Сладкая месть

Но все-таки он слишком долго был солдатом, чтобы перестать беспокоиться. Он не станет терять бдительность — во всяком случае, совсем.

Мысли Рейна стали расплываться, и он начал поддаваться овладевшей его телом усталости. Продолжая следить за неожиданным движением со стороны Джоселин, он уснул. И долгие ночные часы его не тревожили никакие заботы, никакие сомнения. Он знал, где Джоселин, знал, что она в безопасности.

Проснувшись, Рейн обнаружил, что отдохнул лучше, чем за все последние недели.

Джоселин потянулась, ей было немного жарко под голубым атласным покрывалом. Она откинула его, пытаясь вспомнить, как оно здесь оказалось, потом поняла, что его, должно быть, принес Рейн, и обернулась в его сторону. В постели его не было, его вообще не было в комнате.

Благодарная за то, что он дал ей время прийти в себя, Джо пробралась за ширму, быстро воспользовалась ночным горшком и совершила утреннее омовение. Затем надела свою простую коричневую юбку и блузу, практичные коричневые кожаные ботинки и уже кончала причесываться, когда вошел Рейн.

— Я вижу, ты готова. Прекрасно. Собирайся, пора ехать.

Джо завернула одежду в красную юбку и вышла вслед за виконтом. Помня его изящный экипаж с золотыми украшениями, она была удивлена при виде тяжелой неуклюжей повозки, доверху загруженной припасами и экипировкой. Там были длинные бревна, бочонки с гвоздями, молотки, пилы, холст; и всякие продукты: мешки с мукой, сахарные головы, банки с кофе, с рисом, с бобами и даже кое-какие детали упряжи.

— Ты серьезно относишься к своей земле, — удивленно произнесла Джо.

— Это действительно так.

Рейн обхватил ее за талию, его руки были такими же теплыми и сильными, какими она их помнила. Он помог ей забраться на большое деревянное колесо.

— Джо! Джоселин! — с улицы бегом выскочила Кончита Васкез, ее красная юбка развевалась, черные волосы растрепались.

— Чита! — Джоселин спрыгнула с колеса, и женщины обнялись. — Я не думала, что смогу увидеть тебя до отъезда из Кингстона. Как ты меня нашла?

— Старый хрен сказал, что ты уехала. Говорит, какой-то ненормальный богатей-плантатор заплатил целое состояние, чтобы он отпустил тебя. И я решила, что если он так богат, он наверняка остановился в лучшей гостинице.

Джо замерла, а Чита повернулась к возвышавшемуся над ними высокому мужчине.

— Кончита, это его сиятельство виконт Стоунли.

Черные глаза Читы округлились.

— Madre de Dios [9] , — она опустилась в реверансе, что выглядело немножко странно при ее безвкусной одежде трактирной служанки. — П-прос-тите, ваша светлость. Я не думала… Мне не следовало это говорить.

Рейн улыбнулся, услышав, что к нему обращаются как к герцогу.

— Все в порядке, Чита. Разве меня впервые называют ненормальным?

9

Матерь Божья (исп.).

— Я… я не это имела в виду, — сказала Чита, — я только подумала…

— Могу представить, что вы подумали, — он повернулся к Джо. — У нас впереди дальняя дорога, Джоселин. Попрощайся с подругой.

— С тобой все будет в порядке? — спросила Джо, увидев слезы в глазах немного побледневшей хорошенькой девушки.

— Я буду скучать по тебе так же, как по Долли. Теперь у меня никого не осталось.

Джоселин прекрасно понимала, что это значит.

— Я тоже буду скучать по тебе, — они снова обнялись, глаза Джо наполнились слезами. — Держись подальше от старого хрена.

— Попытаюсь, — Чита схватила ее за руку. — Vaya con Dios [10] .

Девушка с отчаянием отвернулась и побежала обратно в таверну, лишь однажды обернувшись, чтобы помахать рукой на прощанье. Потом она исчезла за углом.

Джоселин подняла глаза, но не смогла понять выражения лица Рейна. Он обнял ее за талию немного сильнее, чем следовало, поддерживая, пока она забиралась в повозку.

Утренние улицы Кингстона были наполнены народом: торговцами, моряками, богатыми плантаторами и их женами, темнокожими рабами в простой одежде. На большинстве мужчин были лосины из бычьей кожи и широкополые соломенные шляпы, а женщины были одеты в простые юбки и блузы, их головы были повязаны платками. По улицам бежали ослики, груженные корзинами с фруктами и овощами, предназначенными для Юбилейного базара.

10

Иди с Богом (исп.).

Было воскресенье — ярмарочный день на острове. Хотя Джоселин совсем не долго находилась на Ямайке, ее уже несколько раз посылали на рынок. Это было красочное место, аборигены продавали свои поделки, рабы торговали продуктами со своих маленьких наделов, рыбаки — уловом, а мебельщики — мебелью из прекрасных сортов дерева, росших на острове: красного, атласного, розового дерева и испанского вяза.

Рейн забрался на повозку; когда он усаживался, его лицо исказилось от боли. Ясно было, что он еще не совсем оправился после ранения, и невольно Джоселин пожалела его.

Он вытянул ноги насколько это было возможно в тесной повозке и взялся за поводья, похлопывая ими лошадей по крупам, пока те не двинулись в путь.

— А Фернамбуковая долина — это сахарная плантация? — поинтересовалась Джо.

— Была сахарной плантацией, но она слишком высоко расположена, чтобы приносить доход.

— Тогда зачем ты купил ее?

— Я же сказал, что она была сахарной плантацией. И, так как цены на сахар падают, я собираюсь выращивать кофе.

— Кофе?

— Именно так.

Он сидел всего в нескольких сантиметрах от нее, одна из его длинных ног была вытянута, его мощные мускулистые плечи почти касались ее. Джоселин ощущала тепло его мощного тела, и ее гибкое тело тоже стало горячее.

— П-почему вдруг кофе? — спросила она. Она была готова вести разговор на любую тему, лишь бы отвлечься от своих мыслей.

Он бросил на нее суровый взгляд, словно решая, заслуживает ли она ответа.

— Зеленый змий, — наконец произнес он. — Джин. Бич низших классов. Теперь, когда свет развернул против него кампанию, по всему Лондону, стали появляться многочисленные кафе. Здесь уже пытались разводить кофе, в небольших масштабах, но то немногое, что выращивалось, приносило прибыль, — они свернули на Кангз-стрит, направляясь к границам города. — Я просто собираюсь заняться этим в больших масштабах.

Почему ее это не удивило? Может быть, потому, что Стоунли был человеком, который согласен заниматься только чем-то монументальным.

— А я тут при чем? Он даже не повернулся.

— Фернамбуковая долина — маленькая плантация. Там сейчас всего пятьдесят работников да домашняя прислуга, плюс полдюжины португальцев, приехавших по контракту за три месяца до того, как я купил этот участок. А там многое надо сделать.

Он повернулся к ней, оглядывая с ног до головы, уголки его губ насмешливо изогнулись.