Сладкая любовь

— Прости. Что?

Он усмехается:

— Я спросил, не оставила ли ты парня дома.

Он спрашивает, был ли у меня парень дома? Откуда такой внезапный интерес?

Не придавай этому слишком большого значения, тупица.

Медленно покачав головой, я снова принимаюсь за энчиладу.

— Нет. У меня не было времени на свидания дома, и я не планировала встречаться здесь. Наверное, могла бы ходить на свидания дома, но что оставалось бы парню? Он был бы загнан в угол. — Как Бэби в «Грязных танцах». — Моя работа на первом месте, и пока я коплю свои часы, думаю, что было бы несправедливо связывать себя с кем-то, зная, что у них будет мало времени со мной.

Макс смотрит в свою тарелку, на его лице написано замешательство.

— Что? — спрашиваю я длинно и протяжно.

Подняв лицо, все еще нахмурив брови, он тихо отвечает:

— Думаю, что, сколько бы времени ты ни уделила парню, он был бы тебе благодарен. — Макс не сводит глаз с меня. — Он был бы счастливчиком заполучить тебя, Кексик. Даже на минуту.

Вот черт. Это было глубоко, сладко и чертовски восхитительно. Мое сердце колотится в такт с мыслями. У меня неприятности.

Прекрати, Макс! Я не должна любить тебя!

Если он отважится войти в глубокую воду, чувствую, что должна встретить его на полпути.

— Расскажи мне о маме Сиси.

Он тут же напрягается.

— Нет.

Я поднимаю брови от ненависти в его голосе.

— Э-э, ладно.

Некоторое время мы едим молча, и я даю ему несколько минут, чтобы успокоиться, прежде чем замечаю, что он сдулся. Его плечи поникли, челюсти сжались, и он бормочет:

— Она больная тема.

Я киваю.

— Понятно.

Молчание между нами такое плотное, что становится неловко. А у меня не было неловких моментов с Максом с тех пор, как мы встретились. Мне это не нравится. Перегнувшись через стол, я кладу руку ему на предплечье.

— Мы не должны говорить о том, чего ты не хочешь. Но если тебе нужно с кем-то поговорить, я здесь и готова выслушать.

Его взгляд перебегает с моей ладони на его руке, потом на мое лицо, ища. Он с подозрением смотрит на меня.

— И это все? Никаких: «Если я спросила, ты должен ответить» или чушь, типа: «Отлично, мы закончили»?

Уверена, что выражение моего лица кричит об оскорблении.

— Я предпочитаю, чтобы ты был счастлив, и вижу, что разговоры об этом производят прямо противоположный эффект. Так что нет.

Макс закрывает глаза и бормочет себе под нос:

— Она предпочитает, чтобы я был счастлив. Она отменяет свой собственный сюрприз ради баскетбола на инвалидных колясках. Ей наплевать на официантку. — Он поднимает глаза к небу. — Почему ты так со мной поступаешь?

Хм, тогда ладно.

— О чем ты говоришь?

Макс улыбается. Это вынужденная улыбка. Я знаю это, потому что она не доходит до его глаз.

— Ничего. — Он протягивает мне руку, и когда я кладу в нее свою, Макс подносит ее к губам и целует. — Просто рад, что я здесь. С тобой. — Он целует мои костяшки во второй раз. — Нет места, где бы я предпочел быть.

Я мягко улыбаюсь ему.

— Я тоже.

С этого момента ужин становится только лучше. Мы с Максом едим, болтаем и смеемся большую часть ночи, а когда приходит время уходить, он оставляет более чем приличные чаевые для бедной, милой Кейт. Хотела бы сказать, что мое сочувствие глубоко, но солгала бы. Я более чем счастлива быть той, кто едет домой с Максом. На самом деле, в восторге от этого.

Как джентльмен, он открывает передо мной дверцу машины и помогает сесть внутрь. Мы возвращаемся в мою квартиру, и с того момента, как выходим из машины, не можем оторваться друг от друга. Протянув руку, Макс берет меня за шею, притягивает ближе, а затем его губы опускаются к моим.

И я растворяюсь в нем. Поцелуй глубокий и сладкий. Мои колени превращаются в желе, а сердце сжимается сильнее, чем когда-либо. От его мягких губ и запаха его одеколона у меня кружится голова.

Боже, у меня слюнки текут. Макс восхитителен. Невероятно сексуальный.

Мы не можем держать языки и руки подальше друг от друга всю дорогу наверх. Когда добираемся до моей квартиры, я открываю дверь, крепко прижимаясь губами к его губам, и мы входим внутрь, закрывая ее за собой. Его руки обвивают меня, крепко обнимают, направляя в спальню, когда кое-что приходит мне на ум.

Отстранившись от него, я делаю шаг назад, наслаждаясь тихим рычанием, которое вырывается у него. Я спиной вперед иду на кухню, расстегивая джинсы сексуально улыбаюсь. Медленно расстегиваю молнию, засовываю большие пальцы за пояс и стягиваю джинсы с ног. Выйдя из них, подхожу к стойке.

Я вижу тот самый момент, когда Макс все понимает. Огонь вспыхивает в его глазах, и внезапно он начинает срывать с себя одежду. Тихонько хихикаю, пока он сражается с пряжкой ремня. От внезапного возбуждения он стал таким неуклюжим. Макс сбрасывает ботинки, наклоняется и прыгает на месте, чтобы снять носки. Наполовину приспустив джинсы, делает шаг, спотыкаясь о них. Выпрямляется, стягивает рубашку через голову, забывает о пуговицах и застревает в горловине. Он тянет и дергает, пока, наконец, не оказывается свободным и почти голым.

Я легко снимаю свою майку и остаюсь только в своем кремовом кружевном лифчике и соответствующих трусиках французского покроя. И это хорошо, потому что Макс одет только в черно-белые клетчатые боксеры. Он обхватывает свою эрекцию и подходит ко мне.

— Не думаю, что смогу сдержаться, — прикрыв глаза от похоти, признается он.

Потянувшись назад, я расстегиваю лифчик, позволяя ему упасть на руки.

— Не хочу, чтобы ты сдерживался.

Он крепко сжимает свой член через боксеры.

— Это может быть грубо.

Демонстративно спускаю трусики вниз по бедрам, позволяя им упасть на землю.

— Я люблю грубость.

Он оценивающе оглядывает мое тело, затем бессознательно бормочет:

— Ты сводишь меня с ума.

Мне нравится, как он на меня смотрит.

— Ты заставляешь мое тело пылать.

Еще один шаг — и вот он уже передо мной, смотрит на меня сверху вниз. Макс наклоняется, прижимая меня к стойке, и сминает мои губы в диком, страстном поцелуе, прежде чем развернуть и прижаться грудью к моей спине. От жесткого тепла его тела у меня мурашки бегут по коже. Протянув руку, Макс берет мои руки в свои и кладет их на стойку.

— Не двигайся.

Мой желудок сжимается. Нежные руки блуждают по моему телу, и я возбуждаюсь еще сильнее. Одна рука сжимает мой затылок так властно, что сжимаю бедра вместе и прикусываю губу, чтобы не закричать. Другая рука ласкает мои плечи, спину, еще ниже, изгиб моей задницы, нежно сжимая и отпуская.

Я борюсь со стоном. Его пальцы скользят по коже моего зада за мгновение до того, как он скользит ими вниз между моих ног.

Ааа! Боже!

Мои глаза закрываются от восторга, когда он шипит: