Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания

Дурь бывает разная. В том числе и злокачественная. Дурят потому, что не понимают, и потому, что хотят задурить другим голову. Отвечать надо и в том, и в другом случае, но по-разному. А в случае злокачественной дури (то есть реакции тех, кто ощущает себя задетыми) аналитический разбор реакций – просто часть основной работы.

Короче – именно на дурь я и отвечаю. При этом говоря «спасибо» всем, кто отреагировал адекватно.

Так вот, о дури.

Реакция на наши рассуждения, прежде всего, содержит в себе пресловутую апелляцию к личности: КТО это говорит'? Обратим внимание: не ЧТО говорит этот «кто», а КТО есть этот «кто»? В конкретном случае, «ху из мистер Кургинян?».

Казалось бы, какое это вообще имеет значение? Ну, не Кургинян это написал, а кто-то еще. Заклей имя автора! прочитай, подумай. Но тем, кто использует этот «принцип ху», важно снизить воздействие. Если они начнут разбирать текст, они воздействие усилят. Ослабить его они могут только через грязный «полив». А ну как читателю будет лень продираться через аналитические дебри и он отвлечется на это самое «ху»?

Итак, первый прием ослабления воздействия – это апелляция к личности автора как таковой: «А, это какой там Кургинян? Это тот самый, который...» Дальше – любой «полив». Главное – ослабить воздействие.

Второй прием ослабления воздействия – это апелляция к мотивам данной личности. Он тесно связан с первым приемом. Сначала личность надо грязно описать, и это уже полдела. Потом ей надо приписать грязные мотивы.

Значит, чтобы отвлечь от ЧТО, апеллируют сначала к личности, то есть к КТО («Это какой там Кургинян? Тот самый, который...»). А потом, чтобы еще больше отвратить от КТО, апеллируют к мотивации (ЗАЧЕМ): «Зачем этот страшный тип плетет свои кружева, в которых хрен разберешься? Другие страшные типы его на это подписали. Надо подумать, какие именно...».

Давайте всмотримся в эти два приема (апелляция к личности и мотиву). Стоит только чуть-чуть всмотреться, как обнаруживается очень знакомый почерк. Сначала вам рассказывают, что дядя, атакующий некий политический субъект, – это, например, не Моисеев, а Моисейчик... А даже если и Моисеев – Моисеев-то от «Моисей»! И что это означает? Ясно что! Что Моисеев (он же Моисейчик) – агент сионизма. А сионизм – цитадель зла. Значит, и Моисеев-Моисейчик весь состоит из этого зла.

Весь ли? Представляете себе, оказывается, что весь! Один «борец со злом» докапывается до моральной нечистоплотности Моисеева-Моисейчика. Оказывается, в ЖЭКе давно знали, что к нему шастают посторонние женщины. Другой «борец со злом» находит свидетелей глубокой патологичности данного субъекта...

Вы скажете, что это анекдотический пример? Замените коллизию Моисеев-Моисейчик на коллизию Сахаров-Цукерман... Ведь это было! Когда А.Д.Сахарова поносили за диссидентство, ему заодно «клеили» и «Цукермана», и аморалку!

Потом те, кто это вытворял, меняли «объект исследования». Но не меняли метод. Объектом, например, оказывался Ленин. А метод воспроизводился один к одному. Так что я ничего не утрирую. Не высасываю из пальца. Есть, увы, проблема, да еще какая!

Так отрабатывают тему личности. Затем переходят на мотив. Если Моисейчик такой-то и такой-то тип, то почему он занимается «пашквилянтством»? За его спиной стоят соответствующие силы, которые, как всегда, «чинят нам козни». Он льет воду на мельницу соответствующего врага! Он игнорирует благородный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» И так далее.

Все это вместе называется «вытеснение опасного содержания». Инструкции для тех, кто это делает, достаточно известны.

Если человек, начинающий чтение текстов с подобными апелляциями к «кто» и «зачем», не знаком с такими технологиями, он, как минимум, не защищен от манипуляций. Наилучшая защита – это рефлексия. Анализ применяемых технологий. Если читающий понимает, что обсуждение личности и мотивов – это технология, то он уже защищен.

А защита читающего – наша обязанность. Мы с удовольствием готовы оставить читающего наедине с текстом. Но мы не можем оставить читающего тет-а-тет с текстом и с провокатором. Мы должны показать, что такое провокатор. Подчеркиваю – не ругаться мы должны, а показывать. Причем развернуто. Тогда читатель окажется вооружен.

Итак, по поводу первых двух элементов провокации (апелляция к личности и мотиву как технологии «вытеснения содержания»)...

Кто-то скажет: «Мы – интеллектуалы, а это все какая-то очевидная дурь. Зачем ее вообще обсуждать?»

Может быть, определенный возрастной контингент и имеет право на подобный вопрос. Но те, кто пережил распад СССР... Неужели вы забыли, как эти волны дури мотали вас из стороны в сторону, как почти бессильную щепку? Назовите дурь иначе: «лохотрон»... «манипуляция сознанием»... «программирование мышления»... Всего лишь поменяйте название – и станет ясно, что такая дурь (конечно же, в особо крупных размерах) сыграла решающую роль в развале СССР. И этим создала все предпосылки для мировой катастрофы.

Манипулировать легко... Бороться с манипуляциями – намного труднее. Бороться с помощью контрманипуляций – значит еще туже затягивать «манипулятивную петлю». Поэтому бороться можно только высвечивая в сознании проблему манипуляции. Если высветил по-настоящему – есть путь к освобождению из манипулятивной ловушки. Такой способ называется «актуализацией». Я этот способ буду использовать. Чьи-то пожимания плечами: «Ну, что он ломится в открытую дверь?» – расцениваю как снобизм. Сноб же не должен заниматься «стремными политическими проблемами».

В общем виде анатомия дури такова (рис.51).

Предъявленная схема не содержит в себе ничего возмутительного.

Замените слово «дьявол» на слово «злодей»... В конце концов, аналитики, которых я разбираю, и не используют слово «дьявол»... А я сам ввожу это слово для необходимых мне пояснений...

Итак, введем слово «злодей»... Есть злодеи? Есть. Надо расследовать их злодейства? Надо. Так что не нравится?

Не нравится не сама идея расследовать чьи-то злодейства. И не расследование конкретных злодейств. В конце концов, почему бы их не расследовать. Не нравится качество аргументации.

И именно к ней адресуются претензии. А почему бы их не иметь? Один ученый (если речь идет об истине, то любой исследователь – это ученый) аргументирует. Другой критикует аргументацию. И это нормально. Только так и ищется истина в современном мире. И если мы ищем истину и устанавливаем правила, то мы должны в этих рамках и оставаться (рис.52).

Но в том-то и дело, что этот принцип, эта норма постоянно нарушается. Иногда она нарушается персонажами, на которых просто не хочется реагировать. А иногда – весьма солидными фигурами. Иногда она нарушается по отношению к людям, которые тебе безразличны. Или даже несимпатичны. А иногда – по отношению к людям, в той или иной мере близким.

Но, когда бы и кем бы она ни нарушалась, мы должны фиксировать само нарушение принципа. Потому что нарушение этого принципа травмирует нашу профессию. Оно создает абсолютно нездоровый климат. И превращает нормальное расследование в «охоту на ведьм».