Сладких снов

— Вот такой мужчина хорош для моей девочки, — сделал вывод папа, но я смотрела на Джонаса, который снизу смотрел на меня.

— С каким мужчиной ты была, Лори? — прошептал Джонас, и краем глаза я увидела, как папа повернул голову к нему, но продолжала смотреть на Джонаса.

— Прикидываешься спящим, Баб? — улыбнулась я, пытаясь сменить тему.

— С каким мужчиной ты была? — повторил Джонас, не желая ее менять.

Я погладила его по щеке и положила ладонь ему на грудь.

— Я была замужем до того, как встретила твоего папу, — мягко сказала я.

Джонас сел и развернулся к нам, не сводя глаз с моего папы.

— Он был не такой хороший, как папа? — спросил Джонас моего отца.

— Никакого сравнения, — твердо ответил папа, и Джонас посмотрел на меня.

Потом он широко улыбнулся, и только тогда я расслабилась.

— Папа — хороший улов, — заметил он.

— Эм... да, — улыбнулась я в ответ.

— Девушки считают, что он горячий, — заметил Джонас.

Продолжая улыбаться, я посмотрела на Тейта, потом обратно на его сына:

— Ага.

Улыбка Джонаса стала озорной.

— Все говорят, что я совсем как он.

Я услышала, как папа хохотнул, и, подавив смешок, кивнула:

— Да, детка, очень похож.

— Значит, я тоже горячий, — заявил Джонас.

— Ну... — начала я.

— Девчонки уже не дают мне прохода, хотят, чтобы я целовался с ними на переменах, — дерзко сообщил мне Джонас.

— И ты целуешься? — спросил папа.

— Только с хорошенькими.

Папа расхохотался, но я прищурившись посмотрела на Джонаса.

— Джонас Джексон, ты говоришь, что целуешься с хорошенькими девочками на переменах?

— Ну, да, — ответил Джонас.

— Баб, тебе десять лет, — напомнила я.

— И что?

— Тебе не положено интересоваться девочками еще лет пять как минимум, — объявила я.

Джонас склонил голову набок:

— Это правило?

— Да, я его только что установила. Это правило Лорен относительно того, когда Джонасу интересоваться девочками.

— Ты не можешь устанавливать правила, Лори.

— Я только что это сделала.

Джонас посмотрел на папу и закатил глаза, но я посмотрела на Тейта и крикнула через всю комнату:

— Тейт! Джонас на переменах целуется с хорошенькими девочками!

Тейт повернулся, но Джонас бросился ко мне и закрыл мне рот ладонью.

— Лори! — крикнул он.

Я сопротивлялась его худому, слишком сильному для десятилетнего мальчика телу, одной рукой схватив его за талию, а другой — за запястье, стараясь оторвать его ладонь от своего рта.

Мне это удалось, и я крикнула Тейту:

— Джонасу десять лет, а он уже разбивает сердца!

— Лори! — оскорбленно и сердито повторил Джонас, и я отвела взгляд от его еле сдерживающего смех отца.

— Так и есть, — сказала я.

— Не нужно кричать об этом на всю комнату! — продолжал кричать он.

— Твой отец должен знать, — сообщила я. — Поскольку ты двигаешься так быстро, то весьма вероятно, что начнешь ходить на свидания на следующей неделе, и Тейту придется тебя возить, а мне придется печь больше кексов, если все твои женщины станут приходить к нам, чтобы позаниматься с тобой.

Джонас откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди.

— Я не хожу на свидания. Я в активном поиске.

Папа захохотал, но я сердито зыркнула и рявкнула:

— Джонас!

Джона посмотрел на моего папу.

— Я должен оставить себе свободу выбора, чтобы убедиться, что получу лучшую.

Я подняла глаза к потолку и взмолилась:

— Господи, помоги мне.

Джонас ткнул меня в бок, и я посмотрела обратно на него.

— Лори, мне десять лет. — Он использовал мои слова против меня, потом снова нахально улыбнулся. — Как я сказал, должен оставить себе свободу выбора.

— Ты под домашним арестом, — объявила я.

— За что?! — возопил он.

Вместо ответа я продолжила:

— И останешься под домашним арестом, пока тебе не исполнится шестнадцать.

Джонас повернулся к отцу и крикнул:

— Папа! Лори посадила меня под домашний арест до шестнадцати лет!

Я посмотрела на Тейта. Мама и Па присоединились к Тейту, Стелле, Маку и Кэрри, и все они смотрели на диван.

— Уверен, что смогу отговорить ее, Баб, — крикнул в ответ Тейт. Джонас повернулся ко мне и самодовольно улыбнулся.

Я сурово глянула на него, потом закатила глаза и пробормотала:

— Мне нужно еще пиво.

Потом посмотрела обратно на Джонаса, подняла брови и спросила:

— Раз уж ты так быстро взрослеешь, может, хочешь пива?

— Ага, — не растерялся он.

— Облом, — ответила я, притянула к себе, обняв за шею, и поцеловала в лоб.

Потом отпустила его, встала с дивана, глянула на Тейта с выражением «позже поговорим», отчего он только покачал головой, все еще борясь с улыбкой, и отправилась к кулеру во дворе.

Во дворе сквозь море людей я разглядела Баббу, сидящего на столе для пикника в дальнем углу.

Я отложила мысли о пиве, выбросила пустую бутылку в переполненную мусорку и зашагала через толпу. Когда я дошла до Баббы, то начала осторожно забираться на стол (в своей узкой юбке и лодочках), потом Бабба протянул руку и крепко сжал мою, пока я не села рядом с ним, соприкасаясь бедрами, и тогда он отпустил мою руку.

Пока я шла и пока садилась, он все время смотрел на меня, но не произнес ни слова. Я дала ему время, прежде чем толкнуть плечом и тихо спросить:

— Ты в порядке?

Бабба не ответил, поэтому я развернулась к нему.

— Бабба?

— Я скучаю по своей туче, — пробормотал он, потом сел ровнее, поднес ко рту банку «Колы» и сделал большой глоток.

Я уставилась на «Колу» — на «Колу», не на пиво и не на бутылку бурбона, водки или джина, потом я уставилась на Баббу и спросила:

— Скучаешь по своей туче?

Он уперся локтями в колени и не ответил.

Я тоже уперлась локтями в колени, но при этом повернулась к нему.