Слабым здесь не место. Охота

Балес практически ничего не знал о Тархельгасе. Все сведенья, что он собрал, были неполными, старыми или вымышленными. Ни отец с рассказами о юношестве Тибурона, ни истории о Рыцаре Воющего Ущелья не говорили о том, кто он на самом деле. Не отражали действительности и той суровой реальности, которая подмяла Тархельгаса под себя.

Балесу же было необходимо узнать, кем Тибурон стал в итоге. Его миссия зависела от этого.

Парень в очередной раз решил завязать разговор, но, понимая, что шанс у него всего один, сомневался, с чего начать.

Спросить, как у охотника оказались его деньги, или попытаться вытянуть историю о прошлом? Ведь парень, даже находясь при смерти, до мельчайших подробностей помнил, о чем Тархельгас тогда поведал ему. Вопросов была масса, и лишь один верный.

Но какой?

– Если вы не собираетесь мстить отцу, тогда почему позволяете идти с вами? Не думаю, что документ по Ахора и ваше имя в углу что-то значат.

Вечность. Казалось, именно столько охотник обдумывал вопрос парня, не торопясь, расправляясь с поджаркой. Может, он был слишком пьян, чтобы соображать.

– Ты должен был молчать, насколько я помню, – охотник на удивление был почти трезв, – изучать окружение. Пытаться понять котлы. И как успехи?

– Эм…

– Расскажи, что ты видишь?

По варварской попойке было сложно сказать что-то конкретное. Очаги раз от раза казались одинаковыми. Балес окинул взглядом освещенный зал.

– Ничего необычного. Окончание очередного лика в котлах. Местные набились в очаг и пытаются напиться, покуда хватит металла.

На большее парня не хватило.

Тархельгас оставил бутылку, собираясь начать с нравоучений, но Джувенил внезапно продолжил. Неожиданно для самого себя.

– Местные разбиты на группы. Лесорубы не сидят с добытчиками. Ремесленники – только со своими. Обычные жители лишь дополняют очаг. Но всех их объединяет неприятие банды. – Балес только сейчас заметил, как все косились на них, задерживая взгляд лишь на мгновенье. – Почему?

– Здесь все знают, на что способен человек с заточенным металлом. Особенно если его кто-то ведет.

– Местных ведь больше, – Джувенил перешел на шепот, так чтобы Тархельгас его слышал.

– Ты сам сказал – они разрознены. Одним страхом их не объединить.

– И это учитывая, что их всего восемь.

– Заметил еще двоих? – Тархельгас уже не пил.

– Полагаю, те, что сидят у дверей. – Балес не стал смотреть в их сторону и пытался по мере сил вести себя естественно. – Караулят у выхода на случай осложнений?

– Верно, – одобрительно кивнул охотник. – Скажешь, кто из толпы девятый?

До этого момента Джувенил и не подозревал, что был еще кто-то. Да и Тибурон не сразу приметил его.

Осмотрев очаг еще раз, Балес просто не решился сделать предположение.

– За стойкой. – Тархельгас принялся доедать добротное жаркое. – Парнишка напротив нас.

– Ему пятнадцать зим от силы. С чего вы взяли?

– Он смотрит за очагом так же, как и мы. А порой бросает мимолетный взгляд на банду и главаря, после чего отводит глаза.

– Может, он, как и все, просто боится их.

– У него нет страха в глазах. Выискивает новую жертву, а когда смотрит на главаря, ждет его признания. – Тибурон выпил стопку и тут же налил новую. – Неужели ты в его возрасте не искал похвалы отца и других кастодиан? Не выказывал преданности? Не желал быть полезным? Не равнялся на них? Здесь все то же самое.

– Ничего не меняется, – договорил Балес, отчасти согласившись с ним.

Джувенил начинал смотреть на очаг совсем другими глазами. Пока что в замочную скважину, но это уже лучше полной темноты.

– Не желаешь согреть себя, – голос, раздавшийся со спины, заставил Балеса вздрогнуть, – чем-то помимо этого пойла?

Дева плоти, едва не вывалив грудь на стол, села напротив Тибурона. Вид у нее был такой, что непонятно, сколько лесорубов уже успели воспользоваться ею только за этот вечер.

– Или можем…

– Нет, – отрезал охотник.

– Тогда давай я сделаю из твоего сына…

– Он мне не…

– Пошла вон, – проговорил Тибурон, лишь единожды взглянув на нее.

Женщину передернуло.

– Как знаешь.

Она поспешила встать и тут же удалилась в другую часть очага подальше от пугающего незнакомца.

– Что еще ты видишь или не видишь, Балес?

Парень, только что лицезревший полуобнаженную женщину, слегка замешкался. Пусть она и была далеко не первой свежести, в изорванных одеждах и синяках, но все же природа брала свое. Не к деве плоти, конечно. Балес вспомнил прошлое и ту, которую ему пришлось оставить, чтобы отыскать Тархельгаса.

К нему пришло опустошение, и он понял.

– Женщин, – пауза. – Здесь нет женщин. Только девы плоти. Почему?

– Котлы – суровый край. Слабым здесь не место.

– Это не объяснение.

– Оглядись. Пьяные раззадоренные мужики после тяжелого лика, не знающие, куда выплеснуть злость этого мира. Добавь в этот котел женщин – и очаг зальет кровью еще до восхода луна.

– Хотите сказать, все держат жен по домам?

– С детьми. Там, где те хранят уют, если тебе будет угодно.

Охотник опрокинул еще стопку, но Балес заметил, что тот ее не выпил.

– А девы плоти не разжигают проблем? – Парень не придал этому значения, хотя следовало.

– Кто даст больше металла, тому даст дева. Все просто, но нередко и из-за них тоже случаются драки. Женщины – лишь следствия. Мужчины – причина. Одни лишь разжигают огонь, а другие опасны уже сами по себе.

Тархельгас вновь сделал вид, будто пьет.

«Прячется на виду», – подумал Балес. Но от кого?

Ответ был очевиден, едва он взглянул на главаря банды. Тот тоже наблюдал за ними.