкой липовой аллеи. Болтаем обо всем и в то же время ни о чем: о школе, о музыкальных новинках, об общих знакомых. Создается ощущение, будто мы вернулись на несколько лет назад, в ту беззаботную пору, когда Тёма еще не встречался с Дианой и делился со мной секретами.

– Поверить не могу! – восхищенно восклицаю я. – Ты поедешь на фестиваль в Питер и будешь играть там свою музыку? Это же настоящий успех!

Тёмкины новости не могут не радовать. В своем деле он растет не по дням, а по часам.

– Ну да, я даже обалдел, когда меня позвали. Там ведь не только новички, но и профи будут.

– Вангую: скоро ты станешь популярным, обзаведешься своей фан-базой и будешь оставлять автографы на нижнем белье своих поклонниц, – шучу я.

– Зачем на белье? Лучше сразу на задницах, – парень плотоядно скалится.

– А Диана не заревнует?

– Нет, – отмахивается он. – Наши отношения выше этого.

Его послушать, Орлова прямо святая: не ревнует, мозги не делает, в друзьях его души не чает. Прямо не девушка, а мечта.

– Значит, она тебя и из армии дождется?

Сажусь на лавочку напротив фонтана и смахиваю со лба набежавший пот. Жара на улице просто невыносимая. Даже мороженое ее не выдерживает и тает прямо на глазах.

– Хотелось бы в это верить, – Соколов плюхается рядом, вытянув вперед длинные ноги. – Ну а ты, Вась, будешь меня ждать?

– В каком смысле? – с удивлением.

– В прямом, – Соколов испытующе глядит мне в глаза, слегка щурясь на полуденном солнце.

– Ну, ждать, может, и буду, а вот хранить верность – точно нет, – иронизирую я.

– Сучка! – парень наклонятся и со смехом проводит своим мороженым по моей щеке.

– Эй! – взвизгиваю я. – А ты чего хотел?

Подаюсь вперед, стараясь ткнуть Соколова в лицо своим стаканчиком, но засранец перехватывает мои запястья и смещается в сторону, избегая встречи с пломбиром.

– Хотел, чтобы ты весь год сидела у окна и лила по мне слезы, – друг вновь атакует меня мороженым.

Теперь белая сладость у меня не только на лице, но и на сарафане. Тёма, не жалея пломбира, измазал меня всю. Вот наглец!

– Больно много чести! – фыркаю я и предпринимаю еще одну попытку отомстить.

На этот раз мне удается осуществить задуманное. Мой рожок приземляется прямо в центр Тёмкиного лица, стирая с него самодовольное выражение. Сладкая, стремительно тающая жижа капает у парня с носа и медленно стекает по щекам. В данный момент он выглядит очень комично, хотя я, наверное, тоже ничуть не лучше.

– Ну как, я хорош? – ржет парень, проводя пальцем по коже, а со смаком его облизывая.

– Красавец, каких свет не видывал я, – хохочу я.

Отчего-то сейчас мне так смешно, что даже живот подрагивает от колик. Давно мы с Соколовым так не дурачились.

– Ты тоже ничего, – в его голубых глазах зарождаются опасные искорки. – А теперь пойдем мыться!

С этими словами Тёмка вскакивает с лавочки и, прежде чем я успеваю что-либо сообразить, хватает меня на руки. Причем так лихо и без усилий, будто я натуральная пушинка.

– Соколов! Прекрати! Что ты делаешь?! – верещу я, захлебываясь то ли от возмущения, то ли от смеха.

Пытаюсь вырваться и встать на ноги, но мои потуги тщетны – у Артёма стальная хватка.

– Как что? Отмывать тебя буду, хрюшка маленькая!

Интуитивно оглядываюсь по сторонам, и тут до меня наконец доходит, что именно он собирается сделать.

– Нет! Только не в фонтан! Пожалуйста!

– Извини, Солнцева, душа поблизости нет, так что будем пользоваться подручными средствами.

Приблизившись к краю фонтана, Соколов опускает руки и роняет меня в воду. Перед самым падением я перестаю сопротивляться и благодушно позволяю освежающей прохладе поглотить мое тело. Но вовсе не потому, что сдалась, а потому, что буквально за пару секунд в моей голове созрел план.

Центральный фонтан довольно большой. Глубина метр, а может, и более того. Поэтому промокаю я капитально и насквозь. Но в условиях изнуряющей тридцатиградусной жары это не так уж и плохо. Мало того, что от мороженого отмылась, так еще и взбодрилась.

Все еще находясь в фонтане, встаю на ноги и убираю с лица мокрые прилипшие волосы. Соколов по-прежнему стоит на краю и от всей души потешается надо мной.

– Ну как дела, малая? Чистенькая стала?

Только поглядите, весело ему! Однако он позыбал, что смеется тот, кто смеется последним.

Делаю быстрый рывок вперед и, ухватив Соколова за футболку, что есть мочи тяну на себя. Поначалу друг сопротивляется, пытаясь удержать равновесие, но эффект неожиданности играет свою роль: парень вслед за мной летит в воду, обдавая брызгами раскаленный асфальт.